Кости Луны
Шрифт:
— У меня такое ощущение, словно мне девять лет. Каллен, я целую неделю не могу прогнать вас из головы. Сегодня вообще-то я должен был быть во Флориде, но из-за вас остался. Честное слово, из-за вас!
— Не изображайте такое удивление, комплимент испортите. Вебер, я вас не понимаю. Прошлый раз вы вели себя как свинья. Теперь вовсю строите паиньку. Ехали бы лучше в свою Флориду.
Я проверила, надежно ли укутана Мей.
— Нет, все не так просто. Я должен кое-что рассказать. Зайдем куда-нибудь, где можно нормально побеседовать?
— Нет, не зайдем, но мне надо пройтись
— Ладно, ничего не попишешь. Но вы точно уверены, что не хотите перекусить, сэндвич там или что? Может, отпрыск ваш от гамбургера не откажется?
Однако я наслаждалась временной властью над Грегстоном и не собиралась расставаться с нею ради какого-то сэндвича:
— Нет. Либо идете с нами в универсам, либо ниенте [41] .
Зайдя в универсам, он надел очки в потертой роговой оправе и стал совершенно на себя не похож — скорее, Кларк Кент [42] , только рыжий.
41
Niente (um.) —ничего.
42
С. 138. Кларк Кент — скромный репортер, под личиной которого скрывается Супермен. Комикс «Супермен», выпускавшийся с 1938 г. Джерри Сигелом и Джо Шастером, возник по отдаленным мотивам повести Филиппа Уайли «Гладиатор» (1930) и породил множество продолжений — в мультипликации, кинематографе и т. д. Прим. перев.
Он поймал мой удивленный взгляд:
— Знаете, откуда у меня эти очки? Ужасные, точно? Их носил мой дед. Золи Дейл. Правда, все в нашей семье звали его Золи Дейл Неграмотный, потому что он не умел читать. Кошмарное прозвище, правда?
— Откуда они у вас?
— Это самое интересное. Когда я последний раз видел деда, он лежал с раком желудка и сказал мне, чтобы после его смерти я взял очки и поменял стекла под свои диоптрии. «Тогда, внучек, они наверстают все, что не могли прочесть раньше».
Изображая дедушку, Вебер с точностью воспроизвел южный акцент.
Коляску мы оставили у дверей, и Вебер усадил Мей в магазинную тележку. Производя все эти привычные пустяковые действия с кем-то настолько знаменитым, я чувствовала себя крайне странно. Ненадолго мне почудилось, будто мы снимаемся в кино, словно где-то в стороне стрекочет камера, окруженная съемочной группой. «Дубль первый — Каллен и Вебер в универсаме. Мотор!»
Он пощекотал Мей под подбородком. Ее это совсем не впечатлило, и она продолжала взирать на него с холодным безразличием.
Вебер толкал тележку, а я шла рядом, сверялась со списком и украдкой поглядывала на него, когда мне казалось, что он смотрит в другую сторону. Прежде чем Вебер заговорил, мы успели загрузиться молоком и детским питанием.
— Каллен, я обязательно должен был вас найти. Вы никогда не чувствовали, что вас кто-то
— Елена Троянская. Вебер, вы это о чем?
— Да, блин, о том, что это прямо наваждение какое-то! Нечасто женщина поднимает на меня руку, а такого, чтоб мне потом захотелось опять с ней увидеться, вообще не бывало.
— Вебер, я замужем. У меня есть моя Мей, как вы сами прекрасно видите, так что поберегите красноречие, пригодится еще. Вдобавок вы знамениты, и у вас репутация оч-чень таинственного типа. Какая женщина устоит? Более романтического сочетания не придумаешь.
Вы-то устояли. И вообще, какая к черту романтика, если вы даете мне отлуп в универсаме? — Он оглянулся. — Между луковым соусом и маисовыми чипсами. Кстати, забыл спросить, где это вы научились карате? Помните, как шарахнули меня? Грудь потом целый час болела.
Ни хрена себе, да это ж Вебер Грегстон! Панк с кусачками для ногтей в качестве серег схватил Вебера за плечо. Мне было любопытно, как Вебер выйдет из этой ситуации. Однако потом я испугалась, что он может запросто взять и послать парнишку в нокаут.
Я ошиблась. Вебер лишь выставил руку для пожатия:
— Точно. Привет-привет.
— Да пошел ты! Твой новый фильм — полное дерьмо. Что, никто из этих долбаных критиков не говорил тебе такого, а?
Лицо Вебера сделалось непроницаемым, и я осознала, что напряженно замерла.
— Значит, у вас на них зуб. Ничего не попишешь. До скорых встреч.
— А это, что ли, женушка? Ни хрена себе, великий-могучий Вебер Грегстон в универсаме! А где газированное какао, мистер режиссер? Как насчет семейного обеда из лапши, ближним планом?
Я подумала, что Вебер сейчас зашвырнет его в стеллаж мороженых полуфабрикатов, но вместо этого режиссер вдруг принялся корчить рожи. Задвигал ртом, высунул язык, до красноты натер лоб. Это надо было видеть.
Панк пришел в замешательство. Он явно ожидал море крови и кучи костей, а вместо этого Вебер Грегстон кривлялся перед ним как безумный.
Что еще хуже (и смешнее), Вебер стал пихать его грудью и выкрикивать названия городов, не прекращая в то же время корчить рожи.
— Детройт! Луисвилл! Шмяк.
— Грегстон, ты чего?
— Финикс! Бойсе! Шмяк. Шмяк.
Парень метнул на меня взгляд, сердитый и беззащитный.
— Че это с ним?
— Хьюстон! — Шмяк. — Шривпорт! — Шмяк.
— Псих ненормальный! Снимать не умеет, да еще крыша поехала!
Панк отступил и врезался в стеллаж картофельных чипсов; судя по тому, как воинственно он подобрал с пола пакетик, могла последовать дуэль на чипсах, но он счел за лучшее ретироваться.
— Псих! Ненормальный! — выкрикнул парень и быстрым шагом удалился по проходу, опасливо косясь на нас через плечо.
Когда тот скрылся, Вебер тряхнул головой и опустил взгляд на Мей. Представление ей понравилось, и она не сводила с Вебера глаз. Он улыбнулся и высунул язык; она отозвалась воркованием.
— На чем я остановился?
— И часто с вами так?
— Только сразу после выхода фильма. Тогда в газетах печатают мою фотографию и… — Он пожал плечами. — Каллен, так что мне с вами делать, а?