Кот, Дьявол и Ли Фонтана
Шрифт:
«Двигай, Морган». Круглое лицо Джимсона было тяжело с гневом. Он заставил Моргана пересечь узкую грунтовую дорогу к его патрульной части. Морган увидел, что за полицейской машиной, белый фермерский дом с красным сараем. Старое место Кроуфорда, узкая грунтовая дорога, вернувшаяся к ней, выровненная с кислыми деревьями и картами. Джимсон открыл заднюю дверь черно-белой, тихой и отдаленной. Он положил руку на голову Моргана, чтобы он не ударил его, забрался. Вдвинул его на заднее сиденье за ??проволочным барьером и хлопнул дверью машины. Морган не сражался с ним, он не сопротивлялся. Сидя в наручниках на заднем сиденье, зная, что он заперт и чувствует головокружение и боль, он понял, что вонь виски находится не только в его собственной
Он посмотрел в боковое окно к своей машине. Его вытащили так глубоко в лесу, что с дороги было едва видно. Он видел только за ним витый дуб, который помечал пустоту любовника; он догадался, что в каждом маленьком городке есть такое укрытие, покрытая деревом расчистка, разбросанная пустыми бутылками, бутылки с кока-колой, бутылки с немаркированной бутылькой. Он не был здесь со школы, когда он и Бекки выходили и устраивались.
Джимсон стоял у открытой двери водителя, радио в руке, за помощью. Зачем ему нужна помощь? Морган не мог видеть достаточно своего автомобиля, чтобы сказать, было ли это разрушено. При мысли о крушении, страх, ледящий на спине, вызвал его взволнованность. «Бекки и Сэмми, - крикнул он на Джимсона, - было ли крушение, им больно? Где Бекки и Сэмми? »Он не мог вспомнить, что они были в машине, не мог вспомнить, как их вытащили. Прижав лицо к проволочному барьеру, он безумно кричал на Джимсона. «Где Бекки? Где моя маленькая девочка? Были ли мы в аварии? Они больно? Все в порядке?
– Все в порядке, - сухо сказал Джимсон. «Как они могут быть.»
«Что это значит? Они больно? Скажи мне.
Джимсон молчал, глядя в зеркало на него.
«Был ли несчастный случай?» - повторил Морган. «Вот почему моя машина - почему я здесь? Где они? Лицо Бекки наполнило его видение, ее карие глаза на него, его эльфийское лицо настолько близко к нему, что ему казалось, что он должен только протянуть руку, коснуться ее мягкой щеки, протянуть руку и обнять ее. «Где они?» - повторил он. «Что это значит? Был ли несчастный случай?»
«Они дома», сказал Джимсон. «Ты знаешь, что ничего не случилось». Почему он так рассердился? Морган начал нажимать на него, чтобы спросить, что он имел в виду, когда еще одна патрульная машина пошла по дороге и остановилась возле подразделения Джимсона.
Сержант Леонард вышел. Морган знал, что он был маленьким ветераном полиции с детства, имел легкую дружбу со старшим человеком, но теперь Леонард был так же сердитым и сердитым, как Джимсон. Морган смотрел, как молодой стажер выходит с другой стороны, блондинка, молодой колледж, который, как услышал Морган, умел каталогизировать улики. Леонард стоял, глядя на заднее сиденье у Моргана: «Дайте мне ключи от машины».
В наручниках Морган неуклюже впился в карман за ключами и передал их. Джимсон поскользнулся за рулем черно-белого цвета, когда Леонард отошел к машине Моргана. Джимсон начал двигатель, развернул разворот по узкой, пустой дороге. Морган сгорбился в движущейся машине, больной и больной, пытаясь понять, что происходит, произошел битва, пытаясь разложить разрозненные кусочки - и беспокоиться о Сэмми и Бекки, все еще в ужасе для них. И стыдно, потому что каким-то образом он их подвел, потому что он внезапно и необъяснимо потерял контроль над своей жизнью, провалил двух людей в мире, которые были его жизнью.
«Что случилось, Джимсон? Что я сделал, что случилось? »Он не ожидал ответа, как близко, как был Джимсон. Деревья охватили знакомые фермы, длинные, вонючие ряды металлических куриных домов. Когда они приблизились к городу и повернулись на Мейн-стрит, Джимсон снова взглянул в зеркало на Моргана, его карие глаза мерцали от ярости и озадачивания; на мгновение прикосновение их дружбы проявилось, противоречивое и неопределенное.
И теперь, приближаясь к тюрьме, весь Морган мог думать о кошмаре Сэмми, где он был заперт за решеткой, ее испуганный крик, что его друзья
Но он был не в порядке: теперь он уже проснулся, и когда Джимсон обвел блок, чтобы припарковаться за полицейским участком, медленно Морган начал с усилием объединить события. Он вошел в машину в полдень, он был уверен в этом. Фалонхад вошел в магазин, призывая его настоять назойливым, как и путь Фалона. Он вспомнил, что он работал над «Чеви» Джона Грэма, заменяя топливный насос, вспомнил голос Фалона и посмотрел на Фалона там, на другой стороне поднятого капюшона. Теперь он был уверен, что он покинул магазин с Фалоном. Они пошли посмотреть машину Фалона? Он думал, что Фалон хотел ему что-то сказать, но он не мог вспомнить, что.
Но это должно было быть вчера, он, очевидно, провел день и ночь в машине, и он ничего не помнил о тех часах. Целый день и ночь вытер из памяти. Он знал, что он не пьет, как бы он ни пахнулся и не пробовал. Он был наркотиком с чем-то хуже, чем с бутлегом? А потом остался там в лесу один, прошел холод, оставленный Фалоном?
Он вспомнил, как вытирал пролитую Колу Колыха Фалона, но после этого ничего не помнил. Он посмотрел в зеркало заднего вида на Джимсона, желая спросить, была ли это пятница, желая узнать, было ли только вчера, что он и Фалон вошли в его машину, желая спросить Джимсона, почему он ничего не мог вспомнить после того, как ушел с бордюра, где он припарковал машину, проехав всего несколько кварталов, а затем нарастал так головокружительно и смущенно. Он думал, что есть что-то в квартирах Graystone. Это было то, куда они направлялись? Он не мог вспомнить прибытия туда.
«Джимсон, я должен позвонить Бекки». Когда он не был дома всю ночь, она была бы безумной. Что случилось после того, как Фалон пролил Колу? Те часы между вчерашним и сегодняшним утром были взяты у него, как будто они никогда не существовали, вся ночь была украдена у него. Что он сделал в те потерянные часы, исчезнувшие и ужасные часы?
Джимсон потянулся за внушительным каменным зданием суда в подвальное помещение внизу сзади, вход в тюрьму. Морган наблюдал, как его собственная машина тянулась за ними, к огороженной, закрытой зоне. Он предположил, что автомобиль будет храниться в качестве доказательства. Морган знал, что, пройдя через зону блокировки, клетки были маленькими и грязными, и они воняли. Джимсон припарковал патрульную машину прямо у задней двери тюрьмы, убил двигатель и вышел. Он открыл заднюю дверь и жестом показал Моргану, Морган неловко сжал его за спиной. Морган наткнулся на ступеньки впереди офицера, забитого мужчиной, который должен быть его другом, который теперь был так же холоден, как если бы они никогда не встречались. Джимсон открыл большую стальную дверь, толкнул его внутрь, заставил его по коридору, мимо ячеек и до фронта, до стойки регистрации.
В то утро Морган был забронирован в тюрьму города Рима в десять-пятнадцать. Взрывая виски, он оторвал от удивления взгляды со стороны персонала и других офицеров. На стойке регистрации Джимсон отпечатал его и заполнил формы, прося Моргана холодно, чтобы ответить на каждый печатный вопрос, хотя он уже знал ответы, он знал историю Моргана, а также сам Морган. Это были обвинения, которые записал Джимсон, и это потрясло его.
Банкротство? Убийство? Он посмотрел на Джимсона, чувствуя себя больным, посмотрел на то, что написал Джимсон. Это не могло быть правильным, а не убийством. Он не мог никого убить. Ничего, что могло бы случиться с ним, ударом по голове, каким-то наркотиком, могло заставить его убить кого-то. Ничто не позволяло бы ему заманить кого-то. Было достаточно трудно забыть, что он сделал во время войны. Теперь он хотел объяснений, он хотел кричать на Джимсона и встряхнуть его, пока он не узнал, что это значит.