Королевский выбор
Шрифт:
— А почему я должен тебе отвечать, дворянская мразь?
Рамиро отвернулся, заложил руки за спину и заговорил:
— Ты, конечно, можешь не отвечать мне. Ты убил моего отца, короля Пуэрто дель Фасинадо. После его погребения ты предстанешь перед королевским судом, и он приговорит тебя к казни. Наши законы достаточно просты в отношении таких, как ты. Тебя приговорят к долгой казни. Возможно, ты не знаешь, что это такое. Я объясню. Тебя посадят в железную клетку и выставят на главную площадь; вокруг встанут гвардейцы, чтобы никто не смог к тебе пройти. Но толпе будет дозволено кидать в тебя… только камни.
— Почему ты думаешь, что я их знаю, принц? — сказал убийца, будто снова плюнул.
— Вряд ли тебе поручили бы столь ответственное дело, если бы не доверяли. Остров у нас небольшой. Ты и твои приятели не могли проникнуть сюда без помощи местных. А значит, ты их знаешь.
Убийца молчал.
— Тебя все равно казнят.
— Это сделаешь ты?
— Я бы хотел, — сознался Рамиро. Ему становилось очень трудно сдерживать то огромное и холодное, что рвалось изнутри и — он знал — никогда не должно прорваться. — Но народ Фасинадо мне этого не простит. Моего отца любили здесь; если я покараю убийцу собственноручно, не показав этого людям, люди… расстроятся.
— Так, может быть, он? А? Он так смотрит на меня! — Француз кивнул на младшего принца. — Давай, мальчик, покажи, чего ты стоишь! Это ведь я замочил твоего папашу!
Марко рванулся вперед и был остановлен железной рукой Лоренсо.
— Пусти! Я покажу ему… Я…
— Ваше высочество, — одернул его Лоренсо негромко, но так, что Марко перестал рваться и замер, тяжело дыша.
— И мой брат этого не сделает, — произнес Рамиро, — и моя стража. И мои советники. И даже моя сестра, которая на скаку попадает из пистолета в глаз летящей утке, не станет практиковать свое мастерство на тебе. Ты умрешь медленно и мучительно, как того заслуживаешь. Но если, — голос Рамиро упал почти до шепота, и убийца невольно подался вперед, — ты скажешь мне то, что я требую, я даю слово: твоя смерть будет быстрой.
— Ты сам дьявол, — пробормотал француз. — Но если я промолчу, ты не узнаешь, кто так ненавидит тебя и твою семью.
— Я узнаю, — любезно возразил Рамиро. — Остров закрыт. Сегодня я отдал приказ о том, что ни один корабль не должен покидать гавань, а на лодке до материка не добраться. Пока я не найду истинного убийцу, того, кто направил твою руку, никто отсюда не сможет выбраться. А ты… ты познаешь муки ада прежде, чем очутишься в том аду, что ждет тебя после смерти.
Француз тяжело дышал; их с Рамиро взгляды сцепились, и ни один не мог отвести глаз. Трепетало пламя факелов, еле слышно звякнула шпага, когда Лоренсо переступил с ноги на ногу.
Убийца не выдержал первым и опустил голову.
— Хорошо, — пробормотал он, — ты дал слово.
— Я Рамиро Эстебан Хорхе лос Домингос де Сантана, старший принц королевского дома, и я подтверждаю свое слово. Кто ты?
— Я Поль Лелуш, — пробормотал убийца, — верный слуга Франции.
— Как ты прибыл на остров?..
…Допрос продолжался больше часа. Имена сыпались и постукивали одно о другое, как шарики в четках кардинала
— Что ж, — произнес он, когда поток слов иссяк и убийца обмяк на стуле, — я сдержу свое слово, ты умрешь быстро. К сожалению, я не могу отменить публичную казнь, однако суд прислушается к моему слову, и ты избежишь мучений.
Лоренсо вытолкал из камеры Марко, который все оглядывался и порывался пойти назад. Рамиро тоже направился к двери, но на полдороге не выдержал и вернулся. Он постоял, глядя на все еще ухмылявшегося — в знак протеста! — узника, а затем, широко размахнувшись, ударил его кулаком по лицу. Голова француза мотнулась, из разбитых губ по подбородку побежала кровь.
— А говорил, что не станешь трогать меня, принц, — прохрипел убийца.
— Я покаюсь.
Глава 17
Маравийоса закрылась трауром, как безутешная вдова. Из окон свисали черные полотнища, колыхавшиеся под веселым морским бризом. Над замком реяли траурные флаги.
Короля Альваро V похоронили на третий день со всеми почестями в гробницах фасинадских королей. Там были мрамор и гранит, засохшие цветы и ангелы, склонившие головы; кресты и цепи; имена на латыни и испанском, вросшие в камень, стершиеся, выпуклые. Струились черные шелка, женщины прятали лица под кружевными вуалями, и когда на них падало солнце, то казалось, что это на коже сплетаются тени от виноградных листьев.
Совсем как тогда.
В тот же день, четырнадцатого июня, на площади перед собором Святого Павла на наскоро сооруженном эшафоте лишился головы Поль Лелуш, убийца короля. Принцы Рамиро и Марко наблюдали за казнью, сидя верхом; Дорита и Леокадия — из кареты. Когда голова Лелуша скатилась на землю, толпа взревела. Рамиро поворотил коня и поехал обратно во дворец, не желая наслаждаться этим ликованием. В сердце его было пусто. Он поступил по справедливости и больше ничего не мог сделать. Только жить дальше.
Вечером того же дня принц Рамиро исповедовался кардиналу де Пенья в своих покоях; кардинал вышел после этого задумчивым, покачивая головой, и сказал своему секретарю (это слышали стражники у дверей), что если только Господь Бог не решит, что принц Рамиро слишком хорош для этого острова, и заберет его живым на небеса, — если не решит так Бог, Фасинадо ожидают добрые времена.
За четыре дня выловили всех чужаков, что находились на острове. Сейчас они содержались в городской тюрьме (Рамиро больше не желал поганить подвалы) и ожидали решения суда.
А после того, как принц Рамиро Эстебан Хорхе лос Домингос де Сантана исповедался, он с чистой душой отдал приказ о взятии под стражу графа Франсуа Сезана.
Пятнадцатого июня произошло два значимых события. Состоялся совет; и Рамиро получил письмо.
Совет назначили с утра пораньше. Марко порывался сначала отказаться от участия, однако быстро стушевался под грозным взором старшего брата. Скорбь по Альваро никуда не делась, весь дворец носил черное. Однако дольше тянуть с назначением преемника не следовало. Совет настаивал на немедленном решении этого вопроса, и Рамиро, как никто другой, понимал, насколько это важно.