Королевские игры

Фэйзер Джейн

В голосе послышалось самодовольство: кажется, ее величество насмехалась над слабостями пожилых придворных.

Любые слова в подобной ситуации могли оказаться бестактными, а потому Розамунда лишь молча поклонилась и поспешила начать работу.

Глава 12

– Пойдем на террасу, там Чарлз Синглбери играет на лютне.

Джоан потянула Розамунду за рукав, и через весь зал подруги поспешили к залитой солнцем просторной террасе, откуда открывался прекрасный вид на реку.

На свежем воздухе группами гуляли придворные, однако того, кто привлек внимание Джоан,

пока не было видно.

– Кто такой Чарлз Синглбери?
– поинтересовалась Розамунда.

– О, он у нас недавно.

Джоан покраснела, и веснушки сразу проявились еще ярче. Она раскрыла веер и принялась обмахиваться, словно надеялась прогнать ненавистных мошек.

– Младший сын графа Редмонда.

Розамунда понимающе улыбнулась:

– Ты им интересуешься?

Джоан передернула плечами:

– Ничуть. С какой стати?

– Не знаю, с какой стати, - ответила Розамунда, не переставая улыбаться.

Она пошла вслед за подругой и вскоре заметила небольшую группу слушателей, собравшихся вокруг молодого человека с лютней в руках. Музыкант играл серьезно и вдумчиво; в манере не было ничего похожего на беззаботную легкость Уила Крейтона.

– Мистрис Уолсингем, как приятно вас видеть, - послышался мягкий, смутно знакомый голос.

Розамунда обернулась и увидела леди Ленстер. Очаровательная красавица грациозно сидела на низком парапете и мило улыбалась.

Розамунда присела в реверансе:

– И мне очень приятно, миледи.

Леди Ленстер дружески показала на парапет, и новая фрейлина, польщенная неожиданным вниманием, устроилась рядом. Увлеченная музыкой Джоан присоединилась к слушателям.

Леди Ленстер лениво взмахнула веером.

– Чудесная сегодня погода, не правда ли?

– Замечательная, - согласилась Розамунда.

Из- за веера Агата придирчиво взглянула на девчонку, которую должна была заманить к Арно в постель. Но почему, почему? Ничего выдающегося. Юная, хорошенькая, с прекрасными волосами яркого медного оттенка и большими зелеными глазами. Волосы и глаза, несомненно, главное богатство. Но Арно не настолько прост, чтобы сдаваться перед традиционной красотой. Будь так, сама она ни за чтобы не стала его подругой; помимо необычного цвета глаз, ее отличали особая французская пикантность и самобытное обаяние.

Строго следуя инструкциям, Агата предложила:

– Может, прогуляемся по берегу? Там свежо и дует легкий приятный ветерок.

– С удовольствием.
– Розамунда с готовностью встала и привычным жестом провела ладонью по юбке.
– Рада буду пройтись.

– Если вас привлекает свежий воздух, то непременно понравится и охота, - заметила леди Ленстер.
– Далеко не каждый день проходит в бездействии. Общество вынуждено сидеть во дворце лишь в те дни, когда у ее величества много работы. От переутомления королеву часто мучают головные боли, но время от времени она решает встряхнуться. Тогда и всем нам приходится шевелиться: верховая охота в Ричмонде, прогулки по реке… - Она выразительно взмахнула рукой.
– Все это очень интересно и забавно.

– О, не могу дождаться!
– искренне призналась Розамунда.

Агата мягко, сочувственно рассмеялась:

– Когда освоитесь, дорогая, то обнаружите, что существует немало способов развеять однообразие и скуку, причем многие доступны даже камеристкам.

– Наверное, приятно состоять при дворе, но не прислуживать королеве; ведь можно пользоваться свободой.
– Розамунда с любопытством взглянула на спутницу.
– Насколько я поняла, леди Ленстер, вы вдова?

– Да, причем веселая.
– Агата легко, мелодично рассмеялась.
– Если последуете моему совету, то найдете себе богатого и беззаботного мужа, который занимается собственными делами и не лезет в дела жены.

– Легко сказать, но, полагаю, гораздо труднее сделать.
– Розамунда не скрывала интереса.
– Вы поступили именно так?

– Покойный Ленстер был очень богат и оставил мне огромное состояние. Но к сожалению, проявлял к моей персоне меньше равнодушия, чем хотелось бы. Зато мало заботился о себе и отличался безрассудной храбростью и страстью к охоте. В результате упал с лошади во время погони за кабаном и разбился.

Судя по тону, смерть супруга не слишком огорчила Агату.

– И вы намерены оставаться вдовой?

Почему- то по отношению к леди Ленстер вопрос вовсе не казался бестактным. Ее манера общаться располагала к искренности, а Розамунда считала необходимым расширить познания о светской жизни и выйти за пределы тех знаний, которые тщательно отмерила леди Уолсингем.

– Разумеется. Трудно придумать состояние приятнее, Розамунда… можно называть вас Розамундой? Такое прелестное имя.

– Сочту за честь.

– А ты зови меня Агатой, - сказала леди Ленстер и дружески взяла Розамунду под руку.
– Нам суждено стать близкими приятельницами.

Розамунда улыбнулась.

– Независимость, дорогая, - залог счастья, - продолжила новая наставница, свернув в платановую аллею над рекой.
– Можно самой выбирать круг общения, занятия и… - Она замолчала и лукаво взглянула на спутницу.
– И любовников.
– Произнеся опасное слово, она снова рассмеялась: - Я тебя шокировала?

Розамунда покачала головой:

– Не очень.

– Скоро поймешь, о чем речь.

И Розамунда действительно поняла. Оказалось, что спутница знала всех, кого доводилось встретить, и это притом, что придворные гуляли и парами, и группами, а порой, весело беседуя, стояли целыми компаниями. Агата приветливо кивала, улыбалась, а раз или два даже остановилась, чтобы перекинуться парой слов и по-дружески тепло представить новую приятельницу. Прием неизменно оказывался сердечным. Впервые со времени приезда в Уайтхолльский дворец Розамунда почувствовала себя почти как дома. Холодность, царившая среди камеристок, отступила и перестала казаться важной после того, как выяснилось, что за пределами этого тесного мирка люди ведут себя приветливо и вежливо.

От острого взгляда Розамунды не ускользнул и тот факт, что в беседе с джентльменами Агата сразу переходила на кокетливый тон, а порой даже открыто флиртовала. Она без стеснения стреляла красивыми глазами и умело включала звонкий серебристый смех. Более того, поддавшись очарованию игры, джентльмены обращались с особой призывной интонацией и к ее юной спутнице. Конечно, Розамунда не считала возможным подражать поведению многоопытной дамы, однако внимательно слушала и смотрела, замечая и запоминая каждую реплику, выразительное движение веера, многозначительный поворот головы, трепет длинных ресниц в ответ на особенно удачный комплимент. Подобное образование в корне отличалось от уроков леди Урсулы, однако ничуть не уступало ему по актуальности и значительно превосходило по занимательности.