Королева оборванцев
Шрифт:
— Да. Мне неловко признаться, но я действительно не знаю, кого люблю больше — Общину или Антиса.
И тут подал голос ее друг:
— Мне же все совершенно ясно: Я люблю Ироедх больше всего на свете, и проклинаю Общину! Только покинув ее, почувствовал себя свободным. До этого был просто животным, которым понукали все, кому не лень!
Ироедх посмотрела на него с благодарностью:
— Спасибо тебе, Антис. Но я не думаю, что мы когда-нибудь будем любить друг друга так, как это понимают люди. Ведь они подразумевают не только
— А в вашем случае это невозможно? — спросила Барб.
— Конечно, я ведь среднего рода. Но даже если я никогда не вернусь в Элхам, все равно всегда буду любить Антиса и, возможно, родные места.
Блоч кивнул в знак согласия, и спросил Антиса:
— А ты никогда не испытывал чувства любви к своей Королеве, когда…?
— Когда был с ней близок? Но ведь для меня это только работа! Хотя не могу сказать, что старая Интар мне совсем не нравилась, она вовсе не была плохой. Жаль, конечно, что между мной и Ироедх не может быть интимных отношений. Но, чем больше я слушаю вас, людей, тем больше думаю о том, что наша с ней любовь и без этого всегда будет прекрасной.
Барб задумалась о том, что ее спутники никогда не смогут пережить всю ту гамму возвышенных чувств, которую испытывают влюбленные друг в друга люди. Повернувшись к Йедх, она сказала:
— Ты все время молчишь. Сама-то любишь кого-нибудь или что-нибудь?
Бросив осуждающий взгляд в сторону Ироедх, она сказала:
— Как любой нормальный работник, я любила мою Общину. Когда же ее разрушили, у меня ничего не осталось. Действительно ничего. Единственные, кого я сейчас люблю, это животные; поэтому собираю для них корм и храню его в Ледвиде.
— А какие чувства ты испытываешь к жрецам? — спросила Ироедх.
Йедх лишь пожала плечами.
— Они собрались из многих Общин, но сами по себе не образуют отдельную Общину. Многие из них мне действительно нравятся, но чувства к ним несопоставимы с тем чувством, которое я испытывала к своей Общине. Здесь примерно та же разница, что между словами «любить» и «нравиться», о которой нам рассказывал сегодня Доктоблак.
Блоч, между тем, спросил ее:
— А как насчет самого или самой — Оракула? Он, она или оно вызывает чувство любви?
— Нам непозволительно осуждать Оракула. Однако, могу сказать, что это — не мужчина и не женщина в обычном понимании. И позвольте дать всем вам совет: любите как можно больше явлений и людей. Тогда вы не будете такими опустошенными, когда потеряете одного из них. Меня всегда успокаивает это мудрое изречение:
«Когда последнее солнце садится, и звезды становятся холодными,И одноглазая Королева высиживает последнее яйцо,Тогда вместо старой жизни, которая уходит,На Нионде появляется новая».Блоч с сомнением покачал головой.
— Но
Когда Ироедх и Антис расстелили надувные матрасы и легли, взявшись за руки, чтобы согреться, спать, Блоч подошел к ним и сказал тихонько сам себе:
— Может быть вы, словно дети, и не можете познать ту любовь, которая присуща взрослым людям. Но, судя по всему, вам и так хорошо вместе.
За три дня путешествия не произошло ничего необычного. Лишь дождь немного его разнообразил. Ироедх, не чувствуя себя больше связанной обязательствами перед Общиной, многое поведала Блочу об истории и культуре автини. Барб внимательно ее слушала и стенографировала.
Блоч сказал задумчиво:
— Мне бы хотелось побывать в этом разрушенной городе — Кхинаме. Как ты думаешь, жители Элхама попытаются схватить нас, если мы отправимся туда?
Ироедх успокоила его:
— Они знают о том, что у вас есть ружья. Возможно, им и не понравится этот визит, но не думаю, что они предпримут какие-нибудь решительные действия.
— Тогда давайте отправимся туда. Стойте-ка, а что это впереди?
«Это» было грудой бревен и камней высотой по пояс взрослому человеку, которая перегораживала дорогу. Ироедх заметила блеск меди, и тут же крикнула:
— Это бандиты! Доставайте ружье, Доктоблак!
Блок крикнул «Тпру-у-у!» животному, которое тут же послушно остановилось. Нервно оглянулся вокруг, приложил к плечу приклад ружья, и сказал:
— Как вы думаете — ух! — может, нам развернуть колесницы и бежать?
Антис, стремительно достав мачете, мрачно сказал:
— Слишком поздно. Обернитесь назад!
Толпа трутней-автини бежала прямо к ним откуда-то сзади. Один из них остановился, прицелившись из лука. В толпе виднелись два-три щита и шлема, одна кираса. Но у остальных разбойников были только копья, а у одного — лук.
Антис ободряюще улыбнулся Ироедх, и со свистом рассек своим оружием воздух.
— Если Доктоблак убьет тех, кто вооружен, мы сможем забрать их оружие…
Йедх из Йема громко выкрикнула:
— Жрица Оракула Ледвида! Я требую неприкосновенности…
Вжжик! — просвистела стрела, выпущенная лучником. Йедх и Антис тут же умолкли.
— Они и впереди! — воскликнула Йедх.
Впереди на дороге действительно показалась еще одна толпа бандитов.
Ироедх, тоже выхватив клинок, крикнула:
— Давай-ка сюда, Антис! Нам надо держаться вместе. Пусть люди сами разберутся с этими бандитами! Как только они подойдут ближе…
Крак! Перепонки в ушах у Ироедх чуть не лопнули от шума выстрела, который сделала Барб. Маленькая храбрая женщина бросилась прямо к бандитам, нацелив дуло в их гущу. Предводитель трутней после ее выстрела закачался, и рухнул бездыханным на дорогу.