Королева Шотландии в плену
Шрифт:
Морэй твердо верил, что у него лучший генерал в Шотландии, и тотчас согласился. Керколди выбрал поле боя у небольшого местечка Лэнгсайд, недалеко от Гован Мур.
По пути в Дамбартон Мария остановилась переночевать в Каслмилке, у своего родственника сэра Джона Стюарта.
Она спала хорошо, будучи уверенной в неизбежной победе. Одержав ее, она пошлет за Морэем и отчитает его за все, что он сделал против нее. Она напомнит ему о кровных узах и, конечно, простит его. Она надеялась, что это положит конец их раздору. «Джемми, — скажет она, — я понимаю тебя, симпатизирую тебе. Я — законная дочь нашего отца,
И он, конечно, согласится, потому что, каким бы ни был Джеймс, он обладает здравым смыслом.
Как прекрасно вновь обрести мир: королева на своем троне! А годы тревог не прошли даром: они многому научили ее, и она извлечет пользу из уроков. Она станет хорошей королевой для своих подданных, как для протестантов, так и для католиков. В Шотландии будет свобода религии, свобода мнений, процветание и мир.
Она дремала, изнуренная эмоционально и физически. Ей снилось, что она в Лохлевене, и чрезвычайно обрадовалась, когда открыла глаза и увидела, что это не Лохлевен, а Каслмилк, по дороге в Дамбартон.
Но утром, когда Мария встала и вышла на площадку башни полюбоваться окрестностями, она увидела военный лагерь, расположившийся неподалеку, и ей стало не по себе: это была вражеская армия. Только тогда она осознала, что откладывать сражение больше нельзя.
Она закончила свой утренний туалет, надела шапочку из крепа и простое платье из белой тафты, плотно облегавшее ее фигуру. В это время ей доложили, что лорд Ливингстоун просит аудиенции.
Он выглядел встревоженным, и когда она спросила о причине, он поцеловал ей руку и высказал уверенность, что до наступления ночи враг будет разбит. Но возникла небольшая неприятность. Два капитана ее мушкетеров поспорили, кто из них главный. Мария вздохнула.
— В такой день не время для ссор. Кто эти двое?
— Артур Гамильтон Мирритонский и Джон Стюарт Каслтонский. Они — ярые враги и готовы скрестить шпаги. Я предупредил их, что если они не угомонятся, то буду вынужден доложить вашему величеству. Они продолжают спорить, поэтому я пришел узнать ваше решение.
— А какой из капитанов лучше?
— Они оба хорошие воины, ваше величество, но высокомерные, упрямые и гордые.
— Тогда я полагаю, что должна поручить командование Стюарту… для поддержания фамильной гордости.
Ливингстоун поклонился.
— Это один из способов решения проблемы, ваше величество.
— Враг наступает. Я уже вижу его, — сказала Мария.
— Сегодня явно будет битва. А сейчас, ваше величество, не изволите ли пройти в комнату, где собрались ваши генералы и советники?
Мария пошла с ним, и там было решено, что, учитывая их численное преимущество, они должны окружить армию противника и быстро уничтожить ее.
— Мы предложим им сдаться, — настаивала Мария. — Если они капитулируют, то не нужно резни. Сегодня я не хочу напрасного кровопролития шотландцев. Я уверена, что многие из тех, кто восстал против меня, вполне могут стать моими добрыми друзьями, когда поймут, что я собираюсь править справедливо и простить им.
Один из стражников, охранявший вход в зал заседания Совета, ускользнул со своего поста. Никто не обратил внимания на его уход, поскольку многие приходили и уходили. Ему не составило труда раздобыть коня, и вскоре он уже мчался в сторону штаба врагов Марии. Там он прошел прямо к Керколди, совещавшемуся с Морэем, и получил от них благодарность за то, что смог рассказать им, как планируется вражеская атака.
Керколди ликовал. Он был уверен в победе. Его мало беспокоил численный перевес врага, так как во всех подразделениях армии королевы у него имелись свои люди. Он предусмотрительно послал их выразить преданность королеве и дал четкие инструкции, как действовать. С тяжелым сердцем он подумывал, не применила ли и другая сторона подобную тактику. Вряд ли. Королева привыкла сражаться честно. Как будто хоть одно сражение выигрывалось за счет честности! Аргайл? Неблестящий соперник. К тому же он был свояком Морэя, и одно время они являлись союзниками. Он не считал, что Аргайл окажется хорошим генералом для королевы. Ей следовало бы помнить, что родственные узы связывали его как с ней, так и с Морэем; а Морэй был умным и компетентным государственным деятелем, тогда как Мария — просто эмоциональная женщина.
Керколди возбужденно планировал сражение. Он поставит своих стрелков за заборами, прикажет им спрятаться за деревьями и кустами, везде, где они смогут надежно укрыться, чтобы их не заметили приближающиеся враги. Они должны открыть стрельбу по проходящим солдатам королевы. Королева планирует окружить его войско! Ну, тогда он займет позицию на холме, возвышающемся над деревней, и поставит там своих людей так, что, наступая, армии Марии придется взбираться вверх по склону, откуда их будет легче сбросить.
Поблизости находится еще один холм, и там, в охраняемой стражниками колыбели, спит маленький Джеймс VI, не ведая о волнующих событиях, происходящих вокруг. Его увезли из Стерлинга на тот случай, если сторонники Марии пойдут на штурм замка. Если бы ребенок попал в руки матери, это могло бы стать катастрофой для тех, кто заявлял, что борется за сохранение трона для него.
Керколди радовался такой удачной мысли: принести ребенка на поле боя. В некоторой степени вид колыбели вдохновлял его солдат, а если все-таки возникнет угроза поражения — о которой Керколди даже не задумывался, — то те, на кого возложена обязанность охранять колыбель, тотчас унесут мальчика.
Керколди ждал, довольный своим планом. Скоро армия королевы начнет наступление.
Керколди оказался прав. Не успел он расставить своих людей, как вдали показалась наступающая армия королевы с развевающимися флагами и блестящими на солнце пиками.
Керколди наблюдал за ними. Морэй со своими людьми занял позицию у моста, а Мортон командовал авангардом. Керколди полностью доверял своим генералам. Они потеряли бы слишком много в случае поражения в этой битве.
Войско королевы приближалось. Отряды проходили мимо садов и палисадников, и снайперы — эти слуги дьявола — делали свое дело. Солдаты падали, сраженные, а их товарищи удивленно оглядывались, не видя вокруг врага.
Когда они уже подходили к холму, на котором расположился Керколди со своим войском, Артур Гамильтон, ведущий свое подразделение и страдающий от унижения, так как командование было возложено не на него, а на Джона Стюарта только потому, что тот носил ту же фамилию, что и королева, вдруг крикнул:
— Где же те Стюарты, которые претендовали на первое место? Пусть идут вперед и возьмут эту позицию.
— Я это сделаю, — отпарировал Джон Стюарт. — Ни ты, ни кто-либо другой из Гамильтонов в Шотландии не посмеет сегодня оказаться впереди Стюарта.