Король медвежатников
Шрифт:
Савелий не без улыбки вспомнил одного купца, своего старого хорошего знакомого, который потратил несколько миллионов рублей на приобретение полотен художников эпохи Возрождения. Но, как потом выяснилось после тщательных исследований экспертов, из четырех десятков закупленных картин только пять являлись подлинниками, а остальные — просто мастерскими подделками. Но что интересно, все полотна были приобретены на весьма солидных аукционах. Каждая картина имела соответствующий сертификат, где приводилась оценка ведущих экспертов, а также указывались места, где выставлялись полотна, — в этом списке были как солидные частные галереи, так и весьма престижные музеи.
А Чернопятов
— Сделай все, чтобы отыскать этого человека. Он не должен уйти от нас.
— Постараюсь, хозя… — осекся Мамай, — Савелий.
— И займись этим не откладывая! — Родионов посмотрел на часы. — Скоро заканчивается антракт. Мне бы очень не хотелось опаздывать на второе отделение.
— Хорошо, Савелий.
— Если потребуются деньги, дашь мне об этом знать.
И, отыскав глазами Елизавету, стоящую около высокого зеркала, неторопливой походкой вельможи, пресыщенного светскими удовольствиями, Савелий направился к ней.
Если заняться изготовлением поддельных картин, то это может оказаться весьма прибыльным бизнесом, подумал Савелий. Важно привлечь на свою сторону экспертов и заинтересовать их материально, а конечный результат сможет окупить любые расходы. Можно нанять нескольких молодых, талантливых и не очень честолюбивых художников, которые будут работать под известных мастеров, а потом выдавать их творения за подлинники. Фальшивыми полотнами завалена вся Западная Европа. Их такое огромное количество, что даже не всегда возможно определить, где подлинники, а где подделка. Так что, если на рынке появится еще пара десятков картин Рембрандта, пяток картин Рафаэля и Микеланджело, никто не выразит по этому поводу протеста. А даже, наоборот, будут искренне рады открытию неизвестной работы мастера.
— Савелий Николаевич, — услышал Родионов рядом чей-то голос.
Обернувшись, он увидел человека, доброжелательно посматривающего на него. Располагающая внешность: черты лица тонкие, аккуратная рыжеватая бородка окаймляет острые скулы, усы — черные, аккуратно подстриженные; пальцы ухоженные, такие бывают только у великих пианистов или шулеров высочайшей пробы. Одет молодой человек безукоризненно и с большим вкусом, движения у него плавные, манеры аристократичные, — все выдавало в нем человека светского. Единственное, что Савелию не понравилось в его облике, — уши. Небольшие, плотно прижатые к черепу, они имели удлиненную форму, какая бывает разве что у хищников из породы кошачьих.
— Чем могу быть полезен?
До окончания антракта оставалось еще несколько минут, и Савелий с раздражением подумал о том, что из-за этого улыбчивого господина может опоздать на второе отделение «Лебединого озера» и не сумеет сполна насладиться выступлением несравненной Павловой.
— Давайте отойдем в сторонку, — любезно попросил молодой человек, не стирая с лица доброжелательной улыбки.
— Что ж, пойдемте, — не без колебаний согласился Родионов.
Неприятное впечатление усилилось.
— Вы не будете возражать, если я перейду сразу к делу безо всяких преамбул?
— Я слушаю вас, — сухо отвечал Родионов, сохраняя светский тон.
Внешность молодого человека показалась ему знакомой. Савелий задумался, пытаясь вспомнить, где он мог его видеть. Случайно это не тот самый господин, что несколько дней шел за ним по пятам? Во всяком случае, очень похож на того «топтуна».
— Дело в том, что нам известно, что это именно вы ограбили коммерческий банк. — Савелий похолодел. Предчувствия не обманули его. — Только будьте, пожалуйста, благоразумны, не возмущайтесь и не привлекайте к себе внимания. Здесь очень много народа, и нас могут не так понять… Успокоились? Тогда давайте продолжим. — Он посмотрел в сторону и, заметив в толпе какого-то своего знакомого, приветливо улыбнулся. — Место не самое подходящее для бесед, но что поделаешь, в другое время вас очень трудно встретить. Вы умеете прятаться. Так вот, нам прекрасно известно, что вас вызывали в полицию и вы от всего отказались. Но комиссар не верит вам. У полиции нет фактов, чтобы упрятать вас за решетку, но нам этих доказательств и не нужно. — Молодой человек слегка поморщился. — Мы же не полиция, — он мило улыбнулся. При этом его уши совсем ушли в череп. Он вновь поклонился, теперь уже какой-то пожилой паре, раскланявшейся с ним так же чинно. Похоже, в Гранд-опера он был своим человеком. — Так вот, я хочу сказать, что вместе с деньгами и камушками из сейфа была похищена весьма ценная картина, относящаяся к началу тринадцатого века. Человек, который уполномочил меня вести с вами переговоры, просил сказать, что камни, так и быть, он вам прощает. Считайте, что вы их заработали. В конце концов, каждый кормится так, как умеет, но вот картину вы должны вернуть. Она вам не принадлежит.
— Как к вам обращаться?
— Зовите меня Вольдемаром… Так меня называют многие.
— А если я вам скажу, любезный Вольдемар, что я не брал ни картин, ни камушков?
Хищник соорудил скептическое лицо:
— Не смешите меня, право! Ведь мы же с вами все-таки серьезные люди. Вы мне напоминаете ребенка, который съел все варенье и не желает в этом признаться, хотя его губы перепачканы.
На полицейскую ищейку Хищник не походил. Хотя как знать, в последнее время они научились разыгрывать такой театр, что не отличишь от настоящего действа.
Савелий решил пойти ва-банк:
— А если я вам скажу… Что я действительно вскрыл сейф, но вместо камней и картины взял оттуда всего лишь газетные вырезки.
Хищник задумался, — к такому повороту разговора он не был готов, хотя чувствовалось, что по достоинству оценил откровения Савелия.
— Маловероятно… Но даже если это так, следовательно, вы должны отыскать этого человека и забрать у него картину.
Прозвенел звонок, и публика неторопливо потянулась в зал. Мимо них прошли две пожилые дамы с веерами, — на Савелия дохнул крепкий аромат духов.
— А если я скажу нет?
Хищник улыбнулся:
— Вы же умный человек, вы все просчитаете… и согласитесь!
— И все же?
— Тогда я вынужден буду вас огорчить. Посмотрите на свою спутницу. — Савелий обернулся, Елизавета, улыбаясь, разговаривала с каким-то высоким блондином привлекательной наружности. — Поверьте мне, это очень опасный человек. Убийца! Пускай вас не вводят в заблуждение его ангельские глаза. Это обман! Подавляющее большинство убийц обладают именно такой располагающей внешностью. Убийство для него — просто профессия. Я надеюсь, вы не хотите, чтобы с вашей женой что-нибудь случилось?
Савелий похолодел:
— Если что-нибудь с ней случится…
— Тише, тише, — предостерег Хищник. — На нас обращают внимание. Может выйти скандал, ваше имя всплывет в прессе, а я думаю, вам этого очень не хочется. И знаете, мы не такие беззубые, как это могло вам показаться… — Внешне его новый знакомый выглядел очень доброжелательно. Со стороны их разговор напоминал беседу двух приятелей. Правда, один из них выглядел слегка напряженным, но с кем не бывает! — Мы даем вам месяц, чтобы вы вернули картину. Ни дня больше.