Корректор
Шрифт:
Сила, сдерживающая Орина, исчезла, но он не смог сойти с места. Небольшое тёмное «щупальце» коснулось ноги. К коже будто сосулькой прикоснулись. Холод и последовавшее за ним онемение быстро растеклись по телу, лишая жизненной силы. Комната заходила ходуном, будто кто-то раскачивает стены. В глазах поплыло.
– Убей! – громко потребовал кто-то.
Если бы старик не катался по полу и не визжал, перемежая крики непонятными словами, Орин подумал бы, что сказал он.
– Убей! – настойчиво повторил Голос.
Правая рука зажила своей жизнью. Пальцы сомкнулись на рукояти меча. Орин попытался воспротивиться, но хватка лишь усилилась. Правая нога против его воли шагнула к корчащемуся на полу чаровнику. Чёрные сгустки, змеями расползшиеся по комнате, окружили обоих со всех сторон. Рука потащила меч из ножен. Губы помимо
– Не… не… – едва пролепетал чаровник.
Сгусток крови пополам со слюной плюхнулся на ногу делиаранца.
– Не… не… – упорно пытался что-то сказать чаровник. Глаз едва не вывалился из глазницы от натуги. Обрезки языка беспомощно мечутся во рту. Руки Орина поднялись для удара. Делиаранец зажмурился, чтобы не видеть, как меч раскроит череп, как из глазницы вывалится глаз, повиснет на ниточке-нерве, как оторвавшись, словно живой поскачет по полу. Перед глазами возникло незнакомое слово. Орин интуитивно произнёс его вслух. Руки с зажатым мечом замерли. Орин открыл глаза. Сгустки тьмы отпрянули от него, вжались в дальний угол комнаты, до слуха донесся грозный шёпот. Делиаранец ещё раз громко произнес странное слово, нога послушно шагнула к тьме. Гадкое шипение усилилось, чёрные змеи метнулись в другой угол комнаты. Орин последовал за ним. Тьма, минуя стол, ринулась за дверь.
Делиаранец вернулся назад и склонился над чаровником. В душе снова проснулось странное щемящее чувство. Он попытался помочь истекающему кровью человеку. Но чаровник перестал не только кричать, но даже всхлипывать. Руки раскинуты, окровавленный левый глаз безжизненно смотрит в потолок. Рот раскрыт будто в немом крике и заполнен кровью до краёв. С правого уголка губ небольшим ручейком на пол стекает кровь. Что-то шевельнулось в лице чаровника. Орин присмотрелся. Крупный осколок как живой глубже вонзился в плоть, остался только краешек. Чавкнуло – и осколок полностью исчез в кровавом месиве. Чаровник дёрнулся, внезапно оживший глаз уставился в лицо Орина. Порезанный багровый язык высунулся из озерка заполнившей рот крови. Забулькало. Орин попытался хоть что-то разобрать, но тщетно. Из глаза чаровника потекли слезы. Полупрозрачный ручеёк смыл на пути часть крови со щеки, оставив розовую полоску. Хорс с невероятным трудом поднял руку. Торчащая из плоти кость указала на отдельно стоящую книгу, покрытую золотистой кожей и слегка потрепанную. Орин быстро распахнул фолиант. Глаза заметались по незнакомым закорючкам. Орин беспомощно посмотрел на чаровника.
– Я ничего не понимаю.
Рука чаровника с деревянным звуком упала на пол, выражение надежды в глазе сменилось отчаянием. Тело несколько раз дёрнулось и застыло. Глаз покрыла матовая пелена. Орин ощутил боль в груди, будто это его пронзили осколки. Тело от непонятной муки пронзил паралич.
Из оцепенения вывели грохочущие шаги. В комнату ворвался воин, который вел Орина к дому чаровника. Доспехи на нем оказались помяты, перепачканы кровью, рожа перекошена, глаза как у безумной лошади лезут из орбит.
– Умри! – прорычал он и кинулся на делиаранца с мечом наперевес.
Орин едва успел отскочить в сторону. Клинок с грохотом перерубил стол. Несколько щепок задели лицо взбешённого воина. Из глотки вырвался звериный рык, глаза налились кровью, с губ закапала тягучая слюна. Он перешагнул через труп чаровника, нога отшвырнула обломки стола к стене.
– Умри! – снова заорал воин.
Меч сделал в воздухе замысловатую кривую. Если бы Орин вовремя не подставил свой, руки бы точно лишился. Полоски стали сшиблись с резанувшим слух скрежетом. Яркая вспышка озарила комнату. На мече делиаранца появилась глубокая зарубка. Взбешенный воин неприятно улыбнулся.
– Скоро ты присоединишься к проклятому чаровнику, – сказал он.
Клинок едва не воткнулся в лицо делиаранца, благо вовремя отшатнулся. Некстати подвернулась книга, едва не упал. Шаг назад. Парирование. Ещё шаг назад. Спина уперлась в преграду. Его умело прижали к стене. Орин, отбивая слишком быстрые удары, лихорадочно пытался найти выход. В памяти всплыло непонятное Слово, но произнести его не успел: взбешенный воин сделал ложный выпад, и Орин слишком поздно это понял. Меч хищно вонзился в горло. В шее что-то громко хрустнуло, и ноги отнялись. Комната завалилась на бок, пол ударил в правое плечо и голову. Гаснущим сознанием Орин видел, как воин продолжает рубить его тело, превращая в кровавое месиво, но боли не чувствовал. Лишь шею нестерпимо словно огнём жжёт. Он попытался произнести Слово. Губы едва повиновались, в разрезе шеи забулькало. Мир померк, надвинулась пугающая темнота, и сознание ухнуло в неё как в пропасть. Делиаранца не стало.
ГЛАВА 2
Лунный свет резанул глаза. Чёрный свод над головой приветливо замерцал мириадами ярких точек. Лёгкий ветерок осторожно прикоснулся к лицу. Где-то прокричала ночная птица. Крик был длинным и печальным. Что-то заскрипело сбоку, раздался радостный вздох. Он повернул голову.
– Привет, – сказал стоящий рядом с ним че… нет, не человек.
Он не понял, почему так решил, но это знание прочно угнездилось в голове. Жёлтая кожа лица нечеловека плотно обтягивает кости черепа. Вместо носа две дырки. Серо-жёлтые глаза, с кроваво-красными прожилками имеют щелевидный зрачок. Тело невероятно худое. Кисти тонкие, пальцы просвечиваются лунным светом. Плечи торчат остроконечными пиками из-под ткани. Незнакомец одет в ярко-красный камзол, поверх наброшен короткий до пояса алый плащ. Такого же цвета панталоны плотно облегают ноги. Крикливый наряд дополняют ослепительно белые гетры и алые туфли на небольшом каблуке с золотыми пряжками. Ростом головы на полторы ниже.
– Давай живее! – поторопил незнакомец. – Майдар ждёт.
Он осмотрелся. Вперёд и назад убегает узкая улочка, зажатая высокими домами. Каждый словно крепость – сложен из мощных каменных блоков. Крыши нависают щитами над улицами, почти полностью смыкаясь. Окна больше похожи на бойницы и забраны решетками с прутьями толщиной в два пальца. Двери узкие, из толстого бруса, в стенах – ниши, под ногами – тёмная брусчатка. Всё показалось до боли знакомым. Единственное, что сразу удивило – не помнит не только кто он, но и свое имя. Или не знает. Из небольшой лужи под ногами на него уставилось такое же как и у незнакомца худое, безносое, но более суровое лицо. Отличаются и глаза, слегка горящие зеленовато-жёлтым светом. Он взглянул на ладони, сжал пальцы, невероятно худые и с толстыми суставами. Послышался сухой треск. Ладони прошлись по ткани одежды. Кожа ощутила приятную бархатную поверхность, а под ней кости и ни единой выпуклой мышцы. Взгляд пробежался по одежде. На нём тёмно-фиолетовый балахон, прихваченный у талии широким поясом с овальной чёрной бляшкой. Голова прикрыта капюшоном. Ткань при каждом движении слегка переливается в бледном свете луны. Что-то ненавязчиво плотно облегает ноги ниже колена. Он приподнял балахон. Сапоги. Кажется, так называется… обувь. В них заправлены чёрные штаны.
– Пойдём же, – нервно сказал обладатель крикливого наряда. – Майдар не отличается терпением.
Он зашагал вслед за незнакомцем. Только сейчас дошло, что вокруг город. Улицы пусты, будто население вымерло. Но до слуха доносятся постоянный шелест, скрипы и другие звуки в домах. Видимо гулять по улицам города не принято. Или жители чего-то опасаются. Крыши, нависая над улицами, дают возможность рассмотреть только краешек неба, поэтому не видно, что располагается за очередным домом. Высокое здание с острым шпилем показалось неожиданно. От удивления грандиозности сооружения даже захватило дыхание. Поразила высота, никак не меньше десяти таких как он. Островерхая крыша ощетинилась множеством острейших стальных игл. Стены сложены из тёмно-серых каменных блоков, каждый усеян шипами, с обратными крюками. Только теперь он заметил, что и крыши домов также покрыты рядами длинных, торчащих вверх и немного в стороны, шипов. Окна высокого здания узки как у домов. От сооружения исходит мощь и надежность.