Контра
Шрифт:
"Да. Если наш Стасик ночью приснится, то можно и не проснуться. — понимающе покачав головой, ответил Кац. — Не приведи господь увидеть его улыбку, да ещё сидя, будучи привязанным к пыточному креслу".
"Бог с ним и его страхами. Главное, что этот иноземец является настоящим кладезем информации. Он такое рассказал. О всех делишках мистера Вайта помянул, то есть до сих пор пишет мемуары о их совместных похождениях. В общем, Маркович, о такой удаче мы не могли и мечтать".
"Вот и ладненько. Как только наш "писатель" окончит своё "произведение" то сразу же принесите его труды мне, очень интересно, что там иноземцы задумали. И ещё, передумал я что-то смотреть на муки своих врагов, погорячился вчера. Пойду я, в строжке посплю. А что касаемо этого "Ивана", то мне он
Виктор, подал рукой знак, чтоб труженики, поголовно одетые в старую, но ухоженную солдатскую форму, не подымались со своих рабочих мест и, сдерживая эмоции, ею же, указал на этих работников. После чего посмотрел на Сашу и сказал:
— Вот брат. По моему уговору с господином полковником, у нас будут служить все эти изувеченные ветераны. И других, по мере возможности мы будем пристраивать.
— Виктор, я конечно же всё понимаю. Что устраивать жизнь покалеченных воинов, дело богоугодное. Но мне, сейчас, нечем платить за их труд и когда она появится, не известно. А за дарма им работать не правильно, ведь они свободные люди — не крепостные.
— Алекс, по этому поводу не переживай. Все, кого ты видишь, как я уже сказал, народ служивый, привыкший бороться с трудностями. Все они дали своё согласие на то, что будут трудиться не покладая рук, делая всё это не для тебя, а во имя победы. И поэтому, согласны какое-то время служить тебе только за кров и пищу. Всё лучше чем спиться и побираться на паперти. Я знаю что говорю, не так давно сам, за малым "не покатился по наклонной".
— И…
— И поэтому, я отдал приказ обучить калечных отставников производству патронов и только после этого, заменил бывшими солдатами почти всех твоих школяров. Не смотри на меня так, видишь, у всех увечных солдатушек целы руки и поэтому они могут прекрасно работать сидя. Видишь?
— Всё ясно Виктор, и я рад что ты поступил именно таким образом. Но зачем ты позвал меня сюда? Уверен, не для того, чтоб показать трудящихся на нас служивых. Да и найти работу для освободившихся учеников, проблемой не является. Вон сколько в соседнем цеху, до сей поры тисков простаивает. Я уже даже начал подумывать, не зря ли я прежде времени на это столько денег выкинул.
Старший брат, ещё раз окинул взглядом всю линию производства боеприпасов для фронта. Обернулся к Александру и слегка кивнув в сторону выхода, предлагая выйти из цеха, тихо проговорил:
— Не все вопросы Саша, я могу решать самостоятельно. И траты лишние имеются. Вот, к примеру возьмём этот цех, по моему дозволению, наши солдатики, на свои гроши, заказали новый комплект оборудования. Того что придумано твоими людьми для снаряжения патронов к пулемёту. Да, я добавил своих денег и всё это готово, и давно установлено и порох имеется в достаточном количестве. Но тут же вылезла новая проблема, гильзы. Для них и твоя латунь есть, даже с избытком, но, не успевают наши кузнецы их штамповать. Говорят процесс этот небыстрый, необходимо дескать заготовки по несколько раз над огнём прокаливать, иначе ничего не получится. Вот и стоят все наши новые приспособы без дела. Признаю, не подумал и ввёл отставников в убыток.
— Всё ясно. Поспешил ты брат, но не такая уж это и беда. Смотри, вон тот небольшой цех возле кузни видишь?
— Да, вижу.
— Именно там, в ближайшее время должна быть смонтирована небольшая производственная "линия", способная решить твою проблему. Но есть одна проблема. У меня нет необходимого количества чугуна, потребного для изготовления нужного оборудования. Как и отсутствует необходимое количество работников, способных всё это быстро смонтировать и запустить. Как видишь, не все наши проблемы решают деньги и моё хозяйское слово.
— Ты хочешь сказать…
— Да, именно так. В последнее время, куда мы не ткнёмся, везде на нас повисают эти самые проблемы. Я делаю всё что могу, даже больше того. Мои мастера
— А ты?
— Что я?
— Сашенька, братец, посмотри на себя. Ведь и ты выглядишь не лучше, как с креста снят, в гроб краше кладут. Прости, не хотел говорить что твоя усталость так заметна. Да и руки твои почернели, как у заправского кузнеца.
— А-а-а, это? Так приходится и мне работать как обыкновенному мастеровому. В моём то, подаренном батюшкой поместье, тоже есть небольшое производство. На нём в основном и изготавливается всё то новое оборудование, которое вы здесь монтируете. Так что, Лиза уже жалуется что я её игнорирую, только во время завтрака с нею и видимся.
Не стал Александр рассказывать брату о кознях творимых зарубежными конкурентами, банкирами и местными господами революционерами. Эту проблему будут решать другие люди, амбалы Каца, и его гайдуки. А ему, Виктору, и без того, местных проблем хватает. Которые, он решает сам, по мере сил. Спасибо что его друг, граф Мусин-Елецкий, посильно помогает, пусть не бесплатно, но и не задирая цен на свою продукцию. Михаил регулярно поставляет столь необходимые чугунные отливки для изготовления станков. Как и прочие мелочи, такие как стальные болванки для валов и разнообразных шестерён и отливки для вытачивания роликовых подшипников. Жалко что по-прежнему, много этих заготовок уходит в отходы, по выбраковке. И вновь, встаёт вопрос о деньгах. Точнее о их хронической нехватке.
Елизавета сидела рядом с хорошо прогретой отопительной печью, в компании со старой кормилицей и своими девками. В её маленьких, ухоженных руках с невероятной быстротой мелькали железные вязальные спицы, слегка постукивая своими острыми концами, губки молодой женщины слегка шевелились, ведя подсчёт петелькам. Справа от Лизы сидела её подруга детства Ангелина и стараясь выглядеть бодрее чем есть, делала вид, что тоже увлечённо вяжет детские пинетки. Неожиданно, подружка сморщила страдальческую миму, побледнела, и отбросив своё вязание в сторону, зажав рот руками, стремительно выскочила из комнаты. Ангелинины подруги по рукоделию, включая и барыню, с сочувствием посмотрели ей в след, и не произнеся ни звука, вернулись к прежнему занятию. Токсикоз дело такое, неприятное, но никто из них, ничем не мог помочь несчастной. Единственное, хозяйка поместья, мысленно поблагодарила бога, что сея "чаша" её миновала, да подавила в себе подлую мыслишку: "Поделом девке, незачем ей было от чужого мужа беременеть". — Впрочем, укоры в свой адрес, мол сама же её в эту постель уложила, были тоже недолгими. Так как пожилая няня Полина, немного скрипучим от возраста голосом проговорила:
"Елизавета Леонидовна, родненькая, не мучали бы вы так себя и свою подругу детства. Отдали бы вы её замуж за справного человека. Пока не поздно То есть, её пузо не так заметно. Зачем вы её около себя немым укором держите? Или желаете чтоб бедное дитя байстрюком родилось?"
Эта женщина, кормилица, была единственной из прислуги, за исключением Ангелины, кто имела право так говорить со своею барыней, чем частенько и пользовалась. Так как именно она выкормила хозяйку своей грудью, одновременно со своей младшей дочерью, Пелагеей. Вот только молочная сестра воспитанницы, уже второй год как вышла замуж за молодого тиуна, кудрявого проныру Емельяна, успешно управляющего городским домом её бывших хозяев. И как говорили иногда бывавшие там холопы, родились у неё сразу две здоровенькие девчонки, сильно похожие на свою мать. Женщина тяжко вздохнула от осознания того, что этих внучек ей так и не доведётся увидеть. Поэтому, так и не дождавшись ответа своей повзрослевшей воспитанницы, подслеповато щурясь, вздохнула и…, в её узловатых пальцах, привычно замелькали отполированные за долгие годы использования деревянные спицы. Но молчала пожилая женщина не долго, не прекращая вязать детский чепчик, и не отрывая от него своего подслеповатого взгляда, она вновь заговорила: