Корабль идет дальше
Шрифт:
В «Резце» какой-то тип в очках насмешливо посмотрел на нас, на блестящие козырьки, синие макинтоши и сказал:
— Рассказов не надо. У нас полный портфель рассказов. Теперь все пишут рассказы, и большею частью плохо.
— Почему плохо? — обиделись мы. — Вы почитайте, тогда будете говорить… Это про моряков.
— Все пишут про шахтеров, булочников, железнодорожников, моряков. Не надо. Журнал перегружен материалом. У вас все?
— Все. Жалеть будете. Продолжайте печатать «Печки» и подобную чушь, — сказал я, сжигая корабли. —
Нам нечего было терять. Мы знали, что в «Резец» больше не придем. Очкастый с открытым ртом, вероятно пораженный нахальством авторов, уставился нам вслед.
В «Молодой гвардии» и «Смене» нас тоже постигла неудача. Там, пригласив сесть, нам вежливо и долго объясняли, что писать рассказы совсем не просто и лучше всего было бы, если бы мы годика два позанимались в каком-нибудь литературном объединении. «Концерт» мы, конечно, можем оставить, но прочитать и дать ответ быстро не обещают, вообще очень приятно, что моряки прямо с производства взялись за перо, но…
Когда мы покинули последнюю редакцию и вышли на улицу, я увидел, что Витька как-то сник.
— Может быть, на сегодня хватит? «Вокруг света» оставим на завтра?
— Витюля! Будь мужчиной. Вспомни Джека Лондона. Из скольких редакций его выгоняли, сколько неудач он претерпел, зато потом… Какая слава! Не сдаваться! Иначе я вынужден буду отдать тебя в литобъединение, как советовала эта подстриженная дева из «Молодой гвардии».
— Ну ладно. Двинули дальше.
В редакции «Вокруг света» происходило что-то непонятное. По комнатам метались сотрудники с перевязанными бечевой папками, рабочие оборачивали мебель мешковиной, выносили шкафы, за некоторыми столами еще работали редакторы, звонили телефоны… Мы подошли к одному столу и сказали, что принесли рассказ для журнала.
— Опоздали, морячки, опоздали, — засмеялся редактор, запуская обе пятерни в густую шевелюру. — Журнал закрывается. Вот так. Опоздали.
Мне почему-то показалось, что он рад тому, что мы опоздали. А может быть, это была излишняя подозрительность, возникшая после посещения других редакций. Не успели мы еще уйти, как из двери напротив выскочил небольшой коренастый человек. Увидя нас. он замер на пороге и, расплывшись в улыбке, закричал:
— Моряки! Зачем пришли? Материал принесли? Эх, черт возьми, неудачное время. Закрываемся, понимаете. Давай заходи. Садитесь. Я сам из моряков, служил когда-то на Балтийском флоте.
Мы ее ждали такого радушного приема. На душе как-то сразу полегчало, захотелось рассказать этому человеку о всех наших перипетиях. В маленьком кабинетике мы уселись на диван.
— Ну, так с чем пришли, что принесли? — спросил нас человек, усаживаясь за стол.
— Простите, а вы кем тут работаете? — поинтересовался Витька.
— Я главный редактор Селифонов.
Мы начали рассказывать ему о «Концерте», и потом как-то незаметно разговор перешел на плавание, пароходство, флот. Селифонов заразительно смеялся, когда я вспомнил про
— Все это интересно, ребята, — сказал Селифонов, становясь серьезным, — но вот беда: я даже не могу прочитать ваш рассказ. Оставлять его нам не имеет смысла, но кто-то должен вами заинтересоваться… Погодите, погодите!
Главный редактор сорвал с телефонного аппарата трубку, назвал номер.
— Здорово, Петро. Как жизнь молодая? Ничего? Ага, кончаемся… Слушай, я тебе сейчас двух моряков подошлю. У них интереснейший материал… Сам бы взял, да, понимаешь, не до того… Ну, ладно. Посмотри там… Пока, будь жив. — Селифонов положил трубку на место. — Вот что, моряки. Идите в журнал «Костер», есть такой, помещается в Доме книги. Идите прямо к главному. Он с вами поговорит. Успеха вам, моряки.
Надо было ехать обратно в Дом книги. По пути мы купили журнал «Костер». До сегодняшнего дня мы о нем не слыхали. Журнал был красочный, хорошо иллюстрированный. Но Витька, повертев «Костер» в руках, полистав его страницы, разочарованно сказал:
— Пионерский. Мы-то ведь для взрослых писали…
В «Костре» нас уже ждали. Когда мы вошли в небольшую комнату на пятом этаже, все находившиеся в ней сотрудники с любопытством повернули головы в нашу сторону. Посреди стоял светловолосый, светлоглазый молодой человек и улыбался.
— Мы хотели видеть главного редактора, — сказал я.
— Я главный редактор, — отозвался молодой человек. — Это и есть те моряки, о которых мне звонил Селифонов?
— Это и есть.
— Ну, так садитесь и рассказывайте, с чем пришли.
Мы уселись и сразу принялись говорить о «Концерте». О чем написан рассказ, как там развиваются события, что это подлинный материал и все правда. Молодой человек слушал нас не перебивая, с доброжелательной, слегка ироничной улыбкой.
— Знаете что, — вдруг сказал главный редактор, — не будем о рассказе. Вы оставьте его нам, мы почитаем, оценим, и если подойдет, то напечатаем. Морская тема очень нужна. — При этих словах я победоносно взглянул на Витьку — что, мол, я говорил? — Вы лучше нам расскажите, как живется, как у вас там на флоте, куда плаваете, кого видите, — продолжал главный редактор. — Сейчас чай с булочками принесут. Чайку попьем. Вешайте ваши пальто и рассказывайте. Не стесняйтесь.
Мы разделись, немного смущенные непривычной обстановкой, принялись за чай, который принесла женщина на огромном подносе. Через десять минут мы чувствовали себя в редакции как на судне. Люди там оказались простые, милые, с большим чувством юмора, а мы с Витькой славились как заправские «травилы». Уж чего-чего, а рассказывать всякие истории мы умели. Да и рассказать нам было что.
Просидев в редакции около часа, мы стали прощаться.
— Приходите через неделю. К этому времени мы прочитаем ваш «Концерт», — сказал главный редактор. — Судя по тому, как вы рассказываете, и писать вы должны неплохо.