Корона и Венец

Касаткин Олег Николаевич

Я беден, наг, Мои владенья — лес, мой дом — глухой овраг. Но герб иметь и сам я мог бы знаменитый, Кровавой ржавчиной, как ныне, не покрытый, Высокие права на славу и почет, Что в складках траурных скрывает эшафот. Настанет день — права, врученные отвагой, Из ножен дедовских я выхвачу со шпагой. Пока же от небес принять мне суждено Лишь воздух, воду, свет — то, что и всем дано. Иль герцог, или я — другого нет исхода. Брак и неволя с ним — или со мной свобода! Донья Соль Пойду за вами я…

В этот момент дон Карлос появился из шкафа — совсем как в плохом водевиле.

Я

вижу, в болтовне вы опытны и ловки. А мне легко ль сидеть в проклятой мышеловке?

Намечающуюся дуэль разбойника монарха остановило явление дяди и жениха доньи Соль. Дон Руй Гомес де Сильва обвиняет гостей в покушение на честь племянницы и генерал издевательстве над его сединами и зовет приближенных.

Все сюда! На помощь! Что ж вы стали? Секиру мне, кинжал, клинок толедской стали!

Дон Карлос просит герцога успокоиться и сообщает ему о смерти своего деда — германского императора Максимилиана. Де Сильва узнаёт в госте испанского короля а тот в свою очередь ловко выходит из щекотливого положения — мол ему нужен совет до Руя потому он и явился секретным образом.

Я тайных от тебя, мой граф, искал услуг И делать не хотел их достояньем слуг.

Потом дон Карлос спасает влюблённых: мол Гернани — это человек из его свиты. Торжественная декламация, печальная музыка несмотря на вроде бы уже устаревшую напыщенность поневоле заставляли увлечься происходившим на сцене… Сегодняшний день завершался в театре.

А начался в городской гимназии.

Собственно Георгий не планировал посещать местную обитель наук. Но с утра к нему явился Танеев и попросил — Ваше Императорское Величество — вы не нуждаетесь во мне сегодня? Я намеревался отправится в городскую гимназию и встретится с учителям и гимназистами — изучить так сказать предмет моего ведения непосредственно на месте. — Это так необходимо? — больше для порядка осведомился Георгий. Танеев утвердительно кивнул и согласно ему качнулся орден святого Станислава на его шее министра. — Видите ли, Георгий Александрович — я имея дело с чиновниками мне подчиненными обнаружил что представление о жизни учебных заведений у них все больше из отчетов. Иные и живого ученика в глаза не видели! Георгий понимающе кивнул — о том что дела провинциальные в Петербурге знают почти исключительно из присланных бумаг он слышал не впервые. И он ведь тоже — только вспомнить те груды донесений и рапортов — какие он перелопатил в прошлом году… Отчеты против живого впечатления? Хм… — Я разумеется не возражаю против того чтобы вы, Сергей Васильевич выполняли порученные мной обязанности, — не смог не пошутить Георгий. За одним исключением — я тоже хотел бы посетить гимназию вместе с вами. Танеев не выдал удивления, лишь глубоким кивком головы выражая покорность монаршей воле. Не удивился и Кауфман пять минут спустя услышав распоряжение — подготовить охранные меры для визита царя в городскую гимназию. — Да, Александр Александрович — вы ведь уже знаете что бракосочетание мое и коронация будущей императрицы произойдут во Владимире? — спросил он после того как сообщил о поездке. — Никак нет, Ваше Императорское Величество, — сообщил Кауфман — тоже не выказав удивления. — Ну вот теперь знаете. И что выдумаете об этом? На язык Кауфману просилось нечто традиционное в духе «Рад стараться Ваше Императорское Величество» или «Воля государя — закон!». Но он этого не сказал разумеется — Я думаю, Георгий Александрович… — Что с точки зрения моих непосредственных обязанностей этот выбор не оставляет желать лучшего. Город невелик, а место коронации — как я понимаю — Успенский собор, как и вообще место торжеств расположено на возвышении — своеобразном акрополе которое легко охранять. Кроме того — невеликость города еще означает что все знают соседей, и злоумышленнику будет почти невозможно остаться незамеченным. Добавить сюда то что из за наличия в городе пересыльной тюрьмы полицией создана изрядная сеть негласных агентов… Полагаю, — закончил он — что силами примерно трех батальонов гвардейских полков можно обеспечить должную безопасность и августейших особ и всех прочих гостей — Иного я и не ожидал услышать, полковник… Однако же на сборы не так много времени….Гимназия встретила его тишиной коридоров — как сообщил угодливо семенящий директор — титулярный советник Шемякин, все и учителя, и гимназисты и служители собрались в зале и «С трепетом ожидают высочайшего визита». Георгий лишь улыбнулся. По дороге он увидел портретную галерею российских государей развешанную на стене. Петр Великий в кафтане, Екатерина I. дебелая Анна Иоанновна, Елизавета… Был тут и портрет его отца — в мундире генерал лейтенанта и при всех регалиях. Так-так — а это что такое? Из золоченой рамы в центре экспозиции на него взирал какой то квадратнолицый юноша с чванным лицом прямо таки почти поросячьего розового оттенка — так видать местный Тициан или Веласкес пытался передать юношеский румянец. Он машинально хотел задать вопрос — что сей юноша делает в собрании монархов его державы и вдруг понял что видит собственный портрет. Вот это да!

Волосы персонажа были несколько длинноваты — не по уставу, а облачен он был в мундир черного цвета и с эполетами. Такой Георгий надевал раз или два в жизни — предпочитая даже для семейных снимков форменку! Он вспомнил что несколько раз Министерство Двора обращалось с ходатайством — написать парадный портрет Георгия для образца с коего будут сделаны портреты монарха для присутственных мест. Но он отнекивался — позировать в дни траура было неприятно, а потом навалились дела. В итоге он попросил людей Воронцова-Дашкова обратится к Императрице-Матери — пусть Мария Федоровна выберет лучшую из его фотографий — и с нее и сделают портрет. Прежде он не видел этих своих портретов — вешать собственные изображения в личных покоях он не додумался. Кауфман тоже взирал на аляповатую «парсуну» явно не решаясь высказать то что о ней думает. Возможно ожидал приказа — «снять эту мазню и примерно наказать» Георгий решал секунду другую и вынес мысленную резолюцию «оставить без последствий». В конце концов здешние живописцы не виноваты что не видели его живьем и вообще привыкли должно быть рисовать одних купцов гильдейских да помещиков средней руки. Но по возвращении надо будет все же выделить время и пригласить кого-то из маститых — например Репина или Иванова… А то неприлично просто получается. Впрочем — царь Николай I тоже как вспоминают иные был не особенно похож на свои портреты красавца — атлета с античным профилем — особенно в зрелые годы…

…Гимназистов было не так много — примерно две сотни человек. Еще сколько то гимназического персонала. Все встали и поприветствовали — слегка нестройно — государя.

Оглядывая их из за стола на возвышении — стоявшем между бюстами Ломоносова и Александра III (Вот еще же и скульпторы определенно привяжутся!) Георгий ждал, пока директор закончит хвалебно-приветственную речь. Даже спина господина Шемякина выражала неподдельное волнение — ибо несколько минут назад монарх огорошил его сообщением что намерен побеседовать с его подопечными. Ужас! А если они начнут жаловаться — не важно даже на что? А что как кто-то из этих зеленых юнцов не дай Бог скажет что-то политическое? Он и от визита министра ничего доброго не ожидал — поклонник традиций, титулярный советник полагал что война с латынью и греческим была решительно излишней. А он еще высказывался об этом в обществе учителей — ну как донесут?! А если вдруг юному царю не дай Бог что то не понравится в части наружности и подопечных, опрятности и единообразия в форменной одежде?

Когда директор закончил речь, Танеев оглянувшись в строну Георгия — может тот подаст какой знак отменяющий данное в дороге распоряжение.

Господа гимназисты, я не стану произносить речей. Говорит будете вы. Согласно милостивого решения присутствующего тут государя, вы можете задать вопросы монарху Ии высказать какие то свои пожелания. Изумленный гул пробежал по залу, а Шемякин кажется покачнулся а своем месте.

С места не кричать, как и принято у учащихся в гимназии поднимать руку прежде чем высказать, и вопросы задавать лучше обдумав — все же время императора стоит дорого…

Собравшиеся ответили молчанием — похоже оробели. Или не знают что спросить.

О! вот первая поднятая рука и кивок царской головы.

— Гимназист Бобров, — вскочил долговязый юноша в пенсне — видать выпускного класса.

Ваше величество, — спросил юноша. Вы почитаетесь многими (эк вычурно!) как человек впервые в мире разрешивший обучение женщин в университете. А возможно ли введение совместного обучения для гимназий и смешанных гимназий?

(Однако же какие странные мысли бродят в головах наших юнцов.)

— Я не думал об этом — чуть добавив строгости ответил он. Если господин Танеев сочтет это целесообразным я рассмотрю его — и вынесу решение. Но полагаю раз в Европе ничего подобного нет то и в России это неразумно — и вообще проку не вижу.

Хотя женская прогимназия во Владимире скоро будет.

— Но в Римской империи я хочу сказать — там в школах мальчики и девочки совместно обучались — а как написал Теодор Моммзен школы создали римскую империю наравне с легионами… — запальчиво продолжил гимназист.

— Ваш интерес к истории похвален — я бы даже советовал вам если вопрос народного просвещения вас столь волнует поступить после завершения учебы в ведомство Сергея Васильевича — как знать — в возможно в вашем лице… гимназист Бобров, империя Российская со временем обретет достойного министра просвещения.

Несколько гимназистов не удержавшись прыснули.

Еще вопрос…

— Скажите, государь, — этот гимназист был мелкий тощий и бледный. Полагаете ли вы нужным ведение в империи Российской всеобщего начального обязательного образования по образцу просвещенных европейских стран?

— Конечно, — кивнул Георгий. Я не только полагаю это нужным — но я дал уже поручения министерству просвещения обдумать наилучшие пути к этому. И скосил глаза в сторону озадаченного Танеева. Будем надеяться — он поймет намек без излишних вопросов.

Еще Георгий отметил что несколько человек — и ученики и что удивительно — менторы, торопливо записывали за ним — как секретари на заседании.

Вот поднялся рыжий как лис гимназист.

— Ваше Величество — патетично срывающимся ломким голосом начал он. Я изучил ваши последние указы и решения — и понял — мы стоим на пороге новых Великих Реформ. И потому хочу знать — какой путь следует избрать завершающим обучения чтобы принести наибольшую пользу России?