Корректор. Книга третья: Равные звездам
Шрифт:
– Потому что вы не имеете права разгуливать по окрестностям! – рыкнул Младший Коготь. – Вы должна сидеть в своем доме и носа из него не показывать! Понятно?
– Нет. Шай ничего не говорил про сидение в доме. Он сказал, что мы должны оставаться в деревне – и мы в ней остаемся. А ты невежлив, господин Дурран. Ты кричишь и ругаешься. И ты вошел в место, запретное для мужчин. Ты смущаешь госпожу Тамшу. Удались, пожалуйста.
– А тебя, значит, не смущаю? – Дурран окинул ее фигуру нарочито оценивающим взглядом. – Я уже вчера понял, что ты не имеешь представления о приличиях, но чтобы
– У нас в Катонии нагота не является постыдной, господин Дурран. Меня ты не смущаешь. Смотри, если хочешь, мне все равно. Но не здесь. Здесь тебе оставаться не следует. Уйди, пожалуйста.
– И что ты сделаешь, синомэ, если я не уйду? – нехорошо сощурился Дурран. Он сделал движение плечом, и автомат легко и непринужденно соскользнул ему в руки, уставившись на Карину черным зрачком ствола. Щелкнул предохранитель. Мужчины рядом с ним, переглянувшись, последовали его примеру. Тамша упала на песок, съежилась, прикрыв голову руками, и тихо заскулила. – Я убью тебя раньше, чем ты успеешь меня достать.
– Ты не выстрелишь, господин, – обманчиво мягко произнесла Карина, медленно, почти вкрадчиво шагая вперед. – Если ты убьешь меня просто так, твой хозяин выпустит тебе кишки. Один из солдат на корабле, на котором меня везли, ударил меня, и Шай выбросил его за борт. Хочешь повторить его судьбу?
Она остановилась в пяти шагах перед Дурраном, и тот нервно сглотнул.
– Тебе ведь сказали, господин, что я – девиант. Наверное, ты просто не понял, ЧТО я такое. Мне придется тебе объяснить как следует.
В следующее мгновение невидимая сила рывком выдрала автомат из рук Младшего Когтя. Его судорожно скрючившийся палец дернул спусковой крючок. На удивление негромко хлопнул выстрел. Цукка дернулась, но тут же расслабилась, разглядев зависшую в воздухе перед Кариной пулю. Автомат же упал на песок, и невидимые манипуляторы Карины с чудовищной силой врезались в него колющими ударами, сминая и корежа металл и в щепки круша деревянные цевье и приклад. Несколько секунд спустя Карина ударом манипулятора отбросила под ноги Младшего Когтя бесформенный кусок железа, в котором с трудом угадывались прежние очертания, неторопливо взяла из воздуха пулю, приблизилась к Дуррану на расстояние вытянутой руки и поднесла ее к носу мужчины.
– Меня нельзя застрелить, господин, – со скрежещущими нотками в голосе произнесла она. – А я могу убить тебя в любой момент. Я не люблю убивать, но для тебя сделаю исключение. Для тебя – и для любого, кто попытается в меня стрелять. Ты понял меня?
К чести Дуррана, он попытался сохранить лицо и даже не отшатнулся, хотя с трудом подавил порыв, а кожа на его лице заметно посерела.
– Ты права, синомэ, – хрипло ответил он. – Мне запрещено тебя убивать. Но если ты полагаешь, что можешь творить, что пожелаешь, ты ошибаешься. Ты хочешь, чтобы за твои проступки наказывали других? Я не люблю так поступать, но не вынуждай меня делать вещи, которые не понравятся нам обоим.
– Хорошо, – голос Карины мог заморозить речку. – Договорились. Я не причиняю неприятностей тебе, ты перестаешь преследовать меня и Цукку. Держись от меня подальше, и с тобой ничего не случится. И я продолжу ходить сюда, на речку, чтобы купаться
Несколько секунд Дурран молча смотрел на нее, и на его лице гуляли желваки. Потом он отвел взгляд.
– Уходим, – резко скомандовал он своим солдатам, подчинившимся с явным облегчением. Все трое медленно отступили назад на несколько шагов, после чего повернулись и ушли по той же тропинке, что и появились. Тамша, недоверчиво наблюдавшая за ними с земли, чуть приподняв голову, вскочила и принялась лихорадочно натягивать кубалу. Женщины у края заводи, притихшие на время сцены, загомонили. Они спешно запихали мокрую одежду в свои тюки, даже не отжав ее, и стайкой прямо сквозь заросли бросились прочь. Карина осталась неподвижно стоять на песке, сжимая кулаки и глядя вслед солдатам. Цукка поднялась, отряхивая с себя песок, и подошла к ней.
– Кара! – позвала она, дотрагиваясь до ее плеча. – Ау, Кара! Проснись!
И тут из Карины словно выдернули внутренний стержень. Она медленно осела на землю, обхватывая колени руками, и шмыгнула носом.
– Цу, я ведь и в самом деле хотела его убить! – мертвым голосом произнесла она. – Цу, на самом деле! Я прямо видела, как размалываю его в кашу! Цу, я еле сдержалась!
Цукка опустилась на пятки рядом с ней и погладила ее по волосам.
– Ну ведь не убила же, – успокаивающе произнесла она.
– Цу, но они в любой момент могут убить нас! – отчаянно выкрикнула Карина. – Понимаешь? Убить ни за что! Мы заложницы! Они убьют меня – и тебя тоже!
– Это мы еще посмотрим! – твердо сказала Цукка, хотя ее сердце внезапно сжалось от страха. – Посмотрим. Нас не так-то просто убить.
– Нас просто убить! Очень просто! Выстрелить в голову – и все! А я даже не могу защищаться!
Она шмыгнула раз, другой, и внезапно в голос зарыдала, уткнувшись лицом в колени.
– Ну-ну, Кара… – растерянно сказала Цукка, похлопывая ее по плечу. – Не все так плохо.
– И ты попала в историю из-за меня. И ты погибнешь из-за меня! – Карина всем телом развернулась к Цукке, схватила и сжала ее ладонь. – Прости меня, Цу, пожалуйста! Я не хотела, чтобы так вышло!
– Так, а ну-ка немедленно перестань чушь молоть! – командирским тоном, каким в свое время выговаривала Палеку за провинности, заявила Цукка. – Что еще за новости? Какое "прости"? Ну-ка, реветь перестала немедленно! На тебя Тамша смотрит! Какой пример ты ей подаешь?
– Что? – Карина растерянно взглянула на нее сквозь ручьями текущие слезы. – Какой пример?
Вместо ответа Цукка выдернула из ее рук свою ладонь и с силой толкнула ее в плечи обеими руками. От неожиданности Карина потеряла равновесие и опрокинулась на спину – прямо в теплую воду речной заводи. Вода захлестнула ей лицо, попала в рот и нос, и она, вынырнув на поверхность, забарахталась и закашлялась, отчаянно размахивая руками. Тамша вскрикнула. Цукка, наклонившись вперед, ухватила Карину за ногу, и решительно потащила на берег. Оказавшись на песке, та перевернулась на бок, отплевываясь и фыркая. Цукка нависла над ней, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая подошвой по земле.