Корни небес
Шрифт:
Он нахально смеется долгим, как вой, смехом, а в конце очень сильно бьет себя по ляжке.
— Пойдемте. Пора выручать барышню из опасности…
Дюран фыркает:
— Да. Постараемся не терять времени.
Но у меня есть еще один вопрос к этому странному существу.
— Что это за место? Где мы находимся?
Готшальк почесывает голову.
— Как это? Я еще до сих пор не сказал? И вы никогда не слышали об этом месте? Это «Самая Большая и Быстрая Церковь Господа На Колесах: единственная, настоящая и неподражаемая»! Пойдемте, пойдемте,
24
САМАЯ БОЛЬШАЯ И БЫСТРАЯ ЦЕРКОВЬ НА КОЛЕСАХ
Когда Адель видит, как мы входим в комнату, ее глаза наполняются слезами. Все еще зажмурившись, она бежит к Дюрану. Тот крепко обнимает ее, гладит по волосам. Волосы грязные, но капитан целует их с неожиданной нежностью.
— Ты дрожишь, — шепчет он ей.
Я смущен. Я чувствую себя непрошеным гостем в этой крохотной комнатке, где единственный предмет мебели — это металлическое ведро, от которого исходит едкий запах мочи.
— Я боялась, что больше никогда не увижу тебя, — отвечает она, пряча лицо в воротник Дюрана.
— Я больше никогда тебя не оставлю. Никуда не уйду без тебя.
— Не останавливайся. Продолжай говорить.
— Что он ты сделал с собой? Он тебя?..
Адель машет головой.
— Ничего он не сделал. Но теперь увези меня отсюда, пожалуйста.
— Не беспокойся. Я увезу тебя. Увезу тебя…
Готшальк, стоя за нашими спинами, прочищает горло:
— Кхм!
Дюран медленно поворачивается:
— В чем дело?
— Это не так просто. То есть, я хотел бы дать вам возможность уехать, учитывая мою ошибку и… и все остальное.
— Что «все остальное»? — с подозрением спрашивает Адель.
Дюран машет головой:
— Неважно. Я тебе потом объясню.
Потом, все еще держа Адель в объятьях, он поворачивается к Готшальку.
Мы инстинктивно отодвигаемся в сторону, и, таким образом, двое мужчин оказываются друг перед другом, лицом к лицу.
— Так что это значит, что нам не так-то просто будет уехать?
— Я не знаю, как вам сказать, капитан, но, видите ли…
— Что?
— Два ваших «джипа»… Я служитель церкви, но также и бизнесмен. Жители Урбино выдали мне вас, и эта глупость их герцога… кроме прочего… я должен был их каким-то способом отблагодарить…
— Вы отдали им наши «джипы»?
Готшальк пожимает плечами.
— Они нужны были нам!
— Я знаю, знаю!
— Верни нас назад. Отвези нас в Урбино.
Борода Готшалька движется. Он кусает губы.
— Я боюсь, что это невозможно.
— Почему?
— Договор есть договор. Если я нарушу контракт, моя деловая репутация полетит к чертям. Я не могу ею рисковать. Мой Крестовый поход слишком важен.
— Да плевать мне на твой Крестовый поход! Отвези нас обратно!
— Успокойтесь, капитан. — Выражение глаз Готшалька постоянно меняется, как кадры в кино: хитрость и искренность, раскаяние и ненависть сменяют друг друга так быстро, что кружится голова. — Я думал, ваша задача — добраться до Венеции.
— Кто
— Какая разница? Разве не так?
— А если да?
— В таком случае, вы доедете туда намного быстрее и безопаснее на этом транспортном средстве, чем на ваших машинках.
Дюран погружается в долгое раздумье.
— Вы говорите, что сможете довезти нас до Венеции? Или в любое другое место, в которое нам нужно?
— Ну, если это не на Марсе…
— Но я не понимаю, что это за транспортное средство. Вы расскажете нам?
— Только попросите.
— Я прошу вас.
— Тогда пойдемте. Проще будет показать вам его.
Вернувшись снова в кабину пилота, мы карабкаемся по лестнице, которая по знаку Готшалька спускается с потолка.
— Выходим, — говорит он спокойным тоном.
— Куда выходим, наружу? — недоверчиво переспрашивает капитан.
— Да, конечно, наружу.
— Но сейчас же день!
— Это вопрос пары минут, — отвечает тот. — Укутайтесь хорошенько. И наденьте маски.
Готшальк поднимается первым, Дюран — следом за ним. Я позади.
— Только мы втроем, — приказывает Готшальк. — На платформе нет места больше, чем на троих человек.
Металлическая лестница ведет к люку, который кажется входом в подводную лодку. Он весит, наверное, больше центнера, но бородатый орк открывает его без труда. Порыв ветра со снегом врывается в кабины. Я чувствую, как в висках пульсирует кровь, когда я высовываю голову из люка.
Там яркий свет. Хотя небо и покрыто темно-синими облаками, он все же способен ослепить того, чьи глаза за двадцать лет привыкли к тьме или полумраку, Сердце у меня бьется, как безумное. То, что я вижу, мне кажется поначалу бессмыслицей: как будто огромный кит, севший на мель среди холмов, покрытых снегом. Потом кит начинает шевелиться, мускулы под сверкающей кожей подрагивают от нетерпения. Это мертвое тело, оживленное при помощи неизвестной злокачественной энергии. Самый большой живой мертвец, который когда-либо существовал в мире.
— Вам нравится мое творение?! — кричит мне Готшальк на ухо, чтобы перекрыть шум ветра. Голос его, искаженный противогазом, становится похожим на хрюканье.
Он хватается за металлические перила с гордостью капитана, вступающего на капитанский мостик своего корабля. И внезапно я понимаю, где мы находимся.
Понимаю, что у меня перед глазами.
Мы на крыше огромного грузовика. Это самый большой грузовик, который когда-либо существовал в мире. Грузовик, на котором можно было бы перевезти Годзиллу. А черный кит — это гигантский баллон с газом, который перерабатывает энергию Станции Аврелия. Газ, содержащийся в этом баллоне, движет этот грузовик. Двигатель на биомассе, вот как это называется. Я думал, что это годится только для малолитражек, однако я ошибался. Доказательство у меня перед глазами.