КОРМУШКА
Шрифт:
"Происходит естественный отбор", - пояснил Васька.
– "Погибают самые глупые".
– А трусливые выживают?
"Трусость? Это как? Приказ есть - трусости нет. По-другому не бывает. Остаются жить умные и удачливые. Удачливость - тоже критерий отбора".
– Жестоко там у вас.
"У них. Я больше не они, я Василий".
Дальше шли молча, каждый по-своему переживая случившееся. На разговоры времени не было - Лена вела маленький отряд кратчайшим путём, прорубая дорогу в зарослях крапивы на месте бывшей фермы. Коров
Девушка прихлопнула на потной щеке очередное надоедливое насекомое, и хихикнула мысленно, вспомнив прочитанную в раннем детстве книжку автора по фамилии то ли Кирпичёв, то ли Кузьмичёв. Там злые летающие гниды жалили в усы петровских солдат, на царских мануфактурах ковались топорища, сабли вынимались из разукрашенных каменьями поножей, а из ран мощными струями хлестала сукровица.*** Потом папа отобрал книгу и бросил в печку, настрого запретив читать подобную ерунду, но вот запомнилось же…
***Книга, существующая в реальности. Автор как-то имел неосторожность её прочитать. Долго смеялся и бился головой о стол.***
– Чего ржёшь?
– Я же не вслух.
– Ну и что?
– Да так, глупость одну вспомнила.
Саня с недоверием посмотрел на старшую сестру - глупостью в её понимании могло быть всё что угодно, вплоть до его реакции на… хм… уничтожение Дербенёва. Но вроде бы нет, над ним не смеётся. Хотя и это может.
– Самой большой глупостью, Лен, было переться тут по буеракам.
Дорога, если её действительно можно было назвать дорогой, выглядела не лучшим образом. Так, узкая тропка между заросшим оврагом и краем молодой берёзовой рощи. Приходилось то и дело перелезать через упавшие деревья, обходить глубокие промоины, зато на целый километр короче. Поэтому девушка не обращала внимания на Санькино ворчание. Молод ещё, старшим-то указывать.
Впрочем, недовольство брата улетучилось так же быстро, как и появилось. Вдалеке послышались редкие выстрелы ружей и гулкие удары по железу, будто кто-то пытался выбить тараном крепостные ворота. Только вот до ближайшего укрепления, достойного штурма, было довольно далеко. Значит? Чёрт возьми, да что же это значит?
– Санёк, признавайся, твоя идея работает?
– Скажите, корнет, Вы - женщина?
– передразнил Сашка фразой из старинного фильма. Но потом неохотно признался: - А чего такого-то? Взяли брёвнышко, да и долбят себе по "Уазику". Они бы и сами додумались.
– Сейчас вскроют машину, как консервную банку, да и сожрут наших мальчишек.
– Не сожрут, - несколько неуверенно произнёс младший брат и в задумчивости почесал затылок.
– А может и не сумеют открыть…
– Ты даже точно не знаешь?
– Я же только учусь ими управлять… Да вот, сама посмотри!
Открывшаяся с опушки леса картина являла собой вид совершенно сюрреалистический. Жуткие зубастые твари с бревном наперевес бросались на "буханку", падали, сбиваемые выстрелами обороняющихся, но упорно шли вперёд. А точнее - в корму "Уазику". Бум!!! Сильный удар вогнул одну из створок двери внутрь, а из разбитого окошка вылетели два снопа пламени, хорошо видимые даже издалека. Бум!!! Вдруг машина взревела двигателем и рванула с места прямо. Всё равно больше некуда - слева и справа болотистые низины, непроходимые даже для трактора.
– Куда это они?
– удивился Санёк, наблюдая, как "Уазик", отчаянно подпрыгивая на толстых ветках, перебирается через поваленное на дорогу дерево.
– А эти… эти придурки куда смотрели?
"А туда же и смотрели", - ответил Васька. Зверь выглядел несколько удивлённым, он даже присел на задние лапы и чисто человеческим жестом почесал когтем между ушей.
– "Ну какой, даже самый извращённый инопланетный разум способен догадаться, что вы в России делали такие машины, вместо того, чтобы строить дороги?"
– Ты Родину не тронь негуманоидными грязными лапами!
– обиделся Санька за страну.
"Да я. Между прочим, тоже здесь родился!"
– Ну и что?
"Значит я тоже русский!"
– Фигу вот тебе!
– Сашка показал, которую именно.
– Интервент!
"А докажу", - упёрся Василий.
– "Водка есть?"
– Какая ещё водка?
– вмешалась Лена.
– А ну, прекратить споры, шовинисты юные. Увижу кого с рюмкой - прибью сама.
"Да я же так… теоретически", - зверь сразу прижал уши и пошёл на попятную.
– Теоретики, блин. Своих смотреть будешь?
"Да какие они мне свои?" - Васька поглядел на тварёнышей, утаскивающих раненых в лес. И повторил за Санькой.
– "Интервенты негуманоидные".
– Не будь этим… - Лена поискала, но так и не нашла нужного слова.
– Ну, этим… ты понял?
"Понял, чо!" - откликнулся зверь и неторопливой припрыжкой двинулся к бывшим сородичам.
Со стороны хорошо стала заметна разница между ним и обычными, дикими тварёнышами. Белая шкура и так выделялась ярким пятном среди общей серости, так ещё и рост… Если обычный зубастик только головой дотягивался взрослому человеку до колена, то Василий был крупнее по меньшей мере втрое. То ли врождённое, то ли постоянная близость к людям так подействовала - выглядел как слон среди многочисленных мосек. Да и дикари тяготились присутствием такого громадного командира - вжимались в землю, стараясь стать как можно незаметнее, и обходили по широкой дуге. К чему, кстати, простимулировали несколько шлепков начальственной лапы по недостаточно почтительным мордам.
– Приход Большого Белого Бваны в племя имени Патриции Лумумбы-Каас, - хихикнул Санёк, Совершенно не сознавая торжественности момента. За что и поплатился.
– Подчинённых можно и нужно наказывать!
– строго произнесла старшая сестра, отвешивая подзатыльник.
– Так папа говорил! Но смеяться над ними - ни в коем случае! Если первое даёт лишь здоровое озлобление, вымещаемое на противнике, то второе - подрывает веру в свои силы и, следовательно, боеготовность.
– И что теперь? Целоваться с ними что ли?