Кораблекрушение «Джонатана»
Шрифт:
Таким образом, новая колония была бы надолго обеспечена и продовольствием, и орудиями труда. Впрочем, будущие земледельцы знали, что их и впредь не оставят на произвол судьбы.
Но с самого начала путешествия все силы природы словно объединились против «Джонатана». После долгого и тяжелого плавания корабль наконец достиг мыса Горн словно для того, чтобы стать жертвой самой жестокой бури, из когда-либо случавшихся в этих краях.
Капитан Леккар, не имея возможности определить свое точное местонахождение по солнцу, полагал, что судно находится далеко от берега. Он решил идти правым галсом, надеясь, не меняя курса, кратчайшим путем добраться до Атлантики, где рассчитывал на более благоприятную погоду. Но едва выполнили приказ, как огромная волна, обрушившаяся на клипер с правого борта, унесла в море нескольких пассажиров и матросов. Спасти несчастных не удалось — они мгновенно исчезли в пучине.
Вот тогда-то на корабле и начали палить из пушки, оповещая о том, что «Джонатан» терпит бедствие. Первый же выстрел был услышан Кау-джером и его спутниками.
Видимо, капитан Леккар не заметил зажженного на вершине мыса огня, иначе смог бы вовремя обнаружить свою ошибку. В довершение всего его помощник Месгрев попытался положить судно на другой галс, чтобы выйти в открытое море, хотя из-за сильного шторма и ограниченной парусности это казалось неосуществимым. Но когда после многих бесплодных попыток маневр почти удался, вдруг рухнул кормовой рангоут, сбросив Месгрева и лейтенанта Мэдисона за борт. В ту же секунду блоком ударило по голове боцмана, и он упал без сознания на палубу.
Остальное читателю уже известно.
И вот теперь плавание закончилось. «Джонатан», намертво зажатый острыми рифами, оказался прикованным у побережья острова Осте. Далеко ли земля? Это могло выясниться только утром. Теперь же непосредственная опасность миновала, ибо судно по инерции проскочило далеко за линию подводных скал, а рифы защищали «Джонатан» от бурных волн.
Можно было надеяться, что за ночь с кораблем больше ничего не случится, поскольку рифы крепко, как на стапеле [39] , удерживали его.
[39] Стапель — наклонный фундамент или помост для постройки, ремонта судов и спуска их на воду.
Кау-джеру с помощью боцмана Хартлпула удалось кое-как втолковать обезумевшим от страха людям, что сейчас им ничто не угрожает. Несколько пассажиров — одни по своей воле, другие унесенные неистовым шквалом — оказались за бортом как раз в ту минуту, когда судно село на мель. Они упали прямо на рифы, откуда тотчас же были смыты волной, и теперь искалеченные тела погибших безжизненно покачивались на воде. Но неподвижность «Джонатана» подействовала успокаивающе на остальных переселенцев. Они укрылись в рубке или на нижней палубе от потоков дождя, водопадом низвергавшегося из грозовых туч. Кау-джер, Кароли, Хальг и боцман остались на вахте, охраняя покой и безопасность пассажиров.
Очутившись в судовых помещениях, где было относительно тихо, большинство эмигрантов сразу же забылись тревожным сном. Едва бедняги почувствовали над собой власть разумного и энергичного человека, они впали в другую крайность и моментально успокоились. Как-то само собой получилось, что они доверились и подчинились Кау-джеру, переложив на его плечи все заботы о своей дальнейшей судьбе. Эти люди не были подготовлены к подобным испытаниям. Привыкнув безропотно переносить повседневные лишения, они оказались совершенно беспомощными перед лицом грозной стихии. Бессознательно мечтали о том, чтобы нашелся какой-нибудь человек, готовый обязать каждого из них выполнить порученное ему задание. Среди эмигрантов находилось немало французов, итальянцев, русских, ирландцев, англичан и даже японцев, но больше всего — выходцев из североамериканских штатов. Столь же разнообразны оказались и их профессии. В большинстве своем это были люди холостые, лишь около сотни эмигрантов везли с собой детей.
Их объединяло то, что все они принадлежали к обездоленным слоям общества. Впрочем, нищих среди них не было, так как организация требовала от своих членов предъявления капитала в пятьсот франков. Ну, а кое-кто располагал сумой в двадцать — тридцать раз большей. Словом, это общество было во всех отношениях не хуже и не лучше любого другого. В нем проявлялись те же пороки и добродетели, те же противоречивые чувства и желания, что и везде.
Что же станется с этими людьми, заброшенными судьбой на необитаемый остров? Как им удастся выжить в этих невероятно трудных условиях?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава I
НА СУШЕ
Гористые места острова Осте поражают своим причудливым рельефом. Если северное его побережье, частично прилегающее к проливу Бигл, образует прямую линию, то остальные берега усеяны скалистыми выступами или изрыты узкими, глубокими заливами.
Осте — один из самых больших островов архипелага Магальянеса, шириной в пятьдесят километров, длиной — более ста, не считая территории полуострова Харди, изогнутого как турецкая сабля. Его коса, выдающаяся на восемь — десять лье к юго-западу, носит название «мыс Горн Ложный».
«Джонатан» был выброшен на огромную гранитную скалу, отделяющую бухту Орендж-бей от бухты Скочуэлл.
В смутном свете зарождавшегося дня, среди тумана, вскоре развеянного последним дыханием пронесшейся бури, проступили очертания диких отвесных берегов.
Клипер лежал на обрывистом мысе, выдававшемся в море острой косой и соединявшемся с основной территорией полуострова массивной горной цепью. У подножия этого скалистого пика тянулась каменная гряда, потемневшая от морских водорослей. Между рифами виднелись участки мокрого песка, усыпанного раковинами и моллюсками, которыми изобилуют берега Магеллановой Земли. На первый взгляд остров Осте казался не слишком гостеприимным.
Как только рассвело, большинство пассажиров «Джонатана» спустилось на рифы, выступавшие из воды, и поспешило на сушу. Бесполезно было удерживать их. После ночных волнений людям не терпелось ощутить под ногами твердую почву. Около сотни человек поднялось на холм, Обойдя его с противоположной стороны, чтобы лучше рассмотреть местность, расстилавшуюся перед ними. Одни отправились вдоль южного берега косы, другие — вдоль северного. Некоторые остались на песчаном берегу осматривать разбитый корабль.
Лишь несколько человек, наиболее разумных, дисциплинированных, хладнокровных, не покинули «Джонатан». Взоры их были устремлены на Кау-джера, словно в ожидании распоряжений этого незнакомца, принявшего столь деятельное участие в их судьбе.
Но, поскольку тот не собирался прерывать разговора с боцманом, один из эмигрантов, отделившись от группы пассажиров, направился к беседующим. По выражению лица, по походке, по другим едва уловимым признакам нетрудно было угадать, что этот пятидесятилетний мужчина принадлежал к более высоким слоям общества, чем остальные.