Король поднебесья
Шрифт:
Впрочем, Танкертон знал, что никакой нужды в этом не было. Он давно мог безбоязненно разъезжать, где вздумается — ведь это была его страна. Более того, порой ему доставляло особое наслаждение открыто показываться среди бела дня, но безошибочный инстинкт человека, за которым ведется охота, подсказывал ему — осторожность никогда не помешает.
Звуки, которыми полон лес, сомкнулись над его головой — веселый лепет ручья неподалеку, шепот ветра в листве, наполненного звонким щебетом птичьих голосов и оживленной трескотней белок, низкий рев бегущей через каньон реки — все это разноголосье, смешиваясь со сладким ароматом цветов и пряным запахом сосен, дурманило голову. А вдалеке, синие на голубом небе, угрюмо высились горы.
Наконец сквозь зеленую пелену листьев Танкертон заметил великана Чака Харпера, тяжело топающего в его сторону, и бесшумно выскользнул на тропу в двух шагах от него. Харпер остановился, как вкопанный, боязливо оглянулся и подошел. На губах его застыла неуверенная улыбка.
Один вид этого человека вызывал отвращение в Джиме Танкертона. Сам он, прекрасно сложенный, легкий и гибкий, как дикая кошка, с трудом переносил неуклюжего и тупоголового Чака Харпера. И тем не менее он был вынужден терпеть его. Не такой он был человек, чтобы позволить чувствам взять верх над разумом, к тому же Танкертон отлично понимал, что Харпер имеет для него немалую ценность. Одна только гостиница Харпера чего стоила — ведь на сотни миль вокруг нигде не было приюта. Само собой, у Харпера останавливались все, кто ехал налегке. Чак всегда был в курсе всех новостей и уже поэтому Танкертону следовало быть с ним полюбезнее.
Подойдя к великану, он сердечно пожал ему руку.
— Рад видеть тебя, Чак, — кивнул он. — Жаль, что ни Линн, ни доктор не смогли обстряпать для тебя это дельце, так что видишь — придется мне самому позаботиться обо всем. Насколько я слышал, он — парень, что надо: мягок — не сломаешь, и тверд — не прирежешь. Верно?
Чак сжал огромные кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
— Понятия не имею. Должно быть, один из проклятых колдунов, что отводят людям глаза, не иначе.
— А мою винтовку он способен околдовать, как думаешь, Чак?
Харпер неуверенно покосился на главаря. Похоже, он прикидывал в уме, каковы шансы у обоих противников. Так и не придя ни к какому мнению, он робко начал:
— Ты, конечно, сам знаешь, как лучше. Но на твоем месте я бы дважды подумал прежде, чем связываться с этим господином один на один!
— Неужто он и в самом деле так грозен? — насмешливо присвистнул Танкертон.
Но несмотря на довольно легкомысленный тон, невольная тревога шевельнулась в глубине его сердца. В памяти вдруг всплыли все разговоры, которые уже давно ходили об этом неведомом ему человеке.
— Видел я, как он и не такое делает, — проворчал Чак, отказываясь признать, что его всемогущий повелитель может склонить голову перед обычным человеком.
Он украдкой покосился на худое, красивое лицо Танкертона. Каррик Данмор, тот, конечно, тоже был красивым мужчиной, но куда более мощным, со спокойным, уверенным в себе взглядом. И тот, и другой почти всегда улыбались. Но если в усмешке Танкертона обычно сквозило превосходство и уверенность повелителя, то Данмор обычно смеялся, как человек, поглощенный забавной игрой, который к тому же знает какой-то секрет, не известный никому другому. Взгляд каждого был тверд, но если твердость Танкертона объяснялась той поистине королевской властью, которой обладал этот человек, то твердый взгляд Данмора был взглядом человека, поглощенного увлекательным чтением, где книгой была сама жизнь. Наконец полный сомнения взгляд хозяина гостиницы остановился на широком, выпуклом лбу своего господина, и он понемногу успокоился.
— Может, вам и удастся управиться с ним, — хрипло проворчал он. — Держу пари, удастся. Только… не обессудьте… но видел я, как и Леггс, и Такер, столкнувшись с ним, живо поджали хвост. Нет, что ни говорите, а этот Данмор — не обычный человек!
Спорить с этим было трудно.
— Доктор Леггс, — начал Танкертон, — советовал мне захватить с собой кое-кого из своих людей.
— Доктор Леггс, — кивнул Харпер — весьма разумный человек!
— Но, — продолжал Танкертон, — и я советую тебе тоже запомнить это, Харпер, что я никогда не позволю одному-единственному человеку стоять у меня на дороге. К тому же я пока что еще не дряхлый старик и вполне способен сам уладить такие дела.
Чак испуганно моргнул и торопливо закивал головой.
— Насколько я понимаю, он довольно-таки ленив. Может часами валяться на солнышке и чувствовать себя совершенно счастливым.
— Может, — подтвердил Чак. — Хоть весь день напролет!
— И в то же время может прошагать миль пятьдесят без отдыха? — допытывался Танкертон.
— Как-то раз он поднялся на рассвете, ушел из дома, а вернулся только к вечеру, и в руках у него была охапка веток красной ивы. А если такая растет где-нибудь, кроме разве что на Сентер Крик, так я съем собственную шляпу, ей Богу!
— Он постоянно носит с собой винтовку и то и дело стреляет из револьвера, так?
— Да, все верно.
— Постарайся припомнить еще что-нибудь важное, — велел Танкертон.
— Ну… не знаю. Понятия не имею, что творится у него в голове… разве что он собирается сидеть там до скончания века или пока не выманит вас из лесу. Похоже, парень слишком ленив, чтобы самому гоняться за вами. И в то же время ясно, что ему покоя не дают ваши денежки! По крайней мере, сдается мне, что так оно и есть.
— Угу, — протянул Танкертон. — Десять тысяч — они кого угодно с ума сведут! Сам знаешь, Чак!
Огонек сверкнул в маленьких свиных глазках Харпера. Однако стоило ему только бросить взгляд на потемневшее лицо хозяина, и глаза его вновь потухли.
— Ну ладно, — буркнул Танкертон. — Расскажи мне, что тут слышно в последние день-два. Такер наконец соизволил вернуться, так что первую часть этой истории я уже знаю.
— Да все, как всегда… либо лежит целый день, как бревно, либо наоборот — пропадает до вечера. А то просто валяет дурака. Шляется вдоль улицы с местными парнями. Давеча сходил к кузнецу, притащил здоровенный старый лемех.
— Зачем он ему?
— Да я вот тоже спросил.
— И что он ответил?
— Сказал, дескать, разгребать грязь, вот и все. Не понимаю, что он имел в виду.
— Он что-нибудь с ним делал?
— Нет. Ничего такого.
— Тогда это чертовски странно!
— Понятия не имею, что у него на уме, — буркнул Харпер. — Моя старуха тоже твердит, что все это странно. Вообще-то он дьявольски странный парень. Придет ему что-то в голову, а потом заснет, да и позабудет обо всем. И все ж таки мне невдомек, для чего ему лемех, да еще в у меня в гостинице? Разгребать грязь? Господи ты Боже мой, да ведь ему лень и пальцем шевельнуть! Сколько живет, а ни гроша еще не заплатил! Но пусть только сравняется месяц, так я ему счет суну прямо в нос! Пусть даже мне придется поджечь гостиницу, чтобы выкурить его наружу, скунса вонючего!