Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)
Шрифт:
Глава XXI
Вперед! Вперед!
На вершине холма мы остановились на миг, чтобы дать передышку лошадям, и оглянулись на поле битвы, которое расстилалось перед нами, озаренное красноватыми лучами заходящего солнца. Особенный эффект этой картине придавал отблеск сверкающих на солнце мечей и копий на зеленом фоне равнины. Все ужасное в этой картине казалось незначительным, когда мы смотрели на нее издалека.
— Мы выиграли день, Макумазан! — произнес зулус. — Войска Королевы ночи рассеяны, они гнутся, как раскаленное железо, и дерутся, как безумные! Но, увы, неизвестно, чем окончится битва. Тьма собирается на небе, и мы не сможем в темноте
В это время мы ехали вперед, рядом, и я рассказал ему, куда и зачем мы торопимся, и добавил, что если мы не успеем, то вся война бесцельна и сотни людей, погибших в сражении, пали напрасно!
— Сотня миль, и только две лошади! Надо приехать на место раньше зари! — воскликнул зулус. — Вперед, вперед, Макумазан! Мы должны постараться и хорошенько поколотить старого колдуна. Старый прохвост хотел сжечь нас, а теперь стремится убить Светлую королеву. Это так же верно, как то, что меня зовут Дятлом. Будет жива Нилепта или мертва, но я оторву ему бороду. Клянусь головой Чеки!
Он помахал топором и поскакал галопом. Темнота сгустилась над нами, но, к счастью, светила полная луна и дорога была хорошо видна.
Наши великолепные лошади неслись вперед как ветер, миля за милей. Мы проезжали по склонам холмов, через широкие равнины, не останавливаясь ни на минуту, в тишине, нарушаемой лишь стуком копыт. Ближе и ближе вырастали голубоватые холмы, мимо которых мы пронеслись как призраки, в окружающей темноте. Вот мелькнули пустынные деревушки, погруженные в сон, и собаки встретили нас меланхоличным лаем. Мы скакали по белой, озаренной месяцем дороге, час за часом, целую вечность! Пригнувшись к шеям лошадей, мы молча прислушивались к их глубокому дыханию и равномерному стуку копыт. Возле меня, будто мрачное изваяние, верхом на белой лошади ехал Умслопогас, изредка указывая своим топором на холмы и дома.
Все дальше и дальше неслись мы в окружающем мраке и тишине. Наконец я почувствовал, что моя превосходная лошадь начала уставать. Я взглянул на часы: было около полуночи, и мы успели проехать половину пути. На вершине ближайшего холма протекал маленький ручей, который я хорошо запомнил. Здесь мы остановились, решившись дать лошадям десять минут отдыха. Мы сошли с коней, и Умслопогас помог мне, потому что от усталости и волнения рана моя разболелась и я не мог пошевелиться. Лошади обрадовались передышке, потому что пот лил с них крупными каплями, пар валил столбом.
Оставив Умслопогаса с лошадьми, я поспешил к ручью напиться воды. С начала битвы я не брал ничего в рот, кроме глотка вина, и усталость моя была так сильна, что я не чувствовал голода. Освежив водой горевшую голову и руки, я вернулся и сменил зулуса. Затем мы позволили лошадям сделать несколько глотков — не больше и силой увели бедных животных от воды. Оставалось еще две минуты отдыха, и я использовал их, чтобы размять онемевшие ноги и осмотреть лошадей. Моя кобылка, видимо, измучилась, потому что совсем повесила голову и глаза ее были печальны. Но Дневной луч, великолепный конь Нилепты, был еще свеж, хотя всадник его весил больше меня. Несмотря на усталость, глаза его были ясны и блестели. Прекрасный конь гордо держал красивую голову и вглядывался в темноту, словно говорил нам, что, даже если ему придется умереть, он пробежит пятьдесят миль, оставшихся до Милозиса.
Умслопогас помог мне сесть в седло, вскочил в свое, не касаясь стремян, и мы поехали, сначала медленно, потом быстрее. Так пролетели мы еще десяток
Вдруг бедная лошадь подпрыгнула, споткнулась и упала прямо на голову, а я, выброшенный из седла, покатился в сторону. Пока я поднимался, мужественное животное посмотрело на меня грустными, налитыми кровью глазами, уронило голову и издохло. Сердце его не выдержало. Растерянные, мы молча смотрели на него. Нам предстояло сделать более двадцати миль до рассвета, а в нашем распоряжении оставалась всего одна лошадь.
Зулус молча спрыгнул с коня и помог мне сесть в седло.
— Что ты хочешь делать? — спросил я.
— Бежать! — ответил он, ухватившись за мое кожаное стремя.
Мы отправились дальше: я верхом, он бегом. Но как заметна была перемена лошади: она мчалась подо мной галопом, оставляя с каждым шагом зулуса позади себя. Странно было видеть, как Умслопогас бежал вперед, миля за милей, со сжатыми губами и раздувающимися, как у лошади, ноздрями. Каждые пять миль мы останавливались на несколько минут, чтобы дать ему передохнуть, затем снова устремлялись вперед.
— Хватит ли тебе сил бежать дальше, — поинтересовался я на третьей остановке, — или сядешь со мной на лошадь?
— Добегу или умру! — и зулус указал своим топором на черневшую перед нами массу. Это был Милозис, до которого оставалось не более пяти миль.
О, эти последние пять миль! Рана моя ныла, каждое движение лошади причиняло сильную боль. Я был истощен усталостью, голодом, жаждой и невыносимо страдал от боли. Мне казалось, что кусок кости или что-то острое воткнулось в мое легкое. Бедная лошадь едва дышала. Но в воздухе уже чуялась заря, и мы не могли ждать, даже если нам было суждено погибнуть в дороге. Вперед, пока в нас теплится хотя бы искра жизни! Воздух стал удушлив, как часто бывает перед рассветом. Были и другие признаки близкого солнечного восхода, например сотни маленьких пауков на тонких паутинах, которые реяли над нами. Крохотные создания окутали лошадь и нас самих своей паутиной, и поскольку нам некогда было возиться и сбрасывать их, то мы оказались покрытыми целой сеткой длинных серых паутин, которые более чем на ярд тянулись за нами.
Наконец мы увидели перед собой бронзовые ворота внешней стены Милозиса. Новые сомнения охватили меня: вдруг нас не захотят впустить?!
— Откройте! Откройте! — приказал я, произнеся королевский пароль. — Откройте! Откройте! Гонец с известиями о битве!
— Какие новости? — закричал стражник. — Кто ты, что прискакал, как безумный? Кто бежал за тобой с высунутым языком, словно собака за экипажем?
— Это я, Макумазан, и со мной моя черная собака. Открой ворота! Я привез новости!
Ворота широко распахнулись, заскрипев, и мы быстро вошли.
— Какие новости? — спросил стражник.
— Инкубу рассеял войско Зорайи, как ветер тучу! — ответил я, спеша вперед.
Последнее усилие, мой верный конь и мой мужественный зулус! Держись, Дневной луч, собери все силы, еще несколько минут! Крепись, Умслопогас, и беги! Еще немного, и вы будете увековечены в истории страны!
Мы проскакали по спящим, затихшим улицам города мимо храма. Еще миля, одна маленькая миля! Держитесь, соберите все силы! Вперед, мой добрый конь, вперед, нам осталось только пятьдесят ярдов! А! Ты почуял конюшню и стремишься к ней! Слава Богу! Наконец дворец! Первые лучи заиграли на золотом куполе храма. Что, если все кончено и дорога закрыта?