Королева-пугало
Шрифт:
— Ты просила кого-то устроить пожар?
— Нет. Я узнала об этом, когда они вытащили меня из комнаты в ночной рубашке.
Лиф пристально смотрел на меня.
— Крыса в твоей комнате. Ты ее подкинула?
— Нет.
Его глаз сузился.
— Врешь, — Аурек смотрел то на него, то на меня, склонив голову. — Она знает что-то о крысе. Кто был с тобой в комнате, когда ты увидела крысу? Твои стражи? Мертвые? И что за слуга там был, когда я пришел к тебе?
— Не знаю… его там не было, когда я увидела крысу, — быстро
Это выражение лица Лифа я видела всю жизнь. Когда я съела последние медовые пирожные и сказала, что это не я. Когда я сломала одну из его любимых деревянных коровок. Когда я одолжила его лук и забыла в лесу. Злой взгляд старшего брата.
К моему удивлению, молчание между нами нарушило ворчание Аурека:
— Честность тут выразить могу только я, и этот страж, — он ткнул носком сапога Турна, — сказал, что это он видел крысу, и что он раздавил ее горячей кастрюлей.
Я не могла дышать, я не верила, что наглость Турна может спасти Мерека.
— И, чтобы узнать правду, признаюсь, что я не улавливаю логику твоих мыслей, — сказал Аурек с насмешкой.
— Я подозреваю, что вы правы, что Восход — организация, за неимением лучшего слова, и кто-то из них здесь есть, — сказал Лиф, чуть склонившись. — Я просто хочу знать, входит ли туда моя сестра, пока вы не наказали ее.
Лиф посмотрел на оставшихся стражей. Все стояли с опущенными плечами, смотрели на землю, пытались сделать себя маленькими, словно это спасло бы их от гнева Аурека. Он скользнул по ним взглядом, не задержавшись на женщинах и ребенке. Но, когда он дошел до Мерека, он замер и нахмурился.
Он успокоил себя, отвел взгляд, словно что-то вспомнил. А потом он улыбнулся, медленно и без радости, и я больше не чувствовала под собой земли.
— Ты же был тем слугой, да? — сказал он Мереку. — Ты принес напиток?
Мерек поднял голову с вызовом во взгляде.
Он знал, и я понимала, что Лиф узнал его.
— Или нет? Может, я ошибся. Может, ты не играл, — тихо сказал Лиф, глаза Мерека расширились.
Лиф повернулся к Ауреку.
— Не знаю насчет крысы, Ваша светлость. Но могу поклясться жизнями своей матери и своей, а если можно, то и сестры, что я — не часть Восхода. Но я не могу поручиться за Эррин.
Теперь уже был удивлен Аурек.
— А если я убью ее?
— Мама будет скучать по ней, — просто сказал Лиф. А потом огляделся, и выражение его лица с лишенного эмоций перешло к смятению. Он повернулся по кругу, словно забыв об Ауреке, Мереке, обо мне и Восходе.
— Что такое? — Аурек вглядывался во тьму.
— Простите, я… где моя мать?
— Что?
— Я ходил в Башню Доблести, но ее там уже не было. Я не вижу ее…
Аурек помрачнел.
— Вот почему тебя не было там, где я приказал тебе находиться.
Мы с Лифом смотрели на него.
— Прошу, Ваша светлость? — спросил он.
— Я переместил ее в Башню Победы после случая с крысой. Я подумал, что там она будет защищена лучше, если придет Восход.
Лиф посмотрел на меня, словно у меня был ответ. Я не понимала, играет он или нет. Я не могла прочитать его. Он посмотрел на Башню Победы, огонь вырывался из каждого окна, комнаты за ними пылали.
— Нет, — слабо выдавил он, я еще не слышала его голос таким. А потом он бросился к замку.
Поняв причину, я последовала за ним.
Големы замахнулись на него, когда он пробежал мимо, один пошел за ним, но застыл на месте и медленно повернулся к толпе, когда я миновала его. Я понимала, что Аурек приказал им не трогать нас.
Я бежала за братом, он пропал в дыму за дверью. Я собралась идти за ним, а он вышел, закрывая рукой лицо, сильно кашляя.
— Слишком жарко, — выдавил он, схватил меня за руку, забыв о том, что происходило пару мгновений назад. Мы цеплялись друг за друга, пока оббегали башню в поисках другого входа.
Дверь горела, дым поднимался в небо, и Лиф повернулся и потащил меня к первой двери. Но теперь и там был огонь, и я схватила руку Лифа обеими руками, впилась пятками в землю, чтобы остановить его.
— Ты умрешь, — всхлипнула я, пока он убирал мои руки.
— Там мать, — рявкнул он и оттолкнул меня.
А потом мимо нас прошла высокая серая фигура, направляясь в огонь. Я смотрела, открыв рот, как голем входит в пламя, жар ему не вредил. Я повернулась к Лифу и увидела, что Аурек присоединился к нам. Он не смотрел на нас, глядел на огонь, свет отражался в его глазах, и они будто горели.
Несмотря ни на что, мы стояли втроем и смотрели на дверь, ожидая движение. Когда я посмотрела на брата, то увидела, что из его глаза текут слезы, и мой желудок сжался.
Голем вышел с чем-то черно-красным и дымящимся в руках, и Лиф взвыл и упал на колени.
Поверхность голема выглядела бледнее, по ней пошли трещины, он протянул к нам руки и рассыпался в пыль, как перегретый на огне горшок. То, что было в его руках, упало на землю.
Я повернулась к Ауреку, не зная, зачем, а он смотрел на меня безжалостными золотыми глазами.
— Я не знал свою мать, — сказал он.
Глава 13:
Он больше ничего не сказал и ушел, оставив моего брата на коленях, и я смотрела ему вслед, онемев. Я посмотрела на вещь на земле и пыталась убедить себя, что это мама, но я ничего не чувствовала. Это не было похоже на человека. Это не было похоже ни на что.
— Мне так жаль, — всхлипывал Лиф, впиваясь пальцами в землю. — Мама, прости, — он не звал ее мамой с восьми лет. Я вспомнила, как он впервые назвал ее за ужином матерью.