Корона Тафелона
Шрифт:
Первым делом она подтащила кресло к двери. И подпёрла. Засова не было, а ей тут не нравилось. Потом достала нож. Потом сообразила, что не стоит сидеть, сжимая оружие, пока не вспотеют ладони. Спрятала нож и убедилась, что его легко достать. Потом подошла к окну. Их поселили наверху башни (но не под самой крышей) и вокруг расстилалась летняя долина. Было красиво. Эрна подумала и принялась расплетать волосы, вынимая из них украшенную жемчугом ленту и шпильки. Девочке страшно хотелось колдовать, сделать для рыцаря что-нибудь по-настоящему гадостное, чтобы запомнил раз и навсегда: так
Эрна отцепила от пояса зеркальце, подышала на него и вгляделась в стекло.
— Нет, — спокойно проговорил Виль и девочка вздрогнула. Откуда он знает, что она взялась подсматривать?!
Но Виль обращался не к ней. Изображение уменьшилось и она увидела рыцаря лю Дидье — всё в том же прожжённом на груди пурпуэне.
— Я разговаривал с Лонгином, — продолжал Виль и Эрна насторожилась. — Он говорит, что ещё не закончил.
— Я послал ему половину добычи! — ударил кулаком в ладонь рыцарь. Они говорили на церковном языке, видать, беседа была тайной. — Он потребовал выслать ещё — и получил половину того, что у меня осталось. Говорю же тебе, мы захватили это в лагере неверных. Я видел, что может этот порошок! Долго этот блюдолиз будет кормить меня обещаниями?!
— Ты пытался опробовать его сам, — осклабился Виль. — Людей, которых ты заставил это сделать, пришлось добить.
— Ну и что?! Это были слепые! Кому есть до них дело?!
— Никому, — пожал плечами убийца. — Но такие случаи трудновато скрыть. Кто-нибудь догадается, чем ты занимаешься.
— Если даже Лонгин не может догадаться…
— Лонгин думает не над тем, что это такое, а как сделать это полезным.
— Твоя девчонка может зажечь огонь издалека, — напомнил рыцарь лю Дидье и ткнул себя пальцем в прожжённую дыру.
— Она сделает то, что я ей велю. Но не это.
— Ты упрямец и перестраховщик, Паук, — махнул рукой лю Дидье. — Ладно. Оставим этот разговор. Раз твоя девчонка бесполезна, я обменяю на неё своего сына.
— Которого? — деловито спросил Виль.
Эрна задохнулась от возмущения и картинка в зеркале померкла. Как он может?!
— Того, которого я отправил к хларскому двору, — осклабился рыцарь. — Ютанцы заплатят больше.
Виль кивнул. Похоже, он отлично знал, о чём идёт речь.
— А ты тем временем… — начал было лю Дидье, но убийца его прервал.
— Я поеду с ней, — сказал он.
— Брось, Паук. У меня есть для тебя другое дело.
— Потом сделаю.
— Глупо, — поморщился рыцарь. — Девчонка бесполезна. Пара фокусов. А пыжилась-то сколько! Пока она будет произносить свои заклинания, ей сто раз успеют заткнуть рот и связать руки.
— Девочка учится, — добродушно ответил Виль. — Я поеду с ней.
— Дочка твоя, что ли? — недовольно пробурчал лю Дидье.
— Твоя, — напомнил Виль и мужчины расхохотались.
— Будь по-твоему, Паук, — махнул рукой рыцарь. — Возись со своей бесполезной куклой.
— Каждому своё, — пожал плечами убийца.
Когда Виль вернулся в комнату, стул стоял в стороне от двери и девочка старалась сделать вид, будто ничего не произошло. Но убийце хватило одного взгляда на её лицо и бессильно поникшие плечи.
— Уже подслушала? — обрадовался он. — Что ж ты так огорчилась, а, Эрлейн? Сказал же, не брошу. Или ты думала, я тебя взял в Хларию вышивать розы для турниров?
Девочка молча отвернулась.
— Дурочка ты, — вздохнул Виль. — Лучше скажи-ка мне, ты можешь зажечь огонь издалека… чтобы он загорелся когда надо, а не как попало?
— Могу… — удивилась вопросу девочка. — Это нетрудно.
Виль закрыл дверь поплотнее.
— Показывай, — предложил он.
Девочка вздохнула. Она взяла свечу, отколола от ворота иголку, кольнула себя в палец и, окуная иглу в кровь, выцарапала на воске знаки огня. Дядюшка Лонгин, конечно, мог бы сделать это без крови и царапанья. У него просто всё это было в голове. То, как устроен мир, все стихии и планеты, потоки магии… дядя Лонгин был настоящий волшебник. А Эрна пока только училась. Закончив, она вернула свечу в подсвечник и сунула в рот палец. Было больно. Не только укол, но и магия.
— И? — подтолкнул её наставник.
Эрна медленно выдохнула. Свеча вспыхнула ярким ровным светом.
— На каком расстоянии можешь?
— На любом, — пожала плечами девочка.
— Тебе нужно видеть свечу?
— Да нет… я же рисовала на ней кровью… я почувствую её где угодно.
— Умница. Теперь погаси её.
Эрна замялась.
— Что ещё? — рассердился дядюшка Виль.
— Надо стереть заклинание или начертить другой знак. Или дать ей прогореть, чтобы расплавилось то, что я на свече написала.
— Так займись, — нетерпеливо потребовал убийца. Эрна всмотрелась в его лицо, но не нашла там ни малейшего сочувствия. Магический огонь так просто не сдавался. Если его гасили, не использовав, он обжигал своего создателя.
— Дяяядюшка Ви… дядюшка Ги, — проныла девочка. Убийца дунул, но огонёк даже не дрогнул.
— Погаси свечу, — потребовал Виль. Девочка вздохнула ещё тоскливей и поспешно перечеркнула огненный знак. Капелька воска упала ей прямо на руку и обожгла сильнее кипятка. Эрна взвыла. — И так каждый раз?
— Магия даром не даётся, — надулась девочка. — Кто-то должен платить.
— А что платит Лонгин? — заинтересовался Виль.
— Я не спрашивала, — пожала плечами Эрна. Вообще-то дядюшку Лонгина хлебом не корми, дай рассказать о том, как найти равновесие магических потоков. По его словам, вот он доработает свою теорию, вот применит её на практике — и волшебники будут править миром. Потому что любой из них сможет творить что ему вздумается — и ничем не расплачиваться за это. Потом дядюшка Лонгин осмотрительно добавлял, что тогда они сделают отбор в ученики строже прежнего. А всех, кто не умеет себя контролировать, будут приносить в жертву. Заодно Серая пустошь станет ещё более проклятым и подходящим для магии местом. Вот только дайте ему отвязаться от докучливых обязанностей и заняться делом.