Контракт на рабство. Рэй
Шрифт:
— Не боишься, что слипнется? — пошутил Рэй, наблюдая, как с огромной скоростью исчезают пирожные с общей тарелки.
— Мэтью не позволит. — Волк облизал пальцы и потянулся за очередной корзинкой со взбитым кремом.
— Оставь, — скомандовал Мэтью, и рука Дика замерла над тарелкой. — После съешь. Хочу, чтобы ты перекинулся.
Дик медленно опустил руки на колени, затравленно глядя по сторонам.
— Пожалуйста, Мэтью, — прошептал он. — Не принуждай меня это делать здесь.
— Потом уберешь, — безжалостно припечатал вожак. — Сделай это добровольно, или я заставляю тебя.
— Нет, нет. — Дик заскулил. — Я сам.
— Что происходит? — напрягся Рэй. Он понял только одно — Мэтью заставляет Дика делать что-то ужасное.
— Хочу, чтобы ты увидел весь процесс. Дик у нас самый слабый в стае, у него трансформация происходит медленно и болезненно. Ты сможешь увидеть все в подробностях.
— Зачем? Зачем мне это? — Рэю передался страх Дика, и он попытался остановить вожака волков. Смотреть на притихшего и испуганного товарища сил не было.
— Потому что я не хочу, чтобы от этого зависела твоя жизнь, лисенок, — холодно припечатал альфа. — Потому что я хочу, чтобы ты действовал, когда придет время, а не сидел в кустах, выворачивая обед. Раз мы дали тебе приют, ты должен знать, с кем тебе предстоит делить кров и постель.
— Постель? — Рэй почувствовал глухую тоску и безысходность.
— Не в том смысле, — махнул рукой Мэтью. — Никто не станет тебя принуждать, но Дик боится спать один, — добро и как то очень по-человечески улыбнулся он.
— Ну, от секса я бы тоже не отказался… — Дик скосил глаза на Мэтью. — Ну можно хоть в коридоре? Я только кухню вымыл.
— Любовь к чистоте тебя погубит, малыш, — вздохнул Мэтью, но поднялся.
Они пришли в большой коридор, и Дик начал стягивать штаны. Рэй, обхватив себя руками, остановился в дверях. От дурного предчувствия ныло внизу живота, поэтому когда на плечи опустились тяжелые горячие руки он благодарно вздохнул и прижался к широкой груди Мэтью.
— Постарайся сдержать обед, — шепнул на ухо вервольф и чуть сильнее прижал Рэя к себе.
Дик встал на четвереньки. Светлые волосы закрывали опущенное лицо, и Рэй не видел его выражения, но был уверен, что Дик не выглядит счастливым. Его тело стало мокрым, в буквальном смысле этого слова. Сквозь поры проступили капли мутной жидкости, кожа вспухла, как при ожоге, и под ней начали перекатываться валики. Дик застонал. Суставы противоестественно вывернулись, на белоснежную плитку пола упали тяжелые бледно-розовые капли, раздались щелчки, спина увеличилась в размерах, и сквозь истончившуюся кожу Рэй увидел ребра. Они двигались, пытаясь принять новую форму, и это выглядело ужасно. Но ужаснее всего были звуки. Хотелось зажать уши, чтобы не слышать этого хлюпанья, треска и тихих безнадежных стонов-вскриков Дика — от высокого пронзительного визга, который не могло издать человеческое горло, до глухих низких рыданий. Накатила тошнота, и Рэй попытался отвернуться, но Мэтью не дал.
— Смотри.
Да будь ты проклят, вожак волков. Зачем заставлять смотреть, как мучается человек, от которого ты не видел ничего плохого? Бессердечная скотина.
— О боги, — бессвязно шептал Рэй, не в силах отвести взгляд от корчащегося на полу Дика. — О боги… боги…
Лицо Дика превратилось в оскаленный череп, из которого стремительно вырастала волчья морда. Он хрипло взвыл, и вдруг его кожа лопнула, как шкурка переспевшего арбуза, на пол и стены полетели густые капли крови, Рэй зажал рот руками, сдерживая рвоту, а из лужи на полу поднимался волк с темно-рыжей мокрой шерстью. Запахло псиной. Волк энергично встряхнулся и поднял на Рэя звериные глаза, в которых не было ни капли узнавания. Он оскалил клыки и зарычал.
Рэй попытался попятиться, но из-за его спины раздался низкий грозный рык. Дик упал на брюхо, жалобно заскулил и пополз к ним, оставляя после себя грязную дорожку на белом полу.
Рэй сглотнул.
Мэтью зарычал сильнее, волк завизжал и, зажав хвост между ног, отскочил к стене.
— Малыш, — тихо позвал Мэтью. — Ты молодец. Я тобой горжусь.
Во взгляде волка вспыхнул разум, и спустя мгновение на Рэя смотрели глаза Дика.
— Дерьмо, — прошептал Рэй. — Обратно так же страшно?
— Нет, обратно проще. Даже ему.
— У тебя тоже так? — спустя мгновение спросил Рэй и смутился. К чему ему это знать?
— Я альфа, вожак, для меня перекидываться — как дышать. Но грязи не меньше, — задумчиво добавил Мэтью, оглядывая некогда чистый коридор. — Хотя, пожалуй, меньше, потому что быстро. Дик, ступай погуляй.
Он открыл дверь квартиры, и волк выскользнул во тьму коридора.
Рэй моментально напрягся. Если что, ему с Мэтью ни за что не справиться.
— Пошли, лисенок, поболтаем. — Оборотень направился в его комнату. — Да не дрожи ты так, — бросил он на ходу. — Я не планирую тебя обижать.
— Я не дрожу, — с вызовом ответил Рэй, на что Мэтью только слегка улыбнулся.
В комнате был только один стул, поэтому Рэй сел на кровать, чувствуя необъяснимое возбуждение. Интересно, какой волк Мэтью? Дик и тот выглядел весьма внушительно, а уж этот, наверное, будет огромным. И глаза… человеческие они темно-карие со стальным блеском, а вот волчьи — желтые и настороженные.
— Мэтью…
— Да, лисенок?
— А почему у тебя глаза иногда становятся как у волка? У Дика я такого не видел.
— Я могу трансформироваться частично. — Он вытянул руку, и Рэй увидел, как на ней стремительно отрастают когти, а сама ладонь покрывается короткой черной шерстью. — У альфы есть третья ипостась. Полуволк-получеловек. Лоренцо так наказывает строптивых оборотней: заставляет принять это состояние и блокирует превращение. Приходится жить в средней ипостаси, а это не очень приятно. Хотя для боя эта форма самая удобная.
— Вот бы посмотреть, — ляпнул Рэй и тут же замолчал. А вдруг захочет показать? Не-е-е, хватит с него на сегодня оборотней.
— Еще насмотришься, — хмыкнул Мэтью. — Тебе нужна защита. Одиночки в мире нелюдей не выживают.
— Лоренцо запретил меня трогать.
— Большинство не посмеют нарушить приказ Мастера, но есть и те, кто готов бросить ему вызов, да и ты — тот груз, который может утянуть его на дно.
— С радостью это сделаю, — огрызнулся Рэй.
— Не сделаешь, — спокойно возразил оборотень. — Иначе я за твою жизнь когтя не дам. Знаешь, что любил делать прошлый мастер города? Он искал того, кто тебе дорог, и мучил его на твоих глазах. Долго, изощренно, с удовольствием. Месяцами, годами… — Его взгляд полыхнул злобой. — А ты мог только смотреть… Ани Рет была его возлюбленной на протяжении нескольких веков. Ты ведь понимаешь, что она сделает, когда придет к власти? Она будет пытать Мастера, мучая тебя.