Котенок. Книга 3
Шрифт:
— Глаза боятся, а руки делают, — пробормотал я.
Осмотрел повязку — взглянул Васе в глаза.
— Лежи спокойно, — сказал я. — И всё будет в порядке.
Протянул Кравцовой скрученный валиком кусок бинта, велел протирать раненому лоб. Поднял над головой руки. Взглянул на Новикова и Звонарёва, медленно встал на ноги.
— Всё, — объявил я. — Закончил.
— Молодец, очкастый, — сказал Звонарёв. — Как он там? Не подох?
— В больницу бы его, — сказал я.
Новиков усмехнулся.
— Обязательно, — произнёс он. — В лондонскую.
Солдаты рассмеялись — мне их смех показался нервным, нездоровым. Я заметил, как дёрнула плечами Сергеева (слышал, когда перевязывал Васины раны, как Лидочка всхлипывала). Увидел, как пугливо прижала к груди колени Оля Ерохина.
— Можно, возьму гитару? — спросил я.
Автомат в руках Звонарёва кивнул стволом.
— Ну, попробуй, — сказал Чёрный.
— Хорошо играешь? — поинтересовался Новиков.
Я пожал плечами.
— Он же Котёнок! — подал голос Свечин.
Звонарёв указал на него стволом — Лёня испугано склонил голову.
— Во Дворце культуры выступаю, — сказал я. — Пою на концертах. По субботам.
Очки на моём носу снова покосились — не прикоснулся к ним: демонстрировал солдатам свои пустые ладони.
Белый ухмыльнулся.
— Сегодня не суббота, — сказал он. — И ты не во Дворце культуры, Котёнок. Сядь. Не нервируй нас.
Чёрный взглянул на приятеля.
— А чё? — сказал он. — Пусть сыграет. Время у нас есть. Послушаем, пока эти там красят автобус.
Новиков повертел в руке похожую на маленький ананас гранату.
— Ладно, — сказал он. — Пусть попробует. Но если будет плохо петь, его мы пристрелим первым.
Солдаты переглянулись, рассмеялись. Я услышал, как всхлипнула Лидочка. Звонарёв повел в направлении баррикады из парт автоматным стволом.
— Бери гитару, Котёнок, — сказал он. — Но только медленно. Не дёргайся.
Я прошёл между Звонарёвым и партами — не выпускал из поля зрения солдат. Около стены остановился, взял в левую руку гитару. Та поприветствовала меня гулом струн.
Посмотрел на автомат, поднял глаза на лицо Звонарёва, перевёл взгляд на Новикова.
— Пацаны, возьмите меня с собой, — сказал я.
— Куда? — спросил черноволосый.
— В Лондон.
Звонарёв хмыкнул, отступил на шаг, взглянул на своего приятеля.
Новиков тоже улыбнулся.
— Не переживай, очкастый, вы все туда с нами поедете, — сказал он. — Если мы не прикончим вас раньше.
Перешёптывание школьников стихло: десятиклассники прислушивались.
Я покачал головой.
— Пацаны, вы не поняли. Я хочу поехать туда вместе с вами: навсегда.
Кивнул на одноклассников
— Их вернут назад в СССР, — сказал я. — А я не хочу возвращаться! Хочу остаться в Англии, вместе с вами!
Солдаты переглянулись, хмыкнули. Дуло автомата Калашникова не отклонилось в сторону — смотрело мне в солнечное сплетение. Палец Звонарёва лежал на спусковом крючке.
— Поговоришь с англичанами, — сказал Новиков, — может и не выпрут тебя обратно в Союз.
Я помотал головой, сказал:
— Давайте договоримся сейчас. Я вам помогу. А вы возьмёте меня с собой.
Светловолосый хохотнул.
— Поможешь нам? — переспросил он.
Показал мне гранату и сообщил:
— Мы и без тебя справимся.
Я снова покачал головой. Отодвинулся на шаг от автоматного ствола, упёрся спиной в парту. Чувствовал, как смотрели на меня одноклассники: внимательно, насторожено, с непониманием.
— Не справитесь, пацаны, — сказал я. — Вас отвезут в Хельсинки. Но финны не посадят вас в самолёт: в салоне самолёта уже не их территория, они там гости. Англичане вас добровольно на борт попросту не пустят, убей вы хоть всех советских заложников.
Продолжил после паузы:
— А если ворвётесь в самолёт с оружием, в Лондоне вас сразу же арестуют и отправят под суд, как преступников. Получите по шесть-восемь лет тюрьмы за угон английского самолёта. И будете в компании негров-преступников рассматривать Биг-Бен через решётку.
— С чего бы это?! — сказал Звонарёв.
Я пожал плечами.
— А как иначе?
Повёл рукой.
— Самолёт до Лондона, — сказал я, — это территория Соединённого Королевства Великобритании. Вы вломитесь туда с оружием, без разрешения английских властей. А это уже будет преступлением перед английским законом: угон самолёта. Разве не так?
Черноволосый оглянулся на приятеля.
Новиков смотрел на меня.
— Знаю способ, как попасть в Англию совершенно законно, — сказал я. — И как гарантированно убедить англичан предоставить вам… и мне политическое убежище. Стопроцентно верный способ! Расскажу вам о нём, если поклянётесь взять меня с собой в Лондон.
Я поставил гитару между собой и дулом автомата.
Звонарёв приподнял АКМ, стволом указал мне между глаз.
— И что за способ? — спросил он.
— Поклянитесь, что возьмёте с собой, — сказал я.
Солдат ухмыльнулся.
— Я клянусь, что прострелю тебе брюхо, если не расскажешь, — сказал он. — С дырой в животе… или в ноге сразу заговоришь.
Я посмотрел черноволосому в глаза и пожал плечами.
Сообщил:
— Я боюсь боли. Потеряю сознание. Толку от меня не будет.
— От тебя его и сейчас нет, — сказал Новиков.
Он спросил:
— В Лондон-то тебе зачем?
Я улыбнулся и ответил:
— Джинсы себе куплю. Настоящие! Они там на каждом углу продаются. Буду петь в английский кабаках и зарабатывать фунты-стерлинги, а не советские рубли. Стану мировой знаменитостью!