Король Крыс
Шрифт:
Вспомнив об оцеплении, выставленном у дома 22«г», Нечаев не смог удержаться от пренебрежительной ухмылки. Оцепление состояло всего из одного человека. Всего лишь один боец маячил у подъезда, наблюдая за входящими и выходящими. Что мог сделать одиночка? Удивительно, но РУОП, всегда отличавшийся грамотностью в подобных акциях, не догадался поставить своих людей с торца «хрущевки», под окном спальни квартиры номер 68. Максим, удачно приземлившись прямо в сугроб, успел не только подняться, но и отбежать от места падения метров на тридцать. Правда, караульный спохватился довольно
Оглянувшись, Лютый успел заметить, как из окна гостиной красиво вылетел и его соперник.
Прыжок был столь удивителен и профессионален, что он невольно им залюбовался, но когда увидел, как неизвестный противник подхватил свое оружие, мелькнула мысль: чего он-то стоит, чего ждет? Бежать нужно!
Через минуту Максим был в соседнем дворе. Там ему вновь фантастически, невероятно повезло. Заметив одиноко стоящий микроавтобус «скорой помощи», Лютый подбежал к нему и, ударом ребром ладони под левое ухо отправив водителя в состояние бессознательного покоя, вытащил того из кабины и заботливо опустил на снег. Замерзнуть не успеет: врача и медсестры в «скорой» не оказалось — машина, наверное, прибыла по вызову, и теперь, скорее всего, они находились у больного в квартире и скоро вернутся.
Осторожно, стараясь не привлекать внимания, Лютый вырулил на Новочеремушкинскую улицу, затем на Ленинский, проехал метров сто, включил проблесковый маячок и, справедливо игнорируя правила дорожного движения, помчался по свободной полосе в сторону Юго–Запада — там, на окраине города, была одна из его многочисленных конспиративных квартир.
Не доезжая до своего дома километра два, беглец, естественно, оставил захваченный медицинский «рафик», предварительно стерев со всех поверхностей возможные отпечатки своих пальцев.
Закончив, Лютый, сторожко оглядываясь по сторонам, быстро добрался до своего тайного убежища.
Следующую неделю Лютый почти не выходил из дома: отлеживался, зализывал раны, а кроме того, не теряя времени, завершал составление информационной базы данных на сабуровскую преступную группировку.
Нечаев, некогда служивший в оперативно аналитическом подразделении Лубянки, всегда отличался основательностью и скрупулезной пунктуальностью в подобных делах.
На дискетах и мультимедийных компакт–дисках он записал подробное досье на всех более- менее влиятельных сабуровских, их координаты, психологические портреты, сильные и слабые стороны, взаимоотношения внутри группировки, домашние и юридические адреса подшефных бизнесменов, банковские реквизиты.
Склонный к аналитике, Максим детально описал и проанализировал схему «разделения труда» своих бывших подопечных: это звено занимается махинациями с ценными бумагами, это — контролем за нелегальной торговлей цветными металлами, это — сидит на производстве фальшивого спиртного, а вот это — простые «чистильщики».
На отдельных накопителях хранилась подробнейшая информация о датах, местах, обстоятельствах, особенностях тех или иных преступлений, совершенных сабуровскими за все время существования группировки: вымогательствах, грабежах, финансовых махинациях, отмывании денег, убийствах конкурентов и несговорчивых дельцов, возможных свидетелях и предпочтительных способах давления на преступников в ходе следствия…
Это и были те самые улики, о которых говорил руководитель засекреченной кремлевской спецслужбы с загадочной аббревиатурой «КР».
Работа, воистину титаническая, была завершена лишь к данному утру, и всего час назад Максим, рискуя всем, забрал со стоянки последнюю оставшуюся в его распоряжении машину — огромный джип «шевроле–блейзер».
Этим ранним слякотным утром девятого февраля Лютый торопился на встречу с Прокурором. Встреча с руководителем засекреченной спецслужбы, последняя из плановых, должна была поставить точку в делах и днях сабуровской криминальной империи.
Доехав до обширного заснеженного пустыря, Максим притормозил, в очередной раз осмотрелся и свернул в сторону новостройки. Километровый бетонный забор, застывший башенный кран, пустые глазницы кирпичных коробок…
Местность была унылая, жутковатая, зато открытая: любой человек, любая автомашина, появись они тут, не останутся незамеченными. Да и следы на снегу могли бы сказать о многом.
Неподалеку от котлована с вбитыми в землю бетонными сваями чернела тридцать первая «Волга» — едва «Шевроле–Блейзер» выехал из-за забора, водитель «Волги» несколько раз посигналил фарами.
Лютый притормозил возле нее, выключил двигатель и, подхватив с заднего сиденья джипа небольшой чемоданчик, пересел в салон ожидавшей его машины.
На этот раз за рулем был сам Прокурор, и столь исключительное обстоятельство убеждало: беседа предстоит на редкость серьезная.
Максим был сдержан и сух. Коротко обрисовав ситуацию в сабуровской криминальной империи, он резюмировал:
Мы создали крысу, как механизм для уничтожения ей подобных, но произошло то, чего я больше всего боялся: она вышла из-под контроля.
Этого и следовало ожидать, Максим Александрович, — участливо согласился собеседник. — И дело не в том, что наши сотрудники помогли вам спастись от покушения. Не забыли, надеюсь?
Нет, — кивнул Лютый.
Дело в вас самих. Я ведь уже говорил: вы слишком интеллигентны, слишком, я бы сказал, человечны, — в голосе послышался легкий укор.
Неужели интеллигентным или человечным можно быть слишком или не слишком? — вяло попытался возразить Нечаев. — Это все равно что осетрина, которая не бывает второй свежести, — продолжил он дискуссию, но Прокурор напористо перебил, словно не слыша его:
Однако, с другой стороны, не будь вы таким, я бы никогда не предложил вам роль создателя и ликвидатора «короля крыс». Такие вот странные ножницы получаются. Помните наш разговор в моем кабинете?
Помню. — Максим, потирая заживающий кровоподтек, протянул Прокурору небольшой чемоданчик. — Я сделал, что мог. Как говорится, пусть сделают лучше те, кто сумеет. Или не сделают вообще. Тут, — Лютый щелкнул позолоченными замочками, открывая кейс, — тут вся информация, которая может вас заинтересовать. И даже более того.