Король медвежатников

Сухов Евгений Евгеньевич

Савелий попытался улыбнуться:

— Мне тоже недоставало общения с вами.

— Вот и поговорим. — Лазар взял Савелия под руку.

Получилось очень трогательно, словно они были старинными знакомыми.

— О чем, собственно?

— Ну, например, о том, что вы здесь делаете?

Комиссар вежливо раскланивался со многими гостями, создавалось впечатление, что половина публики находилась у комиссара под следствием.

— Я люблю искусство.

— Вот как? А я думал, что вас сюда привели дела. Мне показалось, что вы разыскиваете пропавшую картину?

Савелий попытался освободиться от его объятия.

— Опять ваши фантазии?

— Работа у меня такая, — выдохнул комиссар.

— А вы что

здесь делаете? Пытаетесь задержать какого-нибудь преступника?

— Интересуетесь моей работой?.. Отвечу с удовольствием. Дело в том, что круг моих интересов чрезвычайно широк… сейчас я занимаюсь картинами. Франция просто завалена фальшивками. Они всюду! Подделки находятся в крупных частных коллекциях, их продают на аукционах, выставляют в музеях. Я уверен, что некоторые из них нашли себе приют даже в Лувре! И в мою обязанность входит приостановить этот поток фальшивок. Знаете, мне даже кажется, что и из коммерческого банка была украдена не настоящая картина, а всего лишь подделка. Пускай очень хорошая, но фальшивка. А подлинник лежит где-нибудь в укромном уголке, чтобы года через два всплыть за океаном в какой-нибудь частной коллекции. Вот так-то, мсье Родионов. Кстати, а что вы думаете по этому поводу? — Комиссар Лазар, развернувшись, смотрел прямо в глаза Савелию.

Савелий, едва скрывая злость, ответил:

— Я понятия не имею, о чем вы говорите.

— Знаете, изготовление фальшивок очень выгодный бизнес. Приносит просто колоссальный доход! Сейчас в Париже развелось такое огромное количество мастерских по изготовлению фальшивок, что они уже начали конкурировать со студиями настоящих художников. Не так давно мы накрыли мастерскую, где подделывали Рембрандта. Фальсификаторы проделывали это так умело, что копии практически не отличались от настоящих работ. Однако и у них вышла небольшая ошибочка: краски были изготовлены с недостаточной тщательностью, а этого знаменитый художник не допускал.

— Послушайте, какое отношение это имеет ко мне?

— Ах, вот вы о чем! — словно бы удивился Лазар. — Я просто хотел спросить, вы случайно не бывали в таких мастерских? Ну что вы меня так сверлите взглядом? Мне, право, неловко. Да не обижайтесь вы на меня. Я ведь не только у вас это спрашиваю. У всех! Глядишь, что-нибудь и выяснится. Все-таки это такая щекотливая сфера, сами понимаете, теряется престиж страны. Вот не так давно Лувр обменялся картинами с Лондонским музеем. Англичанам захотелось устроить выставку фламандцев. И что вы думаете! Эксперты обнаружили на персонажах картин некоторые элементы одежды восемнадцатого века. Неприятность вышла, да-с! Кстати, чуть не забыл спросить у вас… куда же это она запропастилась… Вот незадача! — Комиссар похлопал себя по карманам. — Ах, вот она, — облегченно вздохнул он. — Я уж думал, что затерялась где-нибудь. — Он вытащил из кармана небольшой бумажный кулечек и осторожно принялся его разворачивать. — Вам это ничего не напоминает? — взял он в руки небольшой зеленый камушек.

Савелий невесело хмыкнул:

— А собственно, что мне это должно напоминать?

— Это изумруд. И весьма редкой чистоты. Иметь такой камень может позволить себе только человек очень состоятельный. И знаете, где мы его нашли?

— Понятия не имею, — как можно безразличнее произнес Родионов.

— В банке! — восторженно произнес комиссар Лазар. — В коммерческом банке, что был не так давно ограблен. И лежал он недалеко от входа. Очевидно, преступник впопыхах зацепился за ручку двери, вот он и отскочил. Понимаете, на запонках бывают такие маленькие металлические крючочки, — стал показывать комиссар Лазар на пальцах. — Вот, видно, один из них и разжался.

— Послушайте, — слегка вспылил Савелий Родионов, — а какое, собственно, отношение этот камешек имеет ко мне?

Комиссар Лазар выглядел слегка обескураженным.

— Право, вы меня

удивляете, — покачал он головой, — ведь это он же с вашей запонки отлетел. Я-то его сначала не заметил. Хотя в поисках улик мы обшарили все уголки. Думал, неужели преступник ничего не оставил? Хотя, конечно же, быть такого не может! После каждого преступления обязательно остаются какие-нибудь следы. Этому меня учили мои выдающиеся наставники… Если бы вы знали, господин Родионов, какими они были сыщиками! — предался воспоминаниям комиссар Лазар. — Так вот, я обыскал каждый дюйм и был награжден за свое упорство.

— С чего вы взяли, что этот изумруд именно с моей запонки! — потеряв терпение, повысил голос Савелий.

— Вот вы уже и нервничаете, — вздохнул комиссар Лазар. — Будьте, пожалуйста, поспокойнее, на нас обращают внимание. Да и мне не хотелось бы мелькать в светской хронике в качестве карикатурного персонажа. А вы сами посмотрите, если мне не верите. Ваша рубашка, белая в бледно-зеленую полоску, в которой вы грабили банк, висит в шкафу… На первом этаже, в маленькой комнате. А на манжете правого рукава прикреплена запонка. Там должно быть три таких камушка, — тщательно завернул он изумруд в бумажку, — но одно гнездо оказалось пустым. Камушек вылетел и остался на полу! Как вы мне объясните факт его появления в банке? Вы ведь утверждали, что никогда в нем не бывали! Откуда я об этом знаю? — Брови комиссара Лазара удивленно подпрыгнули. — Бог ты мой, да это же все очень просто! Мои люди проникли в вашу квартиру и посмотрели ваши запонки. Очень понимаю ваше негодование, — комиссар сочувственно покачал головой, — но что поделаешь, иногда приходится прибегать к незаконным акциям. Такова жизнь, иначе вообще преступников не выловишь. Я даже сфотографировал эти запонки. Имеется масса свидетелей, которые видели их у вас. Можно было бы, конечно, изъять их, но этого делать я тоже не стал, все-таки вещь очень дорогая, она вам еще послужит, а мне они нужны разве что в качестве доказательства вашей вины.

— Разве вы нашли этот камешек в хранилище? — не потерял самообладания Родионов. — Наверняка где-нибудь в зале для посетителей. Может, я и заходил в этот банк, всего ведь не упомнишь.

— А вы быстро сориентировались, господин Родионов. Чувствуется острый ум.

— Что вы от меня хотите? — спросил Савелий сквозь зубы.

Комиссар Лазар вздохнул:

— Правды. И ничего, кроме правды.

— Всех ваших улик… притянутых за уши, совершенно недостаточно даже для того, чтобы посадить меня под домашний арест.

— Возможно. Да, кстати, все забываю у вас спросить, а какие у вас дела с господином Барановским? Весьма, весьма любопытный тип, — протянул комиссар Лазар.

— А вы бы это у него спросили, — отвечал Савелий.

— Спросим… Обязательно спросим! — пообещал комиссар Лазар.

— Надеюсь, я не задержан? — спросил Савелий.

— Ну что вы, разумеется, нет! — усмехнулся комиссар.

— Тогда разрешите откланяться. — Савелий, едва кивнув, направился к выходу.

Граф д\'Артуа уже переместился к следующему полотну. Стоял он свободно и, размахивая руками, что-то энергично втолковывал трем господам. Савелий, проходя мимо, чуть не задел его плечом. Виновато улыбнувшись, он поймал на себе недоуменный взгляд графа и прошел в открытую дверь.

— Погоняй, Мамай! — коротко бросил Родионов, плюхнувшись в пролетку.

Верный слуга, взглянув на хозяина, расспрашивать не стал: неприятность была написана на лице Савелия аршинными буквами. Домчались быстро, только у самого дома едва не случилась беда — Мамай еле разминулся с пролеткой, следовавшей навстречу. И уже отъехав на приличное расстояние, он все продолжал слышать возмущенные ругательства встречного извозчика.

— Что с тобой? — с тревогой в голосе спросила Елизавета, когда Савелий, стремительно проскочив мимо нее, сразу направился к шкафу.