Король медвежатников
Шрифт:
— Надеюсь, это не глупый розыгрыш? — свел белесые брови к переносице Джулио. — Мы, рыцари, не понимаем подобных шуток. Если вы меня обманули, то я разрублю вас на куски!
Взор монаха сделался, как и прежде, благочестивым, — он вновь думал только о райских кущах.
— Надеюсь, это произойдет после того, как вы ознакомитесь с этим посланием, — произнес монах, протягивая рыцарю свернутую в трубочку бумагу.
Джулио Мазарин взял протянутый свиток и нетерпеливо сорвал сургуч. С некоторым волнением развернул бумагу. Лист был чист, если не считать большой
— Но здесь ничего нет! — возмущенно отбросил он бумагу на стол.
— Все верно, — с завидным терпением отозвался монах. — Остальное его святейшество скажет вам при личной встрече.
Монах оставался невозмутимым, как прибрежный утес. Ветер его обдувает, поливает дождь, морская волна разрушает подножие, а он стоит себе незыблемо наперекор времени, стихиям и лишь потешается над невзгодами. Только такие люди и нужны при разговорах с рыцарями — способные своей невозмутимостью укротить самого буйного из них.
— Пойдем, — согласился Джулио Мазарин и тяжелой поступью направился к двери.
Папа римский был необычайно приветлив с ним. Допустил до своей руки, дал благословение, а потом неожиданно поинтересовался, имеет ли Джулио отношение к Франческе Мазарин, проживающей в Нормандии.
Джулио с интересом посмотрел на папу. Еще не стар. Вполне крепок; если предположить, что он не чуждался плотских радостей, то можно с уверенностью утверждать, что они были знакомы с теткой. Тем более что в молодости Франческа была весьма легкомысленной особой и не пропускала ни одного симпатичного кавалера.
— Да, ваше святейшество, — отвечал граф, слегка наклонив голову, — я ее племянник.
Разглядывать лицо папы считалось верхом неприличия, и граф слегка наклонил голову. Джулио Мазарин успел заметить лукавую улыбку Иннокентия III, как если бы его святейшество сумел проникнуть в грешные мысли рыцаря.
— Она еще жива?
— Увы, ваше святейшество, — грустно отвечал Джулио. — Она умерла четыре года назад.
— Жаль, — печально сказал Иннокентий III, — она была замечательная женщина. Когда-то я был очень дружен… с ее супругом.
Джулио Мазарин наклонился еще ниже, стараясь спрятать легкомысленную улыбку. Как это похоже на тетушку! Едва ли не все друзья мужа прошли через ее постель, и за долгую жизнь она сумела нарожать почти дюжину детей. Трудно сказать, какие из них были от слабохарактерного графа. По всей видимости, об этом не знала и сама тетушка. И если речь шла о близком знакомстве, то не исключено, что один из отпрысков был незаконнорожденным сыном Иннокентия III.
Муж графини был человеком верующим и на все шалости своей дражайшей супруги посматривал почти с нежностью.
— Он был достойный человек, — отвечал Джулио Мазарин.
— Я это знаю, — как-то очень рассеянно отвечал папа и тотчас задал следующий вопрос: — Вы не догадываетесь, почему вы здесь?
— Я здесь для того, чтобы пойти в Крестовый поход, — отвечал рыцарь, гордо подняв голову.
Лицо Иннокентия III осветилось кроткой улыбкой:
— Похвально, сын мой, только я хотел спросить
Внутри у графа все оборвалось. Ну конечно же, как он не догадался об этом раньше! Маркиза Корнель! Вся Италия знает о том, что она является тайной любовницей Иннокентия III, и наверняка женщина проговорилась святейшему покровителю о своем втором воздыхателе.
Рыцарь похолодел.
Одного слова папы будет достаточно, чтобы отлучить его от церкви. А это конец! При подобном раскладе останется подаваться только в разбойники.
Родовой замок Джулио изрядно обветшал, и кроме удовлетворения собственного тщеславия в походе он хотел пополнить казну и восстановить утраченное величие рода. И вот сейчас граф с ужасом начинал осознавать, что его благим помыслам не суждено исполниться.
Упав на колени, Джулио схватил тонкую руку папы и горячо заговорил:
— Ваше святейшество, позвольте мне объясниться, дело в том, что…
— Поменьше страсти, сын мой, — прервал графа Иннокентий III, вытягивая пальцы из ладоней графа. — Вижу, что слухи уже докатились до ваших ушей, даже несмотря на строгую конфиденциальность. Я знаю, что вы отважный воин и доблестный христианин, а потому я бы хотел назначить вас командиром передового отряда крестоносцев. Судя по вашей реакции, возражать вы не станете.
Джулио Мазарин даже не мог предвидеть подобного поворота в разговоре. Он со страстью вновь ухватил руку папы и уткнулся в нее пересохшими губами.
— Ваша милость не знает границ. Более ревностного христианина вам не отыскать во всей Священной империи!
— Я знаю, что не ошибся в вас, граф Мазарин. Вы представляете, какие нас ожидают трудности? — И, не дожидаясь ответа, продолжал: — В первую очередь мы должны очистить от безбожников Константинополь. А затем создать государство на территории безбожников, которое уже никогда бы не угрожало христианскому миру. Скажем, Латинскую империю. По примеру Римской империи, состоящей из множества государств. Если вы проявите себя в этом Крестовом походе, то я буду способствовать вашему дальнейшему продвижению. И при благоприятном исходе вы сможете возглавить одно из этих государств.
— Ваша щедрость не знает границ.
— Встаньте, сын мой. — После того как Джулио поднялся, папа римский продолжал: — Подойдите сюда. — Небольшими шажками Иннокентий III пересек зал и остановился напротив двух картин, укрытых покрывалом. — Взгляните сюда, — медленно стянул он материю.
И когда покрывало спало, небрежно собравшись на полу комом, граф не сумел сдержать восторга:
— Боже мой!
На первой картине он увидел завораживающую сцену Страшного суда. С небес на землю в образе прекрасных юношей слетелись ангелы и возвестили о наступлении Судного дня. Архангел Михаил был изображен на переднем плане в блестящем панцире и, сжимая в руках божественные весы, взвешивал души умерших. После чего отдавал их на милость ангелам или сбрасывал вертлявым бесам.