Корона Меднобородого
Шрифт:
— Ядвига? Давно не виделись! — крикнул Фредерик, — Стой там! Кто с тобой?
— Неужели герр фон Нидерклаузиц, — совершенно не напрягаясь, сказала зеленоволосая ведьма, но ее голос был слышен на расстоянии крика.
— Ты бы хоть платочек накинула.
— Лень. Ради вас — лень.
— А с тобой кто?
— Луиза, — представилась первая брюнетка, — Стыдно меня не узнать. Я ведь бывала в гостях у твоей бабушки.
— Адель, — представилась вторая, — И я знаю, что ты не рад меня видеть. Я тоже не рада.
— Я бы не хотел ссориться, но вам здесь ловить нечего.
— Да ну?
— Мы выстрелим.
— В ведьму? Промажете.
— У нас у всех освященное серебро.
— Далековато здесь для прицельного выстрела.
— Плотность огня.
Ведьмы поморщились, как будто они уже сталкивались с последствиями плотности огня.
— У меня граната с серебряными крестиками. Кое-кто сегодня тоже думал, что промажу, — добавил Фредерик и кивнул в сторону золотого панциря.
— Бедный, бедный Армадилло, — сказала Луиза, — Может, все-таки выстрелишь? Так, для смеха.
— Не хочу проливать твою кровь.
— Ты имел в виду «твою» или «вашу»?
— Конкретно твою точно не хотел бы. Уходи по-хорошему.
— Может, я не хочу уходить по-хорошему. Отдай мне корону.
— Я ее уже отдал Кассию.
— Кассий! — позвала Ядвига, — Отдай нам корону.
— Вам-то, ведьмам, зачем корона? — отозвался Кассий.
— Плохо лежит.
— У вас на нее нет прав.
— Думаете, вы убили всех наследников? — спросила Ядвига.
— Меднобородый убит. По-настоящему, мы видели труп. Армадилло тоже, вот рядом лежит. Ахупора убили еще в октябре. От змей была ламия с наемниками, она убежала, они вот лежат. Альберих приходил… кстати, забирайте корону.
— Серьезно?
— Да, — Кассий пошел к ведьмам, неся перед собой корону, — Слезайте кто-нибудь, я одну из вас сразу короную. Только чур, не считалочкой считаться. Выберите промеж себя Прекраснейшую.
— Что это ты такой добрый? — спросила Адель.
— Я злой. Должна будет.
— Много? — ехидно спросила Луиза.
— Услугу того же уровня. По-другому не бывает.
Ведьмы двинули лошадей навстречу.
— Стоять! — крикнул Фредерик.
Судя по голосу, он ощутимо боялся ведьм.
— Вы уж решите там, — сказала Адель.
— Вы решите. Пусть подойдет одна и пешком. Как Кассий сказал, прекраснейшая?
Кассий решительно направился к линии стрелков, но за линию не вышел, а передал корону седому колдуну, и уже колдун направился к ведьмам.
— Боишься? — хихикнули все трое.
— Боюсь, — ответил Кассий, — Ну? На полпути, при свидетелях. Кому корону? Решайте, кто из вас прекраснейшая, но победительница получает долг размером с корону.
— Думаешь, мы сейчас перессоримся? — спросила Ядвига.
— Перессоримся, — сказала Луиза, — Надо выбрать кого-то арбитром.
— Кого? — спросила Адель.
— Кого не жалко. Не Нидерклаузица, он слишком хитрый. Еще и перед ним в долгу окажемся.
— Кто из вас убил Армадилло? — спросила Адель.
— Я, — ответил Фредерик.
— А кто ездит на том большом коне? — спросила Ядвига, кивнув на Элефанта.
— Я, — отозвался Ласка.
— Как тебя зовут, милый мальчик? — спросила Адель.
— Ты благородного происхождения? — спросила Луиза.
— Настоящее имя я ведьмам не скажу, но люди называют меня der Wiesel. И я из рыцарского рода.
Ласка не рискнул представляться по-русски и не рискнул использовать псевдоним Доннола, который могли связать с Двором Чудес и убийцами принца Ахупора. Но и представиться каким-то придуманным на скорую руку прозвищем не рискнул. Ведьмы почуют прямой обман.
— Темнит, — сказала Адель.
— Но не врет, — сказала Луиза, — Его действительно называют этим зверем.
— Кто из нас прекраснейшая? — спросила Ядвига.
Она не узнала в лицо того, кого видела один раз в жизни в суматохе боя в Дубровно полгода назад. Если бы она посмотрела сквозь пальцы, то увидела бы особенную саблю. Но не посмотрела.
— Не подсказывать! — крикнула Адель.
Ведьмы что-то сделали, и Ласка, стоявший довольно далеко от них, не столько увидел, сколько почувствовал всех троих.
Ядвига — самая молодая. Ей удивительно идут зеленые волосы, и они какие-то колдовские, каждый волосок толщиной с плетеную тетиву. Черты лица у нее тонкие, характерные для девушек из Белой Руси. Только рот все-таки великоват. Или кажется по старой памяти, что великоват. Как будто снова, как тогда, словно половина головы откинется, как на шарнире, чтобы издать этот ужасный крик.
Адель — определенно старше. Старше не по морщинам и вообще не по внешним приметам. По выражению лица и по глазам. Неуловимо похожа на Колетт. Вроде бы, она просто очаровательная француженка, но за кружащим голову легким запахом парфюма чувствуется еще более легкий запах серы. И этими идеальной формы губами она целовала в зад Сатану на шабаше. Нет. Точно нет.
Луиза — старшая из трех. На лицо немка немкой. Из всей Европы немки казались Ласке наименее привлекательными. Когда девушки молодые, они все милые, а когда войдут в возраст, то немки загадочным образом теряют то обаяние, которое сохраняют и славянки, и француженки, и итальянки. Глаза у нее вроде бы добрые. Фредерик, кажется, не хотел с ней ссориться. Но снова запах серы.
Ведьмы же не знают, что корона проклята! То есть, та, кто получит корону, умрет. Кассий знает об этом. И Фредерик знает, но не остановил Кассия. Тогда первая ведьма умрет, но остальные этого точно не простят. Надо выбирать не самую красивую, а самую сильную и опасную.
— Луиза, — сказал Ласка.
— Да каким местом?! — крикнула Ядвига, и Луиза бросила на нее презрительный взгляд.
Адель хмыкнула, но у нее хватило такта и ума промолчать. Зачем ссориться с без пяти минут королевой?