Королевство Бахрейн. Лики истории
Шрифт:
В 1906 г. Министерство иностранных дел России возглавил Александр Петрович Извольский. Акцент в предложенной им новой программе российской внешней политики на Востоке ставился на урегулировании англо-русских противоречий и, как следствие, — на ликвидации «наследия графа Ламздорфа в Азии». В русле такой политики Россия отошла от ее активной деятельности в зоне Персидского залива вообще и на Аравийском полуострове в частности. Позиции, приобретенные там, утратила; и «русский след» надолго затерялся в песках Аравии.
В контексте событий русско-японской войны Российская империя оказалась перед необходимостью нахождения политических компромиссов
Подписание 31 августа 1907 г. англо-российского соглашения знаменовало собой окончание многолетней игры политико-дипломатических шахмат между Лондоном и Санкт-Петербургом в бассейне Персидского залива. России в силу складывавшихся тогда обстоятельств и в соответствии с данным соглашением уйти из Персидского залива все же пришлось. Вместе с тем, дипломатии английской добиться того, чего она так страстно желала, то есть включения в соглашение специального положения о Персидском заливе, как о зоне английского влияния, не удалось. Признав за Англией в качестве таковой юг Персии, Санкт-Петербург притязания Британской империи на монополию в Персидском заливе отклонил (39).
Отправной точкой восстановления российско-аравийских отношений — с упором на Хиджаз и Йемен — можно считать Лозаннскую конференцию (ноябрь 1922 — июль 1923 гг.). Эти две страны в тот период внешней политики Советской России, во времена маниакальной увлеченности большевиков идеей «всемирной революции», рассматривались Москвой в качестве «опорных пунктов» и «действенных инструментов» по «противостоянию в мусульманском мире» наступательной политике Англии и Франции на Востоке.
Что касается конкретно Бахрейна, то дипломатические отношения между нашими странами (Королевством Бахрейн и Советским Союзом в то время) были установлены 29 сентября 1990 г.; официально Российскую Федерацию Бахрейн признал 28 декабря 1991 года. Посольство России в Манаме действует с 1 января 1993 г. В декабре 2008 г. состоялся первый в истории двусторонних отношений официальный визит в Россию короля Бахрейна, шейха Хамада ибн ‘Исы Аль Халифы. В октябре 2014 г. он еще раз побывал в России; встречался с президентом В. В. Путиным в Сочи. В конце апреля 2014 г. Россию посетил наследный принц Бахрейна, шейх Сальман ибн Хамад ибн ‘Иса Аль Халифа.
Действует межправительственное соглашение о торговле, экономическом и техническом сотрудничестве (с апреля 1999 г.), а также соглашение о поощрении и защите капиталовложений. Российский фонд прямых инвестиций подписал меморандум об инвестиционной деятельности с Бахрейнским суверенным фондом «Мумталакат». Имеется соглашение о поставках российского газа.
Товарооборот между Россией и Бахрейном невысокий. В период 2002–2005 гг. он не превышал 2 млн. долл. США (ежегодно). В 2010 г. составил 2,4 млн. долл., а в 2011 г. — 13, 5 млн. долл. США. В 2014 г. перевалил за 20 млн., а в 2016 г. достиг 61,3 млн. долл. США.
На Бахрейне работает несколько компаний с российским участием: СП «НОП» (производство удобрений); «Рэд Сквеар Индастриз» (строительные подряды) и «Галф Оверсиз Компани» (разведка нефти и газа) (40).
Внимание Парижа к зоне Персидского залива стало проявляться в XVII веке, когда для разворачивания деятельности в «восточных морях» была основана знаменитая Французская
В 1696 г., стремясь укрепить свои торговые позиции в Персии, французы предложили шаху помощь в захвате Маската — в обмен на обещание выгнать из Бендер-Аббаса, где располагалась их фактория, Датскую Ост-Индскую компанию, деятельного и ловкого, как они сами ее называли, соперника-конкурента в Персии. Представляется, что выполнить такое обещание французы едва ли смогли бы, так как достаточными военно-морскими силами в регионе тогда не располагали. Вместе с тем, демонстрация готовности помочь шаху позитивно отразилась на их с ним отношениях.
Другим важным шагом Франции по активизации деятельности в зоне Персидского залива явилось разрешение, полученное ею от Османской империи на присутствие в Месопотамии, увенчавшееся открытием консульств в Багдаде (1740) и в Басре (1769). Первым дипломатическим представителем Франции в Месопотамии и прилегающих к ней областях Аравии стал епископ Балейя. Как и первый консул в Басре, он был из французских монахов. Появились они в Месопотамии в 1623 г., рассказывает в своем увлекательном сочинении «Ирак Арабский» первый русский консул в Басре Александр Алексеевич Адамов. Прибыли из Исфахана, где располагалась их духовная миссия. Назначение французских консулов в Басре из числа монахов, «проводников латинианства в Месопотамии», пишет А. Адамов, продолжалось до 1869 г., а в Багдаде — до 1781 г. (41).
Долгое время в морской навигации Персидского залива главенствовала Датская Ост-Индская компания. Ее опорной базой там выступал остров Харк. После того, как в 1766 г. их с этого острова изгнал пират Мир Муханна, на него обратили внимание французы. Начиная с 1769 г. они стали активно «осваивать» Харк. Заложили на нем торговую факторию и установили военно-сторожевой пост, имея в виду поставить под свой контроль морской трафик в Персидском заливе. Иными словами, всеми этими акциями ясно дали понять Лондону, что Персидский залив занимает далеко не последнее место на шкале внешнеполитических приоритетов Парижа.
В 1783 г. барон Валднер (Waldner), полковник швейцарского пехотного полка во французской армии, представил на рассмотрение французского правительства проект, суть которого состояла в том, чтобы «забрать в руки Франции» торговлю Европы с Азией. В то время Франция доминировала в Средиземноморье, а французский адмирал Сюффран (Suffren) успешно противостоял англичанам в Азии. Полковник предлагал превратить остров Маврикий в базу для французского военного флота, и использовать ее в целях установления контроля над морскими путями в Персидском заливе и Красном море, которые и должны были стать двумя главными торговыми артериями европейской торговли с Азией.
По мнению полковника, младшими партнерами Франции в этом проекте могли бы выступить Венеция и Дания. Первая из них, отмечал он, обладала опытом прокладки каналов, который можно было бы использовать, чтобы связать Средиземное море с Красным. Вторая, располагая крупным судостроительным потенциалом, могла бы построить 15 мощных боевых кораблей — для патрулирования вод Красного моря.
План предусматривал также проведение двух наземных операций двумя французскими армиями. Одной — в Египте, в целях создания непреступного ни для кого бастиона между Газой и Суэцем; и другой — в Прибрежной Аравии, для овладения участками, с которых можно было бы контролировать входы в Красное море и Персидский залив.