Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)
Шрифт:
Сэр Генри поспешил сменить тему разговора и заверил меня:
— Скоро вы поправитесь и будете здоровы, дружище!
Я покачал головой и засмеялся.
— Не обманывайте себя! Я могу немного поправиться, но никогда не буду здоров. Мне недолго осталось, сэр Генри. Возможно, я буду умирать медленно, но верно. У меня уже началось кровохарканье, поскольку что-то скверное случилось с моими легкими. Но не огорчайтесь так. Жизнь прожита, пора уходить! Дайте мне, пожалуйста, зеркало, я хочу посмотреть на себя.
Сэр Куртис извинился, отказываясь дать мне зеркало, но я настоял. Получив диск из полированного серебра в деревянной раме, который заменял здесь зеркало, я взглянул на
— Я так и думал! А вы говорите, что я буду здоров.
Мне не хотелось показывать им, как поразило меня собственное лицо. Мои седые волосы стали снежно-белыми, а лицо изрыли морщины, как у старухи, и глубокие круги залегли под впалыми глазами. Нилепта заплакала, а сэр Генри снова сменил тему разговора и сообщил, что скульптор взял слепок с мертвого тела Умслопогаса и создаст черную мраморную статую зулуса, разбивающего священный камень. На месте священного камня появится белая статуя, изображающая меня и Дневной луч.
Я успел увидеть эти статуи, законченные через шесть месяцев. Они были прекрасны, особенно изваяние Умслопогаса, которое вышло удивительно похожим. Что касается меня, то скульптор идеализировал мою старую физиономию, и статуя тоже удалась. Столетия простоит она, и народ будет любоваться ею.
Последним желанием Умслопогаса было, чтобы его похоронили, а не сожгли согласно местному обычаю, как сожгут меня после смерти. Желание его исполнили. Зулус похоронен по обычаю своей родины, в сидячем положении, с коленами под подбородком, завернутый в толстый золотой лист, в стенной нише на вершине лестницы, которую он защищал, с лицом, обращенным в сторону своей родины. Так сидит он там и будет сидеть всегда, потому что труп его набальзамирован и помещен в узкий каменный гроб, куда нет доступа воздуху.
Поговаривают, что ночью дух зулуса выходит из гроба и угрожает призрачным топором призрачным врагам! Разумеется, ночью никто не решается проходить мимо того места, где похоронен герой.
Между тем непостижимым путем возникло новое пророчество. Согласно ему пока зулус будет сидеть там и смотреть на лестницу, которую он один геройски защищал против полсотни человек, до тех пор будет существовать и процветать новая династия, основанная англичанином и королевой Нилептой. Но когда с годами кости его рассыплются и обратятся в прах, тогда падет династия, падет лестница и перестанет существовать народ Цу-венди!
Глава XXIII
Я все сказал
Прошла неделя. В один теплый день я почувствовал себя немного лучше. Ко мне явился вестник и сообщил, что Зорайю приведут в полдень в апартаменты королевы и что сэр Куртис просит меня присутствовать при этом. Мне хотелось взглянуть еще раз на несчастную королеву, и я отправился с помощью слуг и Альфонса — он был настоящим сокровищем для меня в моем положении — к Нилепте. Я пришел раньше других, хотя несколько придворных уже топтались там по приказанию. Едва я успел сесть, как сопровождаемая отрядом королевских охранников явилась Зорайя, такая же прекрасная и надменная, как всегда, но с выражением горечи на гордом и мрачном лице. Она была одета, как обычно, в королевскую кафу и держала в правой руке серебряное копье. Чувство восхищения и жалости охватило меня при взгляде на нее. Я поднялся и низко поклонился ей, выразив сожаление, что не могу стоять перед ней сообразно моему положению.
Она немного покраснела и горько засмеялась:
— Ты забываешь, Макумазан, я больше не королева, а пленница, над которой всякий может смеяться!
— Но ты женщина, — возразил я, — следовательно, тебе нужно выказать почтение, кроме того, ты находишься в тяжелом положении, значит,
— Ты забыл, — ответила она с усмешкой, — что я хотела завернуть тебя в золотой лист и повесить на колонне храма!
— Нет, уверяю тебя, я не забыл. Я часто думал об этом, когда мне казалось, что битва проиграна нами. Но колонна на своем месте, а я остался здесь, хотя и ненадолго, зачем говорить об этом?
— Я хотела бы снова стать королевой, хоть на один час, чтобы отомстить проклятым шакалам, бросившим меня в нужде, — продолжала она. — Эти люди с птичьими сердцами бежали с поля боя, — Зорайя задыхалась от гнева. — А вот и маленький трус! — она указала серебряным копьем на Альфонса. — Он убежал и выдал мои планы, хотя я хотела сделать его генералом и показать солдатам, выдавая за великого Бугвана (Альфонс вздохнул и погрузился в невеселые размышления). Одни неудачи! Он спрятался под знаменем и раскрыл мои планы. Я хотела бы убить его, но, увы, не могу! — Зорайя вздохнула. — Я слышала, Макумазан, что ты совершил. Ты храбрый человек, и у тебя честное сердце! Умслопогас был настоящий муж. Мне бы хотелось взглянуть, как он боролся с Настой на лестнице!
— Ты странная женщина, Зорайя! — воскликнул я. — Вымоли прощение у королевы Нилепты, быть может, она пощадит тебя!
Темная королева громко засмеялась.
— Я буду просить пощады? Никогда!
В эту минуту вошла Нилепта в сопровождении сэра Куртиса и выглядевшего больным капитана Гуда и села. Лицо ее было бесстрастно.
— Приветствую тебя, Зорайя! — сказала Нилепта после недолгого молчания. — Ты навлекла горе на мое королевство, из-за тебя тысячи людей погибли в бою, ты дважды покушалась на меня и поклялась убить моего господина и его спутников и сбросить меня с трона! Разве ты не заслуживаешь смерти? Говори, Зорайя!
— Вероятно, королева, сестра моя, забыла главный пункт обвинения! — ответила Зорайя звонко. — Ты пыталась отбить у меня любовь моего Инкубу! За это преступление сестра моя хочет убить меня, а не за то, что я начала войну! Счастье твое, Нилепта, что я слишком поздно обратила внимание на его любовь к тебе! — Она возвысила голос: — Мне нечего сказать вам, кроме того что сказала бы я, если бы выиграла битву. Делай со мной что хочешь, королева, пусть Инкубу будет королем, потому что он причина всего зла. Пусть это будет концом всей истории, — Зорайя выпрямилась и, бросив гневный взгляд своих глубоких глаз на сэра Генри, начала играть копьем.
Сэр Генри наклонился к Нилепте и что-то шепнул ей.
— Зорайя! — заговорила Нилепта. — Я всегда была доброй сестрой для тебя! Когда наш отец умер, в стране возникли сомнения, должна ли ты сесть на трон рядом со мной и быть королевой! Я, старшая сестра, подала голос за тебя. «Пусть Зорайя будет королевой так же, как я. Мы родились одновременно, росли вместе от рождения, почему же предпочитать меня ей?» — говорила я. Мы всегда были вместе, сестра моя! Теперь ты знаешь, что виновна передо мной и твоя жизнь в опасности. Но я помню, что ты моя сестра, что мы вместе играли детьми и любили друг друга, вместе спали, обняв друг друга, поэтому сердце мое рвется к тебе, Зорайя! Но оскорбление, которое ты мне нанесла, очень серьезно, и я не пощадила бы тебя. Пока ты будешь жить, в нашей стране не будет мира и покоя. Но ты не умрешь, Зорайя, потому что мой дорогой супруг просил у меня, как милость, пощадить твою жизнь. Я дарю ему твою жизнь как мой свадебный подарок, пусть он делает с ней, что хочет. Я знаю, что ты любишь его, но он не любит тебя, Зорайя, несмотря на твою красоту. Хотя ты прекрасна, как звездная ночь, о, Зорайя, но он любит меня, а не тебя, он мой супруг, и я дарю ему твою жизнь.