Кошачье шоу
Шрифт:
Она находила Мэтта красивым, хотя это и было очевидным. Темпл всегда увиливала от того, что ее привлекало очевидное. Однако она также понимала, что многие неочевидные вещи, касающиеся Мэтта, привлекали ее еще больше. А теперь она погружалась в мельчайшие детали, не без растущего интереса! Если Темпл не могла поинтересоваться, почему он оставил приход, то хотя бы могла спросить, почему он вообще пришел в него.
— Девочки в старшей школе, должно быть, сходили с ума, когда ты решил поступить в семинарию, — размышляла она вслух, осознавая, что опять спрашивает его о прошлом.
Он насмешливо улыбнулся:
— Девочки всегда хотят то, что не могут получить.
— Мальчики тоже. Это ведь старшая школа, верно?
— А для тебя старшие классы, должно быть, были сладкими, как пирожные, — сказал Мэтт со знанием дела, как эксперт, легко переводя стрелку разговора с себя на нее.
— Почему? — возмутилась Темпл.
— Ты — компанейская… Я хотел сказать, неукротимая. Тебе так легко с людьми. Уверен, ты была самой популярной девчонкой в классе.
— Да ладно! Я была коротышкой. Самой маленькой в классе. В очках. Мне нельзя было носить линзы. Я была популярна только в оценках, а еще была хороша в спорте. Хотя, на самом деле, я играла ужасно: единственным достижением были мои сырые потные носки.
— У меня тоже не особо получалось, — быстро сказал он. — Разве что боевые искусства.
— Это тяжело.
— Но это не командный спорт.
— И все же, уверена, девчонки на тебя западали.
На лице его появилось мечтательное выражение, взгляд смягчился, как и у нее, когда она вспоминала юношеское дикарство времен старших классов. Все это делало его лицо еще красивее, хотя куда уж было бы.
— Парочка школьниц, вообще-то, действительно пригласила меня на выпускной. Они еще не знали, — говорил Мэтт.
— Они пригласили тебя? Я впечатлена, но не удивлена. Ты не пошел?
Он опустил глаза: — Нет.
— Но ведь мог же. Какой вред был бы от выпускного? Это как обряд инициации, — задумчиво затянула Темпл. — Хотя, может, и хорошо, что ты не пошел. Я вот пошла и пожалела.
— Почему?
— Почему? — Темпл хотела собрать волосы, хотя и знала: такой жест будет выглядеть очень театрально. — Потому что меня заставили туда пойти! Только представь: перед полным составом дискуссионной группы меня приглашает очкарик Кертис, и только потому, что я была единственной девочкой во всем классе ниже его ростом. И придурок знал, что я слишком интеллигентна, чтобы пойти с качком или президентом класса. Так что я пошла с ним.
— И потом ты сама себя удивила и отлично провела время?
— Ты говоришь, как моя мама тогда, — с кислой миной ответила Темпл. — «О, дорогая! Иди! И может быть, ты встретишь там кого-нибудь получше». Но я не хотела никого «получше», а хотела кого-нибудь покруче. Поборов отвращение, я пошла, а Кертис так напился, что мой вечер закончился тем, что я отвозила его домой на таком же, как и он, очкастом «вольво» его отца.
Мэтт старался не рассмеяться:
— Все всегда заканчивается тем, что ты берешь ответственность на себя, да?
— А ты всегда переводишь стрелки? И о себе не очень любишь говорить, да?
— Нет, не люблю. Если б сестра Суперфина не использовала свою монашескую мировую информационную сеть, чтобы поймать меня, нас бы здесь вообще не было.
— Суперфина? А, Серафина — Суперфина. А это не… неуважение называть так монахиню?
— Ну что ты. Дети-католики сегодня почти также непочтительны и дерзки, как дети из общеобразовательных школ. А тут и неуважения никакого нет. Прозвища дают только популярным монахиням.
— А я все думала, откуда монашки берут свои имена. А священники имена меняют?
— Только монахини, — покачал он головой. — Я, кстати, никогда не думал об этом, как о форме проявления сексизма. Предполагается, что монахини должны оставить свою прежнюю сущность, а священники — нет. Конечно, братья тоже берут новые имена.
— Братья? А, брат. В католической церкви я лично вижу так много всего греческого.
— Существует даже Греческая Православная Католическая церковь, это официальное название, — Мэтт подмигнул, дразня ее. — И в ней священники могут жениться.
— И все еще оставаться католиками? Удивительно. Может, ты мог бы… поменять церковь?
Мэтт снова выглядел серьезным. Он покачал головой:
— Целибат не был причиной моего ухода, и многие священники уходят не поэтому.
У Темпл все внутри упало. В целибате был огромный смысл, учитывая текущий неблагоприятный социальный климат, но она не могла представить себе человека в расцвете сил, соблюдающего его до конца своих дней.
— В старые времена, — объяснял Мэтт своим обычным нейтральным голосом, которым он так умело отгораживался от слушателя, даже от себя самого, — мальчики поступали в семинарию после средней школы. Теперь они поступают после старшей школы, а иногда и после колледжа. Так что у кандидатов есть опыт нормальной жизни в социуме.
— Ты хочешь сказать, что такие священники не девственники?
— Обещание дается на период священничества.
— Навсегда.
— Навсегда.
— Кроме… некоторых случаев, — напомнила она сказанное им ранее про нерушимые истины.
Он уныло кивнул:
— Кроме некоторых случаев.
— Мне никогда этого не понять, — заключила Темпл, отодвигая тарелку. Ей хотелось сменить тему: — Также мне никогда не понять, зачем кому-то досаждать престарелой женщине, как мисс Тайлер.
— Детям по приколу, — сразу же ответил Мэтт. — Это их территория, банды.
— А где в наши дни нет бандитской территории? — спросила она с содроганием. — И развращать монастырь по телефону… — она снова вздрогнула, теперь еще сильнее. — Насчет сатанистов ты серьезно?
Официант забрал пустые тарелки. Мэтт поставил на стол локти и потер ладонями лицо:
— На самом деле, их не так много, как думают паникеры, но вероятность есть. Известно, что сатанисты особо жестоки к кошкам.
— И нападение на кошку племянницы мисс Тайлер во время выставки тоже было странным. Больше похоже на розыгрыш или на дело рук злостного соперника.