Костры Фламандии
Шрифт:
– Возможно, у наших пушек отличные парни, но… Пушечные дуэли… в море…
– В большинстве случаев заканчивающиеся купаниями… – поддержал его лейтенант.
В следующую минуту ядро попало в кормовую надстройку. Сирко видел, как разлетелась обшивка, вспыхнул пожар; послышались крики раненых.
– Капитан, – жестко повелел он, используя в качестве переводчика Гяура, – остановите корабль! Вы, лейтенант, – обратился к прибежавшему на мостик морскому офицеру, – немедленно отдайте приказ бомбардирам прекратить огонь.
– Мы-то можем его прекратить, господин полковник, прекратят ли испанцы?
– Они идут не сражаться, а победить. Сотник Гуран, казаков – к абордажному бою. И белый флаг, командор, немедленно белый флаг! Через несколько минут будет поздно. Переведите ему, Гяур, по-французски. И добавьте от себя, что на душу ляжет. Возможно, тогда он наконец проникнется важностью момента.
В это время на мостике флагманского сторожевика испанцев «Сан-Себастьян» тоже царило смятение. Если бы решение зависело только от капитана, он предпочел бы не нападать на целую эскадру больших французских кораблей, которые к тому же следуют в порт Кале и вовсе не собираются высаживать десант у форта, а тем более – прорываться к Дюнкерку.
Однако на сторожевике находился комендант «Мардика» майор дон Эстелло. Вчера утром капитан одного из судов, пришедших из Дании, передал ему сообщение какого-то прусского агента, что из Эмдема должны выйти два французских корабля, груженные оружием и порохом.
До сих пор майору Эстелло, лишь недавно назначенному комендантом форта, еще ни разу не удавалось хоть чем-нибудь отличиться. А сообщение о захвате или уничтожении двух таких судов противника хорошо легло бы строчками первого донесения в Мадрид по поводу того, как гарнизон форта и переданный ему отряд сторожевиков противостоят французам. Вот почему Эстелло решил лично возглавить отряд кораблей, подстерегавший вражеские арсеналы под парусами.
Как назло, в отряде оказалось всего три боеспособных корабля. Четвертый дон Эстелло заставил выйти в море, несмотря на то что у него имелись серьезные повреждения. Пятым же «сторожевиком» стала небольшая рыбацкая шхуна с экипажем в пятнадцать человек, вооруженная всего двумя легкими орудиями. Чтобы как-то оправдать ее появление, дон Эстелло приказал укрепить «мощь» шхуны десятью мушкетерами и фальконетом, посоветовав при этом капитану держаться позади отряда и подальше от врага. Главное, чтобы французы видели, что кораблей пять, и в расчетах своих исходили из этого.
Теперь уже стало ясно, что корабли, о которых сообщал агент, то ли уже проскочили, то ли еще не появлялись. Во всяком случае, капитан «Сан-Себастьяна», хорошо знавший названия судов, готов был голову дать на отсечение, что ни одного, ни другого в этом отряде французских кораблей нет. Но было поздно. Комендант форта слишком вошел в азарт, чтобы решиться отойти, не вступив в схватку с французами.
– Господин капитан, господин капитан! – вывел его из раздумья голос марсового матроса, – французский флагман поднял белый флаг!
– Что?! – всполошился капитан, нервно хватая лежавшую перед ним на подставке подзорную трубу. – Что ты сказал, болван?! Какой еще белый флаг?
– Потому что он белый, проглоти меня кашалот!
С минуту оба – капитан судна и дон Эстелло – молча рассматривали флаг на «Женевьеве», потом на двух ближайших к ней кораблях. То, что они видели, казалось невероятным: пять больших французских судов, хотя и не военной постройки, но вооруженных орудиями, без боя сдавались испанским сторожевикам! Комендант настолько был удивлен этим, что не решался оторваться от окуляра трубы, дабы не оказалось, что все, что он видит – морской мираж.
– Что вы на это скажете, комендант? – простуженным голосом прохрипел пятидесятилетний, не в меру располневший капитан-командор.
– Только то, что французам почему-то перехотелось идти на дно. Убедившись, что наши корабли быстроходны, маневренны и отлично вооружены, они решили уладить это недоразумение. Эти лягушатники попросту не ожидали увидеть нас так далеко от берега.
Командор, швырнув в рот горсть табака, вдумчиво разжевал его и процедил:
– Не думаю, чтобы для французского командора это была бы первая в жизни стычка. Мне приходилось видеть, как французские моряки принимали бой даже тогда, когда их корабль выступал против трех мореходов противника.
– Но флаг-то белый, командор. Принимайте решение.
– Что же тут решать? – по-верблюжьи, с достоинством сплевывал тот. – Сближаться – и на абордаж.
– Зачем? Они ведь сдаются. Смотрите: они почти остановились. Пошлите два корабля им в тыл и потребуйте следовать за нами в форт «Мардик».
– Они подчинятся этому требованию лишь тогда, когда наши солдаты окажутся хотя бы на флагманском корабле. В противном случае попытаются прорваться к французским берегам. А дело идет к ночи.
– Не нравится мне все это, господа, – появился за их спинами полковник, командовавший отрядом размещенных на сторожевиках солдат. – Уж слишком быстро французы выявили покорность судьбе. Это на них не похоже.
– Вот и заставьте их по-настоящему просить пощады, – жестко ответил дон Эстелло. – Сообщите на суда, капитан: солдатам и экипажам судов готовиться к абордажу.
– Сигнальщик! – крикнул командор. – Сигнал кораблям: прекратить огонь. Подойти к французам, подняться на борт, захватить их суда.
– Невелика честь нападать на торговые суда, командор, – проворчал дон Эстелло, декларируя явно запоздалое рыцарство. – Но все же будет лучше, если Людовик XIV не досчитается их.
– Пусть постоят у стен форта, – прохрипел капитан. – Даже если они загружены не оружием, а прусским пивом. – И сразу же скомандовал: – Прекратить огонь! Курс на флагманский корабль французов. Приготовиться к абордажу. Если французы не окажут сопротивления, оружие в ход не пускать. Обезоружить и считать их пленными.