Королевская ссылка, или Лорд на побегушках
Шрифт:
— Ты неподражаема, — рассмеялся Эдгар, едва ощутимо целуя прядь моих волос. — Очень красноречиво молчишь, ярче любой брани. Таким выражением лица заезжих рабочих в ряд строить.
Сердце ухнуло на дно желудка. Нужно отстраниться, сохранить дистанцию, не позволить увлечь себя в этот водоворот магмы снова. Нельзя!
— Не… — категоричная отповедь потонула в карих глазах.
Меня не касались. Только ласкали бесконечно теплым и безнадежным взглядом, умоляя позволить. Позволить коснуться лишь на мгновение, разрешить только вздох рядом с собой.
Подарить право восхищаться и тосковать до конца дней.
—
— Закрой глаза, темнота сквозь веки не доберется, — лукаво усмехнулся граф мне в висок.
Невесомый, почти невинный поцелуй легким ветром коснулся щеки. Словно испрошая дозволения и не надеясь на большее, лорд Браун провел пальцами по моей скуле, тронул контур губ и… шумно выдохнул, проглатывая стон.
— Знаешь, ты была абсолютно права, — лихорадочный голос упал до шепота. — Я действительно трус и просто боялся. Боялся снова проиграть, влюбиться в ту, чье сердце уже занято. Или будет, всенепременно будет занято другим.
— Тебя отвергли?
— Лишь раз, — болезненно прошипел он. — Леди… была красива. Умна. Обаятельна. И холоднокровна, как болотная гадюка. Я не поверил: ну не может такое прекрасное создание иметь столь жестокое сердце.
— А она?…
— Сказала, что все леди такие, — скривился ледничий. — И что мужская любовь — самая дешевая вещь на земле, за которую никогда не купить расположение красавицы. То ли дело герцогство моего — я тогда ещё не понял — соперника. Знаешь, зачем я отписал всё родственнице?
— Зачем?
— Чтобы ей никогда не пришлось разбивать чужое сердце ради земли и денег. Пусть у Алисии своего приданного будет вдосталь, может, выберет мужа сердцем, а не жаждой наживы.
— Она уже замужем?
— Нет, Лиси учится в пансионате и покинет его только через два года. Наследство дожидается её под временным управлением короны. А ещё затем, чтобы ни одна леди не посчитала меня достаточно жирной добычей, максимально достижимой с её уровнем красоты и обаяния.
— Ну, — я оценивающе потыкала его в бок. — Не слишком жирная, но вполне мясистая дичь. Лапы пустим на чесалку для спины, шкуру на лежанку у камина.
— Тебе лишь бы желудок набить, — проворчал он и тут же хлопнул ладонью по лбу. — Совсем забыл, держи.
В кармане камзола лежал тщательно упакованный сэндвич. Большой, с мясом, сыром и листьями салата, и невероятно вкусный — один на двоих для ночного свидания. «Оплот мяса в царстве сладостей», — пояснил он, пробуя бутерброд исключительно из моих рук.
И пока я торопливо жевала кусок настоящей копченой свинины, медведь рассказывал о прошедшем дне. От имени должностного лица Эдгар успел разыскать и связаться с моим первым знакомцем в этом мире — Густавом, науськав его дать ход заявлению о причинении вреда Элли. Губернский секретарь даже не ломался для вида, сразу возмутился вопиющим нарушением преподавательской этики и полдня выносил мозг СВБ, требуя подключить суд. Саму Элли мягко успели допросить в присутствии главного лекаря и нормального педагога, а после накормили сладким «за то, что была умничкой». Эта девчушка снова покорила всех.
— Она сказала, что у меня мягкая борода, — поплыл от восторга егерь, в третий раз проводя ладонью по подбородку.
— А буквы она сегодня повторяла?
— Буквы? Хм… У ребенка выходной.
— Разбалуешь, сам возиться будешь, — пригрозила я, чем вызвала ещё одну счастливую улыбку. Тьфу, бесхребетный нянь.
Впрочем, это уже не моя забота. И детьми наверняка займутся опытные преподаватели, вернув оставшихся из Катхема в столицу. Всего двадцать учеников несложно прикрепить к какой-нибудь академии, выделив им грант и новую пачку купюр. Всё равно ни учебного здания, ни куратора, ни какой-либо адекватной программы обучения пока нет — всё провально-экспериментальное.
— Эдгар, послушай, — я вспомнила об еще одном важном деле. — В моей сумке лежат важные бумаги — поэтапный план строительства горнолыжного курорта в Катхеме. Там всё: от классификации трасс и правил их подготовки до нюансов выставления цен на аренду жилья в «не сезон». Всё, что я знала, собрано в одном месте. Я хочу, чтобы эти знания не пропали даром.
— Горнолыжный курорт? — изумленно протянул егерь. — В Катхеме?
— Да, я знаю, что там духи. Но у нас же подрастает целое поколение новых ледяных магов, которые смогут патрулировать Катхем, как водные маги патрулируют морские пляжи и поселения.
— Мне не нравится эта идея, — помрачнел медведь. — Варлок с ними, духами, но куча людей…
— Придут тыкать медведя палкой, — довольно заключила я. — Разбудят, вынудят покинуть берлогу, и узрит наш мишка новую цивилизацию.
— Издеваешься?
— Немножко. У вас такая громадная площадь простаивает. Родник с кристально чистой водой. Редкие виды животных. Живописный берег океана с шумоподавлением, в конце концов! Ты в одиночку можешь проложить целую трассу, а что сможет команда ледяных магов? А если присовокупить к вам отряд земельников? Да за пять лет можно превратить Северный полюс в золотую жилу. А если подсадить народ на сноуборды — от туристов не отобьемся.
— Не отобьемся? — помолчав, переспросил сосед.
— Не отобьетесь, — смутилась я. — Ты и король. Его придется взять в долю, чтобы не возникал. Да и детям по окончании академии будут готовы новые рабочие места. Чем плохо?
Медведь угрожающе промолчал. Я опасливо покосилась на соседа-великана и на всякий случай чуть-чуть отодвинулась.
— Перееду, — решительно рубанул он. — Отколю себе айсберг побольше, поставлю снежный дом и до свидания. Если ты вернешься, нет ни одной причины жить рядом с людьми. А план отдай Его величеству, он сориентируется.
Да ну его! Отдавать такой замечательный проект человеку, готовому без вопросов казнить бывшую жену? Да, она сама виновата, но мог бы и расспросить ради приличия. Спас от самосуда? Ха, скорее, ревностно охраняет право растерзать супругу самому.
— Мне приснился кошмар, — по-детски пожаловалась я, вспоминая пережитое во сне. — Про казнь.
— Да? — удивился граф. — Ну, иди сюда.
Медвежьи лапы сгребли меня в охапку, бережно усадив на колени. Прикрыв глаза от восторга, я с упоением вдыхала запах Катхема — снег, океан, горящие поленья, — пропитавший егеря с ног до головы. Не было модного парфюма, но были острые и нежные воспоминания, накрывшие с головой. Будто самый главный северный дух осторожно покачивался из стороны в сторону, лелея меня, как дитя. Лишь сердце сумасшедше колотится, телеграфом диктуя: больно, больно, больно. Но я должна быть сильной.