Костры Фламандии
Шрифт:
Старец помолчал, тяжело вздохнул и произнес:
– На этот счет, графиня, существуют самые различные мнения. Стоит ли обсуждать их сейчас?
– Согласна, не будем касаться судьбы руководства ордена, вернемся в судьбе письма Великого магистра. Вы тоже уверены, что сокровища он спрятал в замке, а не где-либо в ином месте?
– Абсолютно. Сразу же после казни Великого магистра и его соратников Гишар де Боже обратился к королю Филиппу IV с просьбой разрешить ему перезахоронить тело дяди. Свою просьбу он объяснил тем, что сейчас, когда орден запрещен папой римским, а сановники его казнены, над прахом предшественника де Моле тоже могут надругаться. Кроме того, Гийом де Боже был единственным, кто покоился вне родового замка графов Боже. Вот племянник и решил исправить эту несправедливость.
– И король счел просьбу Гишара де Боже вполне объяснимой, – разочарованно вздохнула Диана.
– Поскольку не знал о существовании записки де Моле. Ну, а что произошло дальше, этого не ведает никто. Люди, прятавшие сокровища ордена, были умерщвлены самим Великим магистром. Людей, совершавших перезахоронение Гийома де Боже, та же судьба постигла по приказу племянника покойного.
– Поэтому можно предполагать… Кстати, каковы на сей счет ваши предположения?
– Те же, что и ваши. Архив и реликвии ордена были перевезены в гробу, в котором якобы находился прах Великого магистра. А сокровища, покоящиеся в колонне, перепрятаны в иное место. Во всяком случае, точно известно, что агенты короля сумели добраться до этой полой колонны, и были весьма и весьма разочарованы.
– Но кто-то уже потрудился осмотреть все то, что пока еще находится в склепе родового замка де Боже? – поднялась со своего кресла графиня.
– Было бы наивно полагать, будто граф оставил сокровища в склепе, – мрачновато улыбнулся своим беззубым ртом рыцарь де Бельфор. – Он ведь понимал, что рано или поздно сам факт перезахоронения натолкнет короля на мысль, что его попросту провели. Так что след теряется. И вряд ли кому-нибудь удастся отыскать его.
– Вы так думаете?
В ответ старец лишь виновато улыбнулся.
– Словом, даже если бы я завладела запиской Великого магистра, она не дала бы мне никаких шансов добраться до сокровищ.
– Ну, я уже сомневаюсь, сохранилась ли эта записка до наших дней. Когда-то давно ее похитили у меня, и с тех пор судьба ее неизвестна. Сейчас уже никто не сможет определить, куда повели ее кровавые следы. Но если бы она вдруг попала к вам, то погубила бы вашу жизнь точно так же, как погубила мою. Как погубит каждого, кто вдруг решит, что способен обнаружить сокровища тамплиеров. Похоже, что они прокляты Господом еще страшнее, чем люди, сумевшие неправедным путем накопить их.
– Это уже эмоции, рыцарь де Бельфор. Не будем спешить с ними.
– В таком случае говорите прямо: что, конкретно, вас интересует?
– У графов де Боже был только один замок?
Де Бельфор сидел с закрытыми глазами. Казалось, он дремал или пребывал в забытьи.
– Вы же прекрасно слышите мой вопрос, рыцарь де Бельфор, – пристыдила его Диана. – Ответьте: они владели только одним замком? Только тем, о котором мы оба знаем?
– Видите ли, мало кому известно, что, помимо родового замка, они как бы совладели еще и замком Аржиньи. В общем-то, формально он принадлежал одному из дальних, обедневших родственников Великого магистра де Боже. Но граф позаботился о том, чтобы родственник не продал его и имел достаточно средств на содержание.
– Словом, позаботился о своем пристанище на тот случай, если судьба окажется немилостивой к нему. Весьма благоразумно. Где находится этот замок?
– В департаменте Рона.
– То есть замок Аржиньи, расположенный в департаменте Рона?
– Похоже, что так, – тяжело вздохнул старик.
– Судя по вашему вздоху, вы не сумели даже бегло осмотреть его потайные места.
– Как и доверенные люди короля Филиппа IV. Поскольку в то время замок находился вне пределов его владений.
– Вот это уже любопытно.
– Хотя бы потому, что об этом сейчас мало кто помнит. К тому же король мог и не догадываться, что на самом деле истинным владельцем замка является род де Боже.
– Значит, я все же не зря преодолела столько миль, чтобы встретиться с вами, – почти торжествующе рассмеялась графиня де Ляфер. – Как бы ни развивались дальнейшие события, уже не зря.
Часовые встретили их скрещенными копьями.
– К командующему, – объяснил им д’Артаньян. – Его высочество принц Конде ждет нас.
Появившийся в дверях гвардейский офицер удивленно окинул взглядом сначала мушкетера, потом пришедших вместе с ним Корецкого, сотника Гурана, де Мореля, Хозара и Архангела. Очевидно, так и не поняв, какие обстоятельства могли свести вместе этих людей и в связи с чем принц де Конде может ожидать их визита, спросил:
– Вы уверены, что командующий ждет именно вас? – Ничто так не пришлось бы ему кстати, как возможность выставить отсюда мушкетера.
– Я же не уверен в другом: действительно ли вам позволительно сомневаться в этом, лейтенант? Извольте тотчас же доложить командующему о прибытии лейтенанта графа д’Артаньяна.
Поколебавшись для приличия несколько мгновений, гвардеец все же решил, что нервы командующего, как и нервы мушкетера, испытывать не стоит. И приказал солдатам пропустить всю эту странную публику.
Увидев в конце зала, у камина, сидящих в креслах рядом друг с другом полковника Сирко и принца де Конде, майор Корецкий ошарашенно споткнулся и попятился назад. Однако Гуран и Хозар остановили его и грубо подтолкнули к сидящим.
– Вы не хотите говорить с нами, пан Корецкий? – смерил его презрительным взглядом Сирко. – Мы специально послали за вами гонцов, и вдруг такая холодность.
– Но… простите, пан полковник. Люди, которых вы послали за мной, сказали, что вы… страшно даже подумать, погибли.
– Вас это сообщение удивило? Я спрашиваю: вас, майор Корецкий, это очень удивило? Разве не этой вести вы ждали от нанятого вами убийцы Архангела, который стрелял в меня, однако не попал?
Сирко говорил по-польски. Один из офицеров, стоя за спиной принца Конде, переводил ему смысл разговора. Принц медленно отпивал из большого кубка свое любимое бургундское вино и разглядывал сотника Гурана. Больше всего его заинтересовал именно этот, одетый в диковинные шаровары, могучий воин. Корецкий же не вызывал в нем абсолютно никакого интереса. Еще один предатель, убийца, дезертир… Сколько их прошло перед глазами полководца!