КОРМУШКА
Шрифт:
Как прошла атака на Грудцино, Станислав Вениаминович не знал, ему не сообщали. Но здесь, в Дуброво, из-за удачного отсутствия двух самых серьёзных противников потери получились даже меньше запланированного. Из княжеских дружинников четверо были убиты автоматным огнём при попытке захватить дом Чертобоев, да троих насмерть посекло осколками гранаты. Рассчитывали на большее. Малов-старший, которому Валера Сотский успел выпустить кишки в короткой стычке у ворот, да предатель, напоровшийся на картечь в лоб от него же, не считаются -
– Всего сколько было?
– уточнила Лена, поигрывая шашкой в опасной близости от дербенёвской промежности. Она не смущалась и не стеснялась видом почти голого мужика - покойников не стесняются.
– Двадцать человек нас приехало.
– Значит, минус десять. Осталось одиннадцать. Да ещё местного урода приплюсовать… Итого - двенадцать.
– Шестеро уехали в "Уазике", повезли мальчишек.
– Их зачем взяли?
– Чтобы старый чёрт сговорчивей был… Ай!
– Дербенёв дёрнулся. Пытаясь зажать длинный порез на внутренней стороне бедра.
– За что?
– Выбирай слова, гнида, когда про моего папу говоришь!
Пленник побледнел и, кажется, даже перестал дышать. В его глазах читалась всё, что он думает об исчадии ада, к тому же дочери не меньшего исчадия. Демонское семейство, одним словом. И демон в услужении. Вот он, ходит, сладострастно повизгивает, и посматривает с вожделением содомским масляным взглядом. Сгинь, провались, нечисть!
Васька нечистью себя не считал, проваливаться не собирался, и с увлечением играл забавную роль сексуального маньяка. А то, что маньячить пока нечем, так это не беда. Всему своё время, молод ещё. Вот лет через пять, когда каждый уважающий себя зверь становится взрослым… Нет, и тогда бы на этого человека не позарился.
К концу допроса Санёк становился всё мрачнее и мрачнее.
"Ты чего такой?" - спросила Лена, уже привычно не произнося слова вслух.
"Кончать его надо".
"Ясное дело".
"Я не смогу".
"А я?"
Младший брат пожал плечами, вздохнул, и без всякой паузы воткнул Дербенёву нож под подбородок:
– Извини, дядя… никакой работы, исключительно личное.
Пока Санёк долго и мучительно блевал в кустах, вытирая дрожащие губы рукавом, заляпанным чужой кровью, Васька убежал вперёд. И почти сразу же послышалось его предупреждение:
"Внимание, противник!"
Тут же громкий незнакомый голос:
– Дербень, козлиная морда, тебя долго ждать? Ты там чего, верёвку проглотил?
На дороге, плавно спускающейся к пруду, показался такой же бородач, чуть ли не близнец первого. Он появился из-за поворота, огибающего заброшенный сад, и не подозревал ничего дурного. Во всяком случае лицо изображало полную безмятежность, разве что искажённую лёгким недовольством по поводу вынужденной прогулки на поиски Станислава Вениаминовича.
– Стас, придурок ляховский***, вылезай!
*** Ляхово - посёлок на окраине Нижнего Новгорода, где на улице Кащенко располагается одна из психиатрических больниц. Придурок ляховский - устоявшееся выражение.***
Бородач так и умер в предвкушении потехи над незадачливым соратником - шашка ударила в шею и остановилась, не в силах перерубить позвонки. Лена отшатнулась от брызнувшей алой струи, выпустила оружие и упала на колени, закрыв лицо руками. По плечам пробежали судороги. Тут же в ухо ткнулся мокрый нос, и горячий язык скользнул по щеке, собирая слёзы.
"Не плачь. Это было нужно. Врагов стало меньше".
"Понимаю. Но так не должно быть, мы не должны убивать".
"Людей - да. Враги - не люди".
"Думаешь?"
"Знаю. Вы защищаетесь - это свято",
"Вася, у вас есть понятие святости?"
"Есть у тебя. Родина, папа, мама, братья… Я видел".
"Ты философ".
"Нет, я Василий, который ждёт команды".
"Какой?"
"Защитить… освободить…"
"И убить?"
"Нет, уничтожить. Это разное".
"Тогда?.."
"Командуй".
– Тогда вперёд! Санёк, ты как, оклемался?
Сашка выполз из кустов на четвереньках, и сразу же наткнулся взглядом на почти обезглавленный труп, лежащий поперёк дороги. Мальчишку тут же скрутило новыми приступами рвоты. Лена подошла и успокаивающе погладила по голове:
– Не переживай. Видишь, мухи уже садятся? Они не ошибаются. Это не люди, это дерьмо. Будешь расстраиваться из-за каждой раздавленной коровьей лепёшки?
– Не могу.
– Я тоже. Но что делать? Нужно.
– Расстраиваться нужно?
– Идти вперёд. Ну?
Саня решительно встал и поднял двустволку, которую до этого волочил за ремень по траве. Прикушенная губа, сузившиеся глаза…
– Если не мы, то кто?
"Правильно говоришь", - одобрил Васька.
– Это не я первый сказал.
"Всё равно правильно".
– Да мы и сами правильные.
– Точно, больше уже и некуда, - подтвердила Лена, и направилась обратно к трубе, уходящей под дамбу.
– Пошли что ли, товарищи идеальные воины?
– А почему туда?
– не понял Санёк.
– Куда ещё?
– Погоди, в деревню разве не пойдём?
– Смысл? Если мама успела уйти в схрон, то мы только привлечём к нему внимание чужаков. Если нет… А люди… люди никуда не денутся. Семьдесят с лишним рыл не смогли себя защитить - кто теперь им нянька? Подождут, всё равно их собираются в Павлово вести, а не расстреливать. Младшим помощь нужнее, так что они в первую очередь. Как, кстати, твои подопечные?
– Их уже половину перестреляли, - поморщился Санёк.
– Дебилы какие-то - прут напролом, будто там мёдом намазано.