Контракт Султанова

Динаев Дино

— Извините.

— Конечно это не мое дело. Но на твоем месте я бы попросила папу повстречать тебя недельку-другую после занятий.

— Нет у меня отца, — сказала она довольно ровным голосом, и эта ровность как-то сразу не понравилась Султанову, с такой отсутствующей интонацией обычно говорят о том, что еще не переболело. — Я вас поняла. Я сейчас выйду.

— Сиди! Поняла она, — Султанов завел мотор и поехал, воображая, что подумают люди, увидев у него на заднем сиденье этакую кралю. Несовершеннолетнюю. Подумают, что к прокурору ему надо. Или к психиатру.

Когда они выехали на Восточный проспект, она, наконец, изволила выпрямиться и тряхнула роскошной гривой, выправляя волосы цвета спелой пшеницы. И Паша слегка офигел. Если честно, то даже не слегка.

И пахло от нее божественно. Хотелось приникнуть к заветному месту под ушком и вдыхать изумительный свежий аромат, одновременно касаясь носом нежной шеи. Паша мысленно крякнул. Судя по всему, одна из бесчисленных постельных сцен для Быстреца готова. Веничка замечаниями его замучил, грозит вымарывать подобную дребедень к чертовой матери.

— Тебе же ограничение по возрасту могут поставить! — возмущался он. — Или вообще к эротике причислить. Будешь тогда на отдельной полке в целлофане стоять!

Дивулина продолжала, и он видел в зеркале ее огромные голубые глаза как у Мальвины.

— Папа погиб, когда я была совсем маленькая. Он был начальником городской криминальной милиции. Мама говорит, что уже совсем уходить собрался на более спокойную работу. Устал рисковать, да и меня сиротой не хотел оставлять. Не успел. Сейчас будем кольцо проезжать, здесь его убили. Прижали его машину и расстреляли. Машину убийц потом в ста метрах нашли. Угнанная оказалась. А убийц не поймали.

Паша затормозил.

— Садись вперед! — сказал.

Девушка улыбнулась.

— Все нормально. Мы на это место каждую годовщину цветы привозим. И ребята из ментовки бывают. Они славные.

Но вперед все же перебралась. Паша обратил внимание, что женские ноги гораздо длиннее мужских. Она почти уперлась круглыми коленями в панель.

"Стрельба по уходящей мишени", — подумал Султанов. Очень походило на название, которое он давно и безнадежно искал. Нет, мы писатели все-таки ненормальные, решил он.

Паша довез девушку до особняка, на который она указала. Поселок на Южном шоссе славился особняками.

— Пока, Дивулина, — сказал Паша. — До следующего занятия!

— До свидания, меня между прочим Оксаной зовут.

Удаляясь, он видел в зеркале заднего вида машущую ему девушку. Как в книжке, подумал Султанов.

Да вся его жизнь была как в книжке!

Лазарь ждал его во дворе, сидя в своем неизменном алом "порше".

— Завтра ничего не планируй, — велел он, когда Султанов подошел. — Пора тебе в свет выходить. Стройфирма "Алга — Дом" презентацию проводит. Тебе надо быть.

За прошедшее время памятная стычка в коридоре уже начала изрядно забываться. Все происшедшее казалось досадным недоразумением. Переволновался человек. С кем не бывает? Большие деньги на кону.

— А меня пустят? — поинтересовался Султанов. — Меня же никто не знает.

— Держи визитку, — Лазарь вручил ему ламинированный прямоугольник и умчался.

Для Султанова это было первое официальное мероприятие. Зал элитного ресторана "Пречистенка" блистал хрустальными люстрами в центнер весом и шелковыми шторами до пола. Хоть поначалу Султанов чувствовал себя неуютно среди незнакомых людей, но потом научился ориентироваться по таким же, как у него визиткам. По ним он определил, что презентацию почтил своим присутствием сам мэр Алги Захар Мафусаилович Мануйлов в сопровождении восьми вице — мэров. Союз предпринимателей представлял Маркел Обанаев так же в сопровождении многочисленной свиты: солидных господ в смокингах и их молоденьких спутниц с ошеломляющими декольте и связками бриллиантов. Как оказалось, это были жены, хотя Паша поначалу подумал, что секретарши. Присутствовали главные редакторы "Морской звезды", "Свободной бухты" и "Океанского центра". Мануйлов принципиально покровительствовал прессе. Пришел директор кабельного телевидения и привел с собой группу телевизионщиков. От молодежных течений был приглашен ведущий радио "Июль" Стейк, с которым пожаловали пять

ди-джеев, входящих в Координационный совет по делам молодежи при мэрии. Телевизионщикам разрешили снять только официальную часть, а потом приступили к фуршету. Вдоль стен разместили бесконечный шведский стол с изысканными испанскими винами и французским коньяком. Для патриотов имелась водка "Морской дьявол" крепостью в пятьдесят градусов. Бутерброды с черной и красной икрой возвышались холмами Манчжурии. Сервелат, буженина, окорока были нарезаны и собраны в изящные букеты. Птица и мясо присутствовали в тушеном, вареном и во всех мыслимых копченых видах. Салаты красовались в серебряных ладьях такого размера, что на них можно было без опаски выходить в море. Под торты и пирожные отвели отдельный огромный стол, от которого распространялся такой аромат, что Паша уверовал, что если бы рай существовал на земле, он пах бы так. От всего этого изобилия Паша слегка ошалел, да и за новый пиджак опасался, боялся посадить пятно, потому что все время приходилось лавировать и уворачиваться от тарелок с едой. В зале возник центр напряженного внимания, когда Мануйлов в сопровождении свиты двинулся вдоль толпы приглашенных. Паша увидел, как солидный мужчина рядом истерично одергивает смокинг, покрываясь пунцовыми пятнами от волнения в тщетном усилии привлечь к себе внимание. Султанову сделалось так стыдно, словно это он ведет себя как проштрафившийся школьник. Шаги мэра звучали все ближе. Все, на кого он изволил обращать внимание, сразу оказывались в центре событий. Их высвечивало словно рентгеном.

Паше стало весело. Он словно в зоопарк пришел. Господи, какие уроды нами руководят, думал он.

С мэрами Алге не везло. Кто сидел в тюрьме, кого вообще убили. Мануйлова боялись все, даже Слон.

Находясь в заднем ряду и не опасаясь, что его срисуют, Паша мог в подробностях разглядеть Мануйлова и остался разочарован. Ничего выдающегося в нем не было. Обвисшие плечи, шаркающая походка. Старик.

Он так увлекся разглядыванием, что не сразу понял, когда вокруг стало что-то в истерическом темпе происходить. Кого-то просили отодвинуться, кого-то даже просить не стали, отодвинули без слов. Во все стороны катился яростный шепот. По толпе пошли волны, и в месте стояния Паши возникла прерывистая дискретность.

Вокруг замелькали квадратные лица охраны мэрии, продолжая процедуру разреживания толпы. Охранники, одаривая его враждебными взглядами, умело оттеснили зевак в сторону. Среди них оказался и давешний господин, которому охрана, не церемонясь, смяла смокинг и вытолкала прочь. А в священном круге остались Мануйлов со свитой и Паша. У Паши что-то дернулось в животе, и он чуть ударно не описался. Как он не потерял сознания от неожиданности, одному Богу известно.

Они замерли напротив друг друга, словно готовые драться. Возникла немая сцена. Паша согласен был сквозь землю провалиться, только чтобы сразу исчезнуть из этого места.

Из-за спины Мануйлова выбурился не кто иной, как Лазарь. Паша слегка ошалел, хотя куда уж больше. Лазарь был в черном фраке. Он носил его с такой ловкостью, что у Паши возникло подозрение: не брат ли близнец он другого Лазаря, никогда не расстающегося с приталенным пиджаком. Издатель степенно, словно лакей, и одновременно очень доверительно наклонился к мэру и сказал не громко, но очень внятно, предназначая реплику для навостривших перья журналистов:

— А это гордость Алги господин Султанов. Его книги известны всей России.

Мануйлов шагнул к нему и от неожиданности Паша протянул ему руку, которую мэр с готовностью пожал. Поджатие его было вялым, а рука потной.

— Очень рад, — без интонаций проговорил мэр. — Время, когда Алгу считали криминогенным городом, ушло безвозвратно. Сейчас это культурный центр всего побережья. Мы будем номинировать вас на премию мэрии за текущий год. Я лично поддержу вашу кандидатуру, а уж там комиссия пусть решает, — вокруг добродушно и с нескрываемым обожанием хмыкнули, все знали, что без личного одобрения Мануйлова в городе и в туалете боялись пукнуть. — Если есть просьбы, вас запишут.