Коралловый город
Шрифт:
Но редколлегия во главе с Лысюрой не отступала.
— Он слово дал! — шумел Генка. — Теперь будет только на пятерки учиться.
И он не ошибся. Через три дня Синицын исправил двойку по математике. Он решил у доски такую головоломную задачу, что даже отличник Олег Черепанов не смог угнаться за ним и так расстроился, что намарал в тетрадке. А еще через день Макар наизусть прочитал всю «Сказку о царе Салтане», хотя задавали пока одну страничку. Не пропустил ни одной строчки, ни одного слова. Все следили за ним по книге. Учительница опять поставила ему пятерку, но сказала, чтобы он без надобности не переутомлял так голову.
Подумать только! Совсем недавно она укоряла Синицына, что тот не слишком утруждает свою голову!
И тогда Лысюра окончательно убедился: нет, без волшебства тут не обошлось. И стал обдумывать предстоящий серьезный разговор с Макаром.
А тот все эти дни вел блаженный образ жизни. Ничего не учил, никаких задачек не решал, а в «Сказку о царе Салтане», которую рассказывал наизусть, на самом деле даже не заглядывал. Теперь он был свободен! Гонял футбольный мяч, играл в городки, лапту, в пятнашки, ходил в кино, валялся на диване и смотрел телевизор. А когда надо было, гордо вытаскивал из ранца дневник и торжественно показывал матери. Там неизменно красовались одни пятерки. Мать сначала удивлялась, не верила и даже как-то зашла в школу узнать правду. Нина Борисовна встретила ее восторженно:
— Макара не узнать! Он сейчас у нас лучший ученик в классе. Я только боюсь, чтобы не переутомился.
Мать озадаченно пожала плечами: какое там переутомление! Занимается… как всегда.
— Значит, ему легче стала даваться учеба, — успокоила ее учительница.
Как-то на безоблачное существование Макара набежала легкая тень. Пришло письмо от отца.
«Здравствуй, сынок! Мама написала, что ты делаешь большие успехи в учебе. Поздравляю! Я всегда верил в тебя и говорил маме, что когда-нибудь тебе надоест носить домой двойки и тройки и ты возьмешься за учебу по-настоящему… Ты же у меня мужественный!
Мы сидим в легком сборном домике, но здесь тепло и уютно. За стенами свищет пурга. Через час мне идти проверять приборы…»
Синицын читал письмо, и уши его полыхали от стыда. Но вскоре все это забылось и жизнь потекла по-прежнему.
Однажды, придя в школу, Макар увидел объявление:
«Внимание, внимание! Готовьтесь к турниру, веселые и находчивые знатоки! Чихая от архивной пыли, ройтесь в справочниках и книгах. Или наоборот: дыша чистым воздухом, наблюдайте внимательно природу, почаще выезжайте за город, в лес, в поле. Потому что тема нашего нового турнира — „Природа вокруг нас“. В соревнование вступят команды „Любознательный“ (четвертый „А“) и „Альбатрос“ (четвертый „Б“)».
Вообще Макар не состоял в команде «Любознательный» — туда записывали только тех, кто хорошо учится, но принимал участие в большой сваре, которая разгорелась при создании этих команд.
Сначала их хотели назвать, как обычно, — КВН (клуб веселых и находчивых), но Зина Живцов, которого прочили в капитаны и потом действительно им избрали, воспротивился:
— Нет, нам нужны не только веселые и находчивые, но и знатоки.
— Какие знатоки? — загудели в классе.
— Те, которые ведут следствие? — уточнил Олег Черепанов. — По телику, пятнадцать серий? А может, двадцать…
— Зачем нам следствие?
— Следствие действительно незачем, — терпеливо пояснил Живцов. Но знать кое-что надо. Точнее, не кое-что, а очень много. Иначе в первом же турнире срежемся и альбатросовцы нас подкуют.
— Но ведь так все команды называются, — снисходительно бросил Лысюра. — КВН — клуб веселых и находчивых.
— Это по старинке. Кто-то выдумал и — пошло… Во-первых, никакого клуба у нас нет, при чем здесь клуб? А во-вторых, на одном веселье далеко не уедешь. Надо, чтобы назывались КЗН — клуб… вернее, команда знатоков и находчивых. Ты телевизор смотришь?
— Смотрю, — попятился Генка. — Регулярно и постоянно.
— А передачу «Что, где, когда?» видел? Там в команде одни знатоки! Они все на свете знают! Что ни спросят у них — на все дают ответ. Вот как надо!
— Ладно, — увял Генка. — Я не против.
— Вот и мы давайте назовем наш клуб… то есть команду, «Что, где, когда?», — предложила Зойка и покраснела.
— Это будет просто подражание, — махнул рукой Зина. — Надо что-то свое придумать.
Лысюра важно нахмурился.
— Если надо, мы можем и свое… А! Придумал. Есть!
Все с опаской посмотрели на него. А Лысюра вылез на парту и замахал руками.
— Надо добавить еще и «почему»! — выкрикнул он, как на общешкольном митинге.
— Что — почему? — не понял Макар.
— Ну, у них называется: «Что, где, когда?». А у нас будет называться: «Что, где, когда, почему?». Сила!
Наступила тишина. Лысюра осторожно слез с парты.
— А что? — Олег встряхнул чубчиком, будто отгонял назойливую муху. — Почему… почему… А почему — «почему»?
Лысюра ударился в пояснения:
— Они ведь отвечают только на вопросы: что произошло, где и когда. А мы еще должны ответить и почему.
— А зачем? — спросил Макар.
— Как зачем? — загорячился Генка. — Что, где и когда — это каждый знает. А вот почему — не знает.
— Не понял, — сказал Живцов. — Например?
— Н-ну… например, — промямлил Генка, и глаза его забегали, например…
— Например, — вмешалась Даша, — все мы знаем, что: тебя избрали старостой класса; где: вот здесь; когда: после уроков, в начале учебного года; а почему — никто не знает.
— Потому что очень любит командовать! — подхватил Макар.
— Ну, ты… — надвинулся на него Лысюра. — Поосторожнее!
— Ладно, ладно, — успокоил их Живцов. — Так и назовем команду знатоков и находчивых. А турниры будут называться: «Что, где, когда?».
— И «почему»! — опять добавил Генка.
Долго спорили и голосовали, и каждый раз Лысюра настырно лез со своим «почему», так что в конце концов его стали называть «Почемучкой». Все это вспомнилось Макару, пока он читал объявление. Тут на него откуда ни возьмись налетел Зина Живцов.