Коррекция
Шрифт:
– По-моему, ничего, – ответил Алексей, садясь на свое место и открывая шкатулку. – Посмотри сам. Это деньги, украшения жены и боеприпасы к моему оружию.
– Что, вернули?
– Сталин вчера отдал после награждения орденом.
– И каким же орденом тебя наградили, орденоносец?
– Красной Звезды. Ну чего ты на меня так смотришь? Я же сказал, что вчера был в растрепанных чувствах, какое там обмывание!
– Когда отъезд?
– В семь должна прийти машина. А поезд в восемь. Ты еще будешь на дежурстве.
– Дед в это время как раз обедает, и я ему не нужен. Хоть ты и свинья, все равно провожу. Машину ради вас на дачу не пропустят, так хоть вещи помогу донести.
– Тормозни у магазина, – попросил Алексей. – Совсем забыл, что нужно купить чемодан и сумку. Я быстро.
– Какой-то ты не такой, как обычно, – заметил Старостин, когда купленный чемодан отправился на заднее сидение, а ЗИС опять понесся по московским улицам. – Был собранный и уверенный в себе офицер, а сейчас... даже слов не подберу! Неужели из-за вчерашней взбучки?
– Вряд ли, – подумав, ответил Алексей. – Просто я слишком долго прожил на вашей даче и сильно расслабился. Я ведь знал, что придется уезжать, и все равно резко отреагировал. Наверное, еще из-за того, что посылают к черту на кулички, и вся жизнь теперь пойдет совсем по-другому. А взбучка пошла уже довеском.
Жена собрала вещи в два чемодана и ждала его приезда в кресле на веранде.
– Поставь чемодан у дивана, – сказала она Алексею. – Я для него отложила оставшиеся вещи. Потом сама сложу.
– Отдыхаешь? – спросил он, присаживаясь в соседнее кресло.
– Скорее, прощаюсь. Не от чего мне отдыхать. Скучновато здесь жить, но и хорошего было немало. Наверное, еще буду потом с сожалением вспоминать. Все сделал?
– Да. Все взял в министерстве и шкатулку тоже забрал. Я ее положил на диван.
– Михаил не интересовался, чего это ты забыл на чердаке?
– Я ему сам все рассказал. Он на меня обиделся за то, что и о награждении, и об отъезде сказал только сегодня.
– Правильно сделал. Я заметила, как к тебе тянутся самые разные люди. Сколько мы с тобой здесь живем, три месяца с половиной? А Михаил уже считает тебя своим другом. А с друзьями не прощаются мимоходом. Где он сейчас?
– На дежурстве. Обещал вечером проводить.
– Ладно, я перед ним за тебя извинюсь, а сейчас соберу вещи и затащу тебя в кровать. Кто его знает, когда следующий раз доведется побыть вдвоем, так что надо пользоваться, пока есть такая возможность. Или сделать это после обеда?
– Лучше сейчас, – решил Алексей. – А потом можно будет повторить ближе к вечеру. Ужинать сегодня придется раньше, поэтому давай раньше и пообедаем.
На ужин был сюрприз: работники кухни сами накрыли им стол в малой столовой.
– Смотри, красная икра! – удивленно сказала Лида, оглядывая богато уставленный стол. – Я ее ела только в детстве. И это все на ужин? В меня столько не влезет! И эти сумки тоже нам?
– Лаврентий говорил, что нам приготовят продукты в дорогу, – пояснил Алексей. – Нечего разглядывать эту кулинарию, ее кушать нужно. Садись и постарайся съесть побольше, а то обидятся. На новом месте таких разносолов точно не будет. А вот и Михаил!
– Здравствуй, Лида, – сказал зашедший Старостин. – Товарищ Сталин передал, чтобы после ужина зашли к нему. Он будет в кабинете.
– Присядь с нами, Миша! – попросила Лида. – Посиди хоть немного, заодно и поешь. Нам здесь наложили на четверых. И извини этого охламона, он обещал исправиться.
– Ну если обещал... – Старостин сел за стол и помог им его очистить.
Заодно немного пообщались.
– Посуду уберут без вас, – сказал он Самохиным, когда закончили есть. – Сумки я сам отнесу, а вы идите в кабинет. Дежурит Гриша, его насчет вас предупредили.
– Подойдите ближе, – сказал Сталин, когда Пушкарев пропустил их в кабинет. – Я обещал расплатиться за портрет. Это тебе.
Лида взяла из его рук неожиданно тяжелый пакет и достала из него пистолет. Сбоку над спусковым крючком желтела небольшая золотая пластинка, на которой было выгравировано несколько слов: «Лидии Самохиной на память И. В. Сталин».
– Не люблю, когда у женщин в руках оружие, – сказал ей Иосиф Виссарионович. – У дочери отобрал. Но тебе дать можно. Ты сильная и глупости не сделаешь. Это хорошо, что муж учит драться, но несерьезно. От пьяницы отобьешься, но от него проще убежать. А для серьезных врагов лучше это. В пакете патроны и удостоверение. Лаврентий сам подписал и сделал нужные отметки, так что и там, куда вы едете, сможешь пользоваться. Муж научит. Дочь хотела проводить и попросила прислать машину, но я запретил. Пусть на меня обижается, но ей это ни к чему. И лучше о моем подарке не распространяться. Идите, скоро уже прибудет машина. Михаил вам поможет.
Они попрощались и вышли в коридор, где рядом с телохранителем их ждал Старостин с сумками в руках.
– Что вы их держите, Михаил! – сказала ему Лида. – Они же тяжелые. Вынесите их и поставьте на пол в тамбуре, а мы сейчас сходим за вещами и переоденемся в дорогу. Нет, чемоданы нести не нужно. Там почти одна одежда, нести легко.
Через десять минут они втроем шли к воротам, за которыми был слышен шум мотора подъехавшей машины.
– Расщедрились для вас, – сказал Михаил, сгружая сумки в просторный багажник сто десятого ЗИСа. – Давайте чемодан, Лида, а Алексей свои уложит сам. А теперь я вас по-дружески поцелую. Счастливо вам, ребята, добраться и устроиться на новом месте! Держите бумажку и постарайтесь не потерять. Это мой адрес. Вы у нас люди секретные, так что на отсутствие писем не обижусь. Но если будете в Москве и не заедете, можете больше не показываться на глаза!
– Давайте, товарищи, не будем терять время! – поторопил Самохиных майор ГБ, сидевший в середине салона. – Садитесь на задние сидения.
Они попрощались со Старостиным и заняли указанные места, после чего шофер развернул машину и хорошо разогнал ее на почти пустом в это время шоссе.
– Куда так несемся? – спросил Алексей. – До отхода поезда еще не меньше часа.
– Нужно забрать напарника, – пояснил майор. – Будем знакомы. Я Николай Волков, отдел «ДР». Вас я заочно знаю, так что можете не представляться.