Королевское зерцало
Шрифт:
Олав удивился.
— Я не понимаю, про что ты говоришь?
— Один из тех людей, кого я ставлю выше других, уродлив, — ответила Эллисив, — Это Халльдор сын Снорри. Его лицо обезображено шрамом.
Харальд часто говорил, что Халльдор оставался невозмутимым перед любой опасностью; как бы туго ни приходилось во время битвы, его не покидало спокойствие. «Чего бояться, — говорил Халльдор, — если я уже изувечен?»
— И часто он так острил?
— Нередко. Но он, бывало, и гневался. Он единственный посмел упрекнуть твоего отца в трусости, прямо ему в глаза.
— Разве для этого мог быть повод?
— Нет, конечно, Харальд никогда не был трусом, но Халльдор был тогда в сильном гневе.
Однажды на Сикилее им предстояло взять город. Халльдор с другими воинами пробился к воротам, но горожане яростно сопротивлялись. Халльдор и его люди были без щитов — они хотели обмануть горожан, сделав вид, что безоружны. Им нужно было продержаться в воротах, пока подоспеет Харальд с остальными воинами. Но Харальда не подпускали горожане, осыпая его войско с городской стены камнями и стрелами.
Когда Харальд все-таки пробился к воротам, пал его знаменосец.
— Подними знамя, Халльдор! — крикнул он.
— Пусть заяц несет твое знамя, трус, — крикнул в ответ Халльдор. — Ты еле продвигаешься!
Однако знамя поднял. Как раз в этом сражении, когда он был без щита, ему рассекли лицо. Но вернемся на шведское побережье…
Харальду не было нужды плыть в Норвегию, чтобы встретиться с Магнусом. Магнус со своими кораблями стоял в Эресунне.
Они обменялись гонцами, в конце концов Магнус с семью самыми знатными людьми поднялся на корабль Харальда.
Мы с Магнусом встретились как брат с сестрой после долгой разлуки.
Встреча Харальда с Магнусом была не такой сердечной.
После обязательных приветствий Магнус сказал, что хочет просить Харальда помочь ему в борьбе против Свейна сына Ульва.
Харальд ответил согласием. Но прежде он хотел бы узнать, готов ли Магнус поделиться с ним властью.
— Мы оба потомки Харальда Прекрасноволосого, — сказал он. — И мы оба в тесном родстве с Олавом Святым.
Магнус ответил, что, скорее всего, они придут к согласию, но все-таки прежде он должен обсудить это дело со своими советниками. Их это тоже касается, а он бы не хотел поступать против их воли.
Главным советником Магнуса оказался Эйнар Брюхотряс. Твой отец давно имел на него зуб.
— Почему? — спросил Олав.
— Тогда мне это было невдомек, но позже я узнала, что Эйнар в Киеве высмеял Харальда. Эйнар с Кальвом сыном Арни приехали в Киев за Магнусом, которого собирались провозгласить конунгом Норвегии. Харальд сказал им, что скорее ему пристало быть конунгом, чем этому малолетнему отроку. И Эйнар посмеялся над ним.
Теперь Эйнар сказал, что, если Магнус разделит с Харальдом власть, Харальд должен отдать половину своих сокровищ, награбленных в чужих землях. Магнуса разорили войны со Свейном сыном Ульва, и он нуждался в серебре.
Харальд смерил Эйнара взглядом, потом обвел глазами других советников Магнуса.
На бедняков они не были похожи. У Эйнара на руках красовались золотые обручья, на голове — золоченый шлем, а плащ скрепляла великолепная пряжка. Он был куда наряднее Магнуса.
— С Магнусом я готов поделиться, — сказал Харальд. — Только боюсь, как бы мои сокровища не уплыли из его рук. Я сражался и терпел лишения на чужбине не для того, чтобы обогатить норвежских толстосумов. Плохи дела страны, где у конунга одно золотое обручье, а у его советника — два.
Эйнар вспыхнул от ярости, однако сдержался.
— Ты, Харальд, был далеко отсюда, когда мы отвоевывали землю у Кнютлингов, — сказал он.
— А много ли битв у вас было?
Эйнар прикусил язык и, конечно, рассердился еще больше. Ведь у них не было ни одного сражения.
— Мы отвоевали землю у Кнютлингов, — веско сказал он, — и мы не хотим иметь двух конунгов. Пока жив Магнус, в Норвегии не бывать другому конунгу. Я сделаю все, чтобы ты не получил в Норвегии ни толики власти.
Другие советники Магнуса были согласны с Эйнаром. Они и не могли перечить ему, это означало бы вступить с ним в спор, потому что он уже сказал «мы» от имени всех. Магнус не посмел даже пикнуть.
— Зачем ты так раздразнил этого толстяка? — спросила я после. Тогда-то я и узнала, что это был Эйнар Брюхотряс.
— Сказал то, что думаю, — ответил Харальд. — Разве не позор: Магнус стоит, как встрепанный котенок, а этот жирный кот Эйнар сидит и облизывается. Воистину я вернулся в Норвегию вовремя. Но ты-то — зачем было вешаться на шею этому котенку?
Я в недоумении уставилась на Харальда.
— Мы с Магнусом вместе росли, — сказала я, — Он мой брат.
— Вот как? — Харальд поднял бровь выше, чем обычно, но промолчал.
— Как ты решил поступить? — спросила я.
— Заключить союз со Свейном сыном Ульва, — ответил он.
— Против Магнуса? Ты же обещал быть его другом!
Он искоса посмотрел на меня.
— Это хорошо, что у Магнуса есть защитник.
Теперь промолчала я.
— Лучшая услуга, которую можно сейчас оказать Магнусу, — это избавить его от советников. Пока они окончательно не задушили его.
Мы вернулись в Швецию, и Харальд заключил со Свейном союз.
На зиму мы остались в Сигтунах, и Харальд построил там несколько кораблей.
Весна пришла рано. Энунд предоставил Харальду и Свейну свою дружину. Кроме того, они взяли с собой всех шведов, желавших к ним присоединиться. Скоро у них собралось большое войско.
Харальд был сам не свой от нетерпения.
— Наконец-то ты увидишь настоящее сражение, Елизавета. Ты ведь столько говорила о ратных подвигах.
Так и было. Я увидела битвы, пожары, убийства и насилия.
Мы опустошили Сьяланд и Фьон. Много датчан полегло, их жены были взяты в плен — женщин собирались продать в рабство, если не удастся получить за них выкуп. Те, кто уцелел, бежали в леса.