Космические игры (сборник)

Лесников Василий Сергеевич

УСАЧЕВ. Зря ты лезешь в драку. Неужели не понимаешь?

КОРОЛЕВ. Понимаю. Но то, что я чувствую, выше понимания. Все завоевания моей жизни, все мои труды хотят украсть. Ободрать меня как липку. А я должен молчать? Лучше уж... Только сразу. Чтобы не видеть всей этой гнусности. А там пусть история рассудит.

УСАЧЕВ. Жизнь твоя конечно. Но живым ты еще кое-что можешь сделать. А мертвым... Им все равно.

КОРОЛЕВ. Вот именно. Я только сейчас созрел до понимания того, что любому кардинальному изменению нужна новая революция, а значит крепкая сплоченная организация.

На западе есть оппозиция, а у нас... союз коммунистов и беспартийных. Некому, Миша. Некому... Знаешь, почему мне отказали в поддержке лагерники? Они не боятся смерти. Они боятся хлопот и неудобств. Если кто-то что-то сделает, они будут «за», а до того, ни-ни... Мне бы найти трибуну, Миша, и тогда я не уступлю.

УСАЧЕВ. Чего проще. Через три месяца 23 съезд партии. Найди человека, который выскажет на нем твои мысли... Тот же Гагарин. Расскажи ему все. Уж ему-то не заткнут рот.

КОРОЛЕВ. Еще как смогут. Для них он всего лишь очень удобный деревенский парень. Да и не обязан он делать для меня одолжение. Ему будет трудно понять меня, и тем более принять такое серьезное решение. В принципе, я сам могу попытаться стать делегатом съезда, но и тут не все так просто... Но у меня нет выбора. Отступать я не могу. Но ты запомни. Мои шаги могут привести меня в небытие.

УСАЧЕВ. Понимаю.

КОРОЛЕВ. И потому прошу. Это касается Юры Гагарина... Если со мной... В общем, расскажешь тогда ему все. И обо мне, и о себе. Он должен знать правду. А уж, какое он решение примет, пусть это будет делом его совести... Моя ошибка в том, что я слишком долго ждал удобного случая.

УСАЧЕВ. Я все сделаю.

КОРОЛЕВ. Тебя, Миша, могут и наказать за нашу встречу. Я как-то так и не научился конспирации. Но, если состоится твоя встреча с Юрой, КГБ неминуемо свяжет ее со мной. Для них неважно будет даже само содержание вашего разговора. Ты будешь в опасности.

УСАЧЕВ. Не впервой. И не суши себе голову этим. Ты выглядишь усталым, Сережа.

КОРОЛЕВ. Вот мне и предлагают подлечиться.

УСАЧЕВ. В хорошей клинике?

КОРОЛЕВ. В кремлевской. Ты же знаешь мою болячку – гемморой от сидения в кресле. Но местные хирурги не решаются за него браться.

УСАЧЕВ. Отдохнешь. Успокоишься. Тебе больше ничего и не надо.

КОРОЛЕВ. Успокоюсь... Может быть навеки.

УСАЧЕВ. Да будет тебе, Сережа! Ты же большой ученый, а врачей боишься как ребенок.

КОРОЛЕВ. Не боялся бы, если бы... Вчера Брежнев звонил. Беспокоился о моем решении. Очень нужен я им здоровым. Ставит, мол, он на меня, а не на Челомея. А сегодня его помощник заявился и все повторил.

УСАЧЕВ. Может быть действительно хотят миром все решить?

КОРОЛЕВ. Не волнует их мое здоровье. Мои мысли им нужны... Ты помнишь, как делали операцию Фрунзе? Внезапная язва желудка у абсолютно здорового человека. Он тоже тогда в первый раз отказался лечь на стол. Но сам Сталин позвонил, побеспокоился о состоянии его здоровья. И Фрунзе, Герой Гражданской войны, как бычок на бойне покорно побрел в указанное ему стойло... Похоже, он не видел другого пути и потому покорился судьбе. Я, Миша, тоже ничего хорошего для себя не вижу. Ведь

выбор у меня либо смерть, либо позор. И не объясняй мне, что это не самое страшное. Быть пенсионером я не могу. Ведь ты же знаешь, что вокруг меня будет пустота.

УСАЧЕВ. Неужели методы не меняются?... Откажись от лечения.

КОРОЛЕВ. Дурень ты. Разве этот способ единственный!

УСАЧЕВ. Может быть показалось?

КОРОЛЕВ. Ты бы видел, как вокруг моего заместителя Мишина вертятся. Знакомая метода по старым временам.

УСАЧЕВ. А ты поговори с ним самим.

КОРОЛЕВ. Ты думаешь, ему что-то сказали? Это была бы плохая работа. В Мишине хотят разобраться. В какой степени он сможет меня заменит... Это всегда делают на финальном отрезке... Будь осторожен, Миша. \Обнимает.\ Уходи.

УСАЧЕВ. До свидания. Я все сделаю. \Уходит. Королев нажал кнопку.\ Закажите на завтра машину. Я поеду в Центр подготовки космонавтов. \Сидит задумавшись.\

Занавес.

СЦЕНА 3

Кабинет Семенова. Вместе с Николаевым Семенов прослушивает магнитофонную запись какого-то разговора. Входит Брежнев. Николаев здоровается и осторожно выходит.

БРЕЖНЕВ. Говорил?

СЕМЕНОВ. Пустой номер. Другие тоже пытались как-то повлиять. Бесполезно. Он просто обезумел от мысли, что может потерять хоть частичку своего влияния.

БРЕЖНЕВ. Зря он так. Но должен признать, что сейчас он нам нужен.. Как там у него обстановка? Мы сможем запустить человека в космос к 23 съезду партии?

СЕМЕНОВ. Королев категорически против. После аварийной посадки Беляева с Леоновым, ни на какие компромиссы и ускорения не идет. Хотя именно они и доказали впервые возможность успешного ручного управления кораблем во время возвращения на Землю. Я узнал. Если кое-что упростить в процедуре испытаний... Говорил со знающими специалистами. Сути дела это не изменит, но сроки возможного полета можно существенно сдвинуть влево. Риск неполадок возможен, но не очень значительный. Кроме того, у космонавтов есть хорошие системы аварийного спасения.

БРЕЖНЕВ. Они и шли в отряд, чтобы рисковать. За то и Героев даем, привилегии разные. И хватит об этом. Что мы можем предъявить Королеву, чтобы он согласился и выполнил запуск в срок?

СЕМЕНОВ. Как всегда прижать за больное место. Например, еще больше замедлить темп финансирования его работ... Но я хотел бы доложить вам кое-что более серьезное.

БРЕЖНЕВ. Я не тороплюсь. Специально спрятался в твой кабинет.

СЕМЕНОВ. В последнее время участились встречи Королева с Гагариным и другими космонавтами.

БРЕЖНЕВ. А тебе что говорил! Соображает зэкушка, где искать союзников. Намечается что-то серьезное?

СЕМЕНОВ. Вроде пока нет. Обычные разговоры. Королев стал проявлять повышенную заботу о тренажной базе Центра. Хотя раньше считал это излишним. Тянет их в друзья, единомышленники.

БРЕЖНЕВ. Этого допустить нельзя. Как, впрочем, и особенного расширения тренажной базы Центра. Между конструкторами и космонавтами должна быть небольшая перегородка. Не разделяя, мы не сможем управлять процессом.