Костяная корона
Шрифт:
– Многие из них не выдержат многодневного перехода, – попытался образумить их Хейн. – Их раны невозможно излечить только моими силами. Отпустите их с миром…
– Заткнись, старый хрен! – воскликнула женщина с разбитой головой. В страхе за сына, она забыла про свои раны. Остарион так мало общался с нобилиллами, что даже не знал всех их имен. Он уставился в землю, сжимая кулаки. Болван. Дурак. Идиот. Какой король не знает своих поданных? – Мой ребенок выживет! Я понесу его на своих руках, пока мы не выйдем отсюда!
– Тихо! – крикнул Остарион. Со злостью оглядев всех, он поднялся с колен и, развернувшись к ним спиной, начал говорить: – Всех нобилиллов, которые могут выдержать переход, грузите на телеги. Я не могу взять каждого раненого.
– А что будет с нами? – спросил Йонас. Он истекал кровью, и умер бы сам, но хотел, чтобы это получилось быстрее. Многие закивали, услышав его вопрос, и выжидающе посмотрели на Остариона.
Юноша хотел было уйти, но услышав вопрос, остановился. Его рука легла на меч, и, постояв с минуту, он решился.
– Вы умрете… простите, что мы не сможем похоронить вас со всеми почестями…
– Плевать на наши тела, – улыбнулся сквозь боль Йонас. – Главное, сделайте это побыстрее, ваше величество. А мы уж увидим вас с пятого неба.
Остарион вытащил свой меч из ножен и, на мгновение, невольно загляделся на него: черная матовая сталь притягивала к себе взгляды многих. Длинный двуручный меч с длинной черной закрученной рукоятью, на эфесе которого был изображен волк.
Через секунду Остарион остановился перед первым Йонасом и заглянул ему в лицо. Тот уверенно кивнул и медленно закрыл глаза. Когда холодная сталь коснулась его груди, он лишь выдохнул.
Остарион убивал быстро. Убивал лишь тех, кто соглашался на смерть. Остальные либо остались умирать здесь, либо их поднимали их родные и другие нобилиллы.
Когда все было кончено, Остарион лично закрыл глаза тем мертвецам, которые смотрели, как он их убивает. Юноша никогда не думал, что ему придется добивать своих же собратьев и сестер, но когда это случилось – он не позволил своей руке дрогнуть. Только что все, о чем он знал, словно испарилось из его головы. Все его заветы, выученные им по требованию матери, исчезли – все это стало прахом, когда ему пришлось добить своего же собрата из жалости, потому что ОН его попросил сделать это. Оглянувшись, он пересекся взглядами со встревоженными нобилиллами. Кто—то плакал, не стесняясь этого. Остарион нервно сжал кулаки и, вновь превозмогая слезы, произнес:
– Наш путь будет так же труден, как и вся наша жизнь. Готовьтесь.
Народ начал разбредаться и собираться. Они накрыли оставшиеся трупы полотнами гнилой ткани, не смея бросить их в болото.Остарион пытался собраться с мыслями, но не мог. Он понял, что взвалил на себя такую ношу, которую одному ему не вынести, но он понял это слишком поздно. Кто он? Мальчишка, всего лишь сопляк, способный держаться за меч. Ни мудрости, ни примера правления у него не было. Не было советников и армии, даже от народа осталась лишь малая толика. Из раздумий его вывел Кип, хлопнув его по плечу и сев рядом:
– Я пойду за тобой куда угодно, Остарион. Но после того, как нашему народу ничего не будет угрожать…
– Что, после?
– Я уйду. Мне здесь не место, Остарион. Я здесь буду совершенно чужим. Я всегда хотел отыскать своих родных и это мой шанс. Я предал своего старейшину вонзив копье в затылок той твари, и теперь половина нобилиллов косо на меня смотрят. А теперь, когда мои друзья пали… от руки своего же правителя.
– Я не хотел их убивать, – Остарион напрягся. – Нобилиллы не смотрят косо на тебя. Ты лишил их сомнительной радости стать… этим, – он кивнул на получеловека. – Скорее они тебя боготворят.
Кип промолчал. Он замешкался, иногда поглядывая на девушек. Так и не сказав ни слова, он отошел. Остарион с сожалением разглядывал развалины деревни и понимал, что он был прав. У них не было времени похоронить умерших, как должно, но болота их сохранят. Вода выйдет из болот и заберет тела к себе. Там они и будут лежать, в прозрачной, но абсолютно гнилой воде, бескровные, со страшными порванными ранами.
– Пора уходить, – к Остариону подошел Хейн. – Я могу
– Мы не пойдем к Тракту, – ответил Остарион, с сожалением проговаривая свои слова. – Мы пойдем к Красной пустыне.
– Но это же верная смерть! – ужаснулся старик.
– Нет, – покачал головой Остарион. – Это не смерть. Это самый легкий путь. Притом, ты сам сказал, что через Тракт нам не пройти. Нам придется экономить еду и воду. И идти настолько тихо, насколько это возможно. Чтобы о нашем передвижении знали только деревья и ветер.
Старик ушел предупреждать других. Многие ужасались его словам, многие недобро поглядывали на Остариона, но еще большая часть лишь вздохнула. Никто и не обещал, что их путь будет легким.
Глава 6
Ранним утром побережье нынешних земельнарода оролингов казались пустынными. Дороги за ночь занесло пылью, казалось, по ним давным—давно никто не ездил. После ушедшего сотни лет назад моря здесь остались лишь колючие кустарники, и лишь само море, видимое издалека, показывало, что это все—таки не пустыня. Однако, такая негостеприимная земля уже заканчивалась, открывая достаточно ухоженную и плодородную землю с лесами и большими полями, усеянными пшеницей и рожью. Вдалеке виднелись одинокие крепкие дома, вокруг которых клубился серый дым. Границу между каменистой, поросшей шиповницей и плодородной землей, обозначала построенная еще задолго до оролингов, дозорная башня. Она стояла на каменистой возвышенности, и если бы не было вдалеке видно моря, то вряд ли кто—то бы догадался, для чего эта башня раньше была нужна.
Вот уже несколько месяцев, большие отряды эллийской армии нападали и выжигали деревни и города острозубого народа. Оролинги отступали к своим главным городам и лишь одна дозорная башня, стоящая на окраине земель не далась натиску золотокровых.
Невдалеке от дозорной башни, за кустами ядовитой шиповницы спрятался эллийский отряд, скрываясь в ее тени, а солнце, словно специально для них, скрылось за тучами. Они намеревались атаковать высокую башню, одиноко стоявшую в пыльной степи. Эллы, или золоткровый народ, прозванный так за красно—золотой цвет крови, притаился у запыленной дороги, высматривая окрестности. Дозорная башня раньше была людским маяком, когда море еще билось своими волнами о скалистый берег тогда еще людских земель. Сейчас же там было от силы с десять оролингов, для поддержания порядка в уже покосившейся, но еще стоящей башне. Этот маяк был излюбленным местом для раздумий молодого принца оролингов Рагнара. Он был молод, но уже успел познать радости битвы. Вряд ли кто—то не знал, как принц обращается со своим оружием, ибо об этом уже ходили легенды. На всем Сиинире, да и за его пределами, его знали, как лорда Войны. Видимо, люди не считали его принцем, либо сделали ошибку, однако Рагнару прозвище нравилось, хоть он и не старался о нем упоминать. О нем ходило много слухов и многие из них были правдивыми – кто—то говорил, что Рагнар провел десять лет возле молельни бога Войны оролингов пил дождевую воду и питался тем, что мог сбить, не отходя от места мольбы, в том числе и своим собственным мясом. Рагнару нравилось слушать и байки о себе, возможно, даже больше, чем махать своими топорами. Принц был высоким и худым, его тело покрывали длинные шрамы, скрытые простой рубашкой. Рагнар носил длинные волосы, завитые в косу, коротко подстриженную бороду и усы, а за поясом у него всегда висели два топора. Оролинг не гнушался работы. Его часто можно было застать на лесопилке или в полях. Рагнар был вторым сыном оролингов короля Роккура и владел одним из трех городов возле моря. У него было два брата: Оргар и Оррак. Оргар был старшим братом и наследником короля, а Оррак – младшим и все считали его самым глупым из королевской семьи и ожидали от него лишь очередную глупость а тот, в свою очередь, вполне соответствовал ожиданиям.