Король поднебесья
Шрифт:
Позже ему казалось, что тогда в каком-то озарении ему достаточно было секунды, чтобы до мельчайшей черточки разглядеть незнакомца. Сразу бросились в глаза могучие плечи, в которых чувствовалась недюжинная сила, благородно вылепленная голова, чуть заметная улыбка на губах и глаза… глаза, в которых полыхало пламя — радость от предвкушения битвы!
Дуло револьвера смотрело прямо в грудь незнакомцу. Достаточно было только нажать на спуск и сорок пятый скажет свое слово.
Будто чей-то невидимый палец слева направо прочертил рубашку незнакомца, но, как ни странно, он и не думал падать. То, что произошло дальше, слилось в памяти Танкертона. Что-то ослепительно блеснуло в руке Данмора… и взметнулось в воздух… а дальше как будто произошел взрыв. Что-то тяжелое ударило его в лоб, и из глаз фонтаном брызнули искры.
Кроваво-черная пелена застлала все вокруг. Танкертон выстрелил наугад. В ту же секунду револьвер вышибли у него из рук. Чьи-то медвежьи объятия стиснули его с такой нечеловеческой силой, что он чуть было не испустил дух. Танкертон попытался было дотянуться до другого револьвера, но все было напрасно — тот тоже исчез, а через мгновение холодное дуло уперлось ему в шею.
Голос Данмора у него над ухом четко произнес:
— Ну что ж, Танкертон, первый раунд окончен. Какие у вас планы? Вышибем друг другу мозги или остановимся на этом?
Мысли вихрем кружились в голове у Танкертона.
— Отвечай же, дурень ты этакий! — свистящим шепотом приказал Данмор. — Нас подслушивают. Какой смысл убивать…
— По глупому — безусловно, ни малейшего! — согласился Танкертон.
— Тогда садись, — скомандовал Данмор. — Давай поговорим спокойно.
Вдруг чьи-то руки подняли его в воздух и легко, точно ребенка, усадили на стул. Из коридора до него смутно долетел шорох удаляющихся шагов. Кто-то почти бежал по коридору, уже не заботясь, что его услышат, и половицы жалобно стонали под его шагами.
Мучительная боль, от которой, казалось, вот-вот лопнет голова, заставила его застонать. Черно-багровая пелена все еще застилала глаза. Вдруг что-то холодное и мокрое коснулось его лица и ему сразу стало легче. Что это было, он так и не понял, но пелена перед глазами исчезла, и он уже мог, хоть и смутно, видеть, что происходит вокруг.
В конце концов зрение вернулось к нему. Он уже видел Данмора, который курил, сидя в противоположном углу комнаты.
— Угостить? — радушно предложил он.
— Нет, — буркнул в ответ Танкертон.
Курить ему хотелось отчаянно, но он боялся… боялся, что предательская дрожь в пальцах выдаст его страх. Танкертона до сих пор трясло — он все еще не мог прийти в себя от того, что произошло. Каждая его косточка мучительно ныла при воспоминании о железной хватке Данмора.
— Держу пари, они не решатся подслушивать под дверью, — сказал Данмор. — Ого, а это что за толпа собралась там внизу, под окнами?! Слышите?
До ушей Танкертона донесся смутный гомон. Говорили негромко, будто страх сковывал им языки. Наконец туман перед глазами рассеялся окончательно, сознание прояснилось, и тут его впервые молнией пронзила ужасная мысль — Танкертон вдруг понял, что впервые оказался побежденным!
Похоже, Данмор, не спускавший с него острого взгляда, мгновенно догадался, о чем думал его соперник.
— Я сыграл с тобой скверную шутку, Танкертон, — усмехнулся он.
Он расстегнул верхние пуговицы на рубашке и, криво улыбаясь, вытащил на свет Божий широкое лезвие от лемеха, словно панцирем, прикрывавшее ему грудь.
— Вряд ли стоило рисковать, рассчитывая, что я успею выстрелить первым, — буркнул он. — Я-то не сомневался, что ты будешь целить в сердце! Вот, полюбуйся! — и он ткнул пальцем в глубокую вмятину на блестящем металле.
— Прямо в яблочко! Да, Танкертон, если бы не это, ты бы уже праздновал победу!
Но тот, вместо того, чтобы дрогнуть, только высоко поднял голову. Откинувшись назад, он все так же ясно смотрел он в лицо своему противнику. Никогда еще судьба не сводила Данмора с таким человеком. Казалось, обычный человеческий страх ему неведом.
— Игра была нечестной, согласен, — кивнул Данмор. — Но это все-таки лучше, чем если бы я попросту всадил тебе пулю в голову, верно?
Танкертон вяло махнул рукой, словно говоря, к чему эти извинения?
— Чего ты добиваешься, Данмор? — спросил он.
— Хотел поговорить, вот и все, — ответил тот.
— Неужто ты устроил весь этот спектакль для Чака только ради того, чтобы встретиться со мной?! Странно. Я думал, ты знаешь, что я никому никогда в этом не отказывал!
— Лучше я кое-что объясню сразу, — сказал Данмор. — Само собой, я отлично знал, что смогу потолковать с тобой, если мне придет такая охота. Но закавыка, видишь ли, в том, что я решил с разу — будет куда лучше, если ты сам придешь ко мне, а не наоборот. Хлопот, знаешь ли, меньше, и все такое!
Танкертон снова слабо отмахнулся.
— У тебя на руках все козыри, — буркнул он, — так что валяй, объявляй свою игру!
— Ну что ж, каждому — половина. Вот мое предложение, — сказал Данмор.
— Какая еще половина?
— Предлагаю объединиться, Танкертон. Что скажешь?
— Объединиться? Что-то я тебя не понимаю.
— Ну что ж, постараюсь объяснить. Каждому из нас двоих есть, что предложить, и у каждого есть свой интерес, верно? Например, возьмем тебя. Все здесь, в горах, принадлежит тебе. Так вот, я хочу половину. За тобой — шайка крутых, хорошо вооруженных ребят. Половина из них уйдет ко мне. Ты здесь вроде короля, Танкертон. Оставайся им, если хочешь, но я стану главным визирем, или как это там называется! В этом королевстве теперь будет две головы!
На щеках Танкертона разлилась краска.
— Кажется, я понемногу начинаю понимать, — кивнул он. — Стало быть, ты решил купить половину акций в моем предприятии, верно?
— Можно сказать и так.
— В мире все, или почти все продается, — продолжал Танкертон. — Однако хотел бы напомнить, что я работал не один год, прежде чем создал свою маленькую фирму. Так сколько ты намерен заплатить за то, чтобы войти в правление, а, Данмор?
— А сколько заплатил ты, чтобы получить тут все? — спросил тот.