Король решает не всё
Шрифт:
— И если бы у вас была возможность получить свой флот, но ради этого пришлось бы сильно расстроить… допустим, Эйнис. Или Двейна, — она пожала плечами, — кого-нибудь, кто вам дорог. Вы бы на это согласились?
— Да, — быстро кивнул он, увидел как Вера пораженно подняла брови и победно усмехнулся, пожал плечами: — Ну? И что дальше? Провалилась ваша линия атаки?
— Почему? — тихо спросила Вера, министр холодно усмехнулся:
— По-моему, это очевидно. Настроение людей — штука непостоянная, сегодня одно, завтра другое, тем более, у Эйнис. Сменять её настроение на флот — это выгодная сделка, её настроение изменится за день, а флот будет служить годами. А Двейн вообще железный, он сам согласится, если ему предложить такой размен.
— Конечно, он согласится, — грустно вздохнула Вера, — только не ради флота, а просто потому, что вы ему дороги. — Министр поморщился и отмахнулся, но ничего не сказал, Вероника попыталась несерьезно улыбнуться: — Это всё потому, что вас мало баловали в детстве.
— У меня было отличное детство, — грубовато бросил он, — но оно давно закончилось. И вам тоже пора бы повзрослеть.
Она грустно усмехнулась и опустила глаза, в тишине стало слышно, как шумят на улице голоса и кареты, министр отодвинул рукав, посмотрел на часы, нервно переплел пальцы и неохотно сказал:
— Мне пора.
«Дзынь.»
Вера криво усмехнулась, не поднимая глаз от его напряженно сжатых пальцев, он поправился:
— Ещё не пора, но времени мало. А я должен ещё кое-что вам рассказать.
— Не надо.
Он замер, Вероника подняла глаза и мягко улыбнулась в ответ на его настороженный взгляд:
— Если вы считаете, что мне лучше этого не знать, то пусть будет так. Тем более, если после этого я не захочу с вами разговаривать. Моё любопытство этого не стоит.
В его глазах было опасливое предчувствие подвоха, он внимательно смотрел на Веру, как будто пытаясь найти подсказку, она улыбнулась шире и пожала плечами:
— Что?
— Но вы же так хотели это узнать?
— Я передумала, вопрос про шаманку снимается. Остальное выясним потом, когда вы выспитесь и отдохнете, это не срочно.
Министр продолжал настороженно ждать подвоха, но спустя пару секунд тишины медленно качнул головой и сказал:
— Я не понимаю.
— Очень жаль, — вздохнула Вероника, изобразила шутливое сочувствие, — но вы не расстраивайтесь, это не всем дано.
Он посмотрел на «часы истины», беззвучно выругался и встал:
— Увидимся завтра.
— Счастливо, — ненатурально улыбнулась Вера и помахала ему рукой, он забрал со стола листок, поклонился и пошел к порталу, остановился у стены и обернулся, Вера вопросительно подняла брови, он несерьёзным тоном возмутился:
— Раньше вы провожали меня до портала. Что изменилось?
Она молча встала и подошла к нему, заглянула в глаза снизу вверх:
— Большие планы?
— Да. Выспаться.
— Приятных снов, господин министр, — улыбнулась Вера, он усмехнулся и кивнул:
— Спасибо, госпожа Вероника. — Ещё раз поклонился и вышел через портал.
Вере показалось, что делая последний шаг к стене, он был раздражен и зол, как никогда. Она вернулась за стол, стала рисовать что-то бессмысленное, в памяти сменялись яркие картинки и на всех был господин министр. Нервно переплетенные пальцы господина министра, изгибающиеся в веселой ухмылке губы господина министра…
«Кстати, ещё одно отличие оригинала от копии — у министра маленький шрам на нижней губе, тонкая белая полоска вертикально по центру, её видно, только когда он улыбается. У двойника такого нет.»
Игривая память подкинула ещё картинку — непривычно яркие глаза господина министра, странная двухцветная радужка, которую поглощает расширяющийся зрачок, в котором Вера успела увидеть своё отражение за секунду до того, как отодвинулась.
«Учёные моего мира говорят, что зрачки расширяются, когда смотришь на то, что тебе нравится…
Ага, а ещё они расширяются от страха, от боли и от сосредоточенности на том, о чем идет речь. Уймись, госпожа мечтательница.»
Вероника тихо рассмеялась сама с себя, пошла на кухню, заварила себе чай и опять вернулась за стол. Убрала чертежи и достала свой перевод книги по истории, взялась опять сверять знакомые символы и искать совпадения.
Она не успела допить, как из портала вышел господин министр, бросил на удивленную Веру сильно смущенный взгляд и сразу же опустил глаза:
— Госпожа Вероника.
Голос был виноватый и подавленный, но с легким оттенком смеха, она не могла понять в чём дело, но невольно тревожно сжалась.
— Что-то случилось? — Она быстро осмотрела его на предмет новых повязок, министр на секунду поднял глаза и напряженно улыбнулся, задержал дыхание, как будто собирается что-то сказать, но передумал и выдохнул, пожал плечами, молча прошел к столу, сел напротив. Вера похолодела от его непонятного поведения, отложила карандаш и тихо сказала: — Вы меня пугаете.
Он медленно глубоко вдохнул, как будто собирался с силами, переплел пальцы и, глядя в стол, с тихим смешком сообщил:
— Меня выгнали из дома.
Вера округлила глаза и нервно прыснула, беспомощно разводя руками:
— Здесь нет дивана.
Министр поднял глаза, с легкой укоризной глянул на Веру и, задавливая улыбку, вздохнул:
— Вам весело, а у меня действительно проблема.
Вера с облегчением улыбнулась и тут же попыталась сделать серьёзное лицо:
— Кто посмел?
— Эйнис, — криво улыбнулся министр, Вера хихикнула и тут же прикусила губу, он укоризненно качнул головой и иронично вздохнул: — Из-за того, что я в кои то веки не забыл о её дне рождения, она решила сменить гнев на милость и перетащить свои вещи из общежития обратно в квартиру. А я там замок поменял, её ключ не подошел. Но она агент, так что открыла двери без ключа и распаковалась. Когда я пришел и попытался ей объяснить, что она здесь больше не живет… хм, — он медленно приподнял плечи, развел руками, попытался взглядом пристыдить хихикающую Веру, но потерпел полный провал и махнул рукой: — Короче, поле боя осталось за ней. Мы сошлись на том, что у меня нет совести, и квартиры тоже нет, эта квартира теперь её, а я найду себе другую. Но так как в этот момент она уже вытолкала меня за дверь, то я не смог даже забрать вещи, которые наивно перетащил туда из кабинета неделю назад.