Ковчег спасения
Шрифт:
Изображение Клавэйна стоически пожало плечами:
– Остается лишь надеяться, что я окажусь полезен.
– Что-нибудь выяснил? – спросил Скорпион.
– Думаю, многое. Правда, я не знаю, какие воспоминания настоящие, а какие подсаженные.
– Это не твоя забота, – сказал Клавэйн-оригинал. – Просто расскажи, что ты выяснил. Командует субсветовиком действительно Вольева?
Копия энергично закивала:
– Да, она!
– Ей известно про оружие? – спросил Кровь.
– Да, знает.
Клавэйн-оригинал глянул на коллег, затем на проекцию:
– Хорошо. Она отдаст оружие без боя?
– Думаю, на это не стоит рассчитывать.
– Что она знает о происхождении оружия? – вступила в разговор Фелка.
– Полагаю, не много. У нее есть смутные догадки, но этот вопрос ее не слишком интересует. Однако Вольевой известно кое-что о волках.
– Откуда? – нахмурилась Фелка.
– Не знаю. Она не настолько доверилась мне, чтобы рассказать об этом. Скорее всего, Вольева уже встречалась с машинами-убийцами и как-то ухитрилась выжить. Это одно делает ее достойной уважения. Кстати, она почему-то зовет их ингибиторами.
– Я знаю почему, – спокойно проговорила Фелка.
– Возможно, напрямую она с ними и не сталкивалась, – предположил Ремонтуар. – Волки уже долго действуют в системе Дельты Павлина. Скорее всего, Вольева просто наблюдала и делала выводы.
– Думаю, ее опыт общения с волками не столь поверхностен, – возразила копия, но пояснять не стала.
– Я тоже так думаю, – кивнула Фелка.
Собравшиеся посмотрели на нее с удивлением.
– Ты дал понять, что наши намерения очень серьезны? – спросил Клавэйн-оригинал. – Дошло ли до нее, что гораздо лучше иметь дело с нами, чем с сочленителями?
– Полагаю, да.
– И?
– Спасибо, обойдусь – вот, в общих чертах, ее ответ.
– Эта Вольева очень глупа, – заключил Ремонтуар. – Жаль – нам придется использовать силу, а ведь куда лучше было бы договориться. Не люблю агрессию.
– Ситуация осложняется тем, что в настоящее время идет эвакуация, – добавила копия. – Вы уже видели, как оружие волков деформирует звезду, воздействуя сфокусированным гравитационным излучением. Вскоре выемка достигнет ядра, где происходит термоядерный синтез, и откроет раскаленной материи путь наружу. Это все равно что пробить дыру в основании высокой плотины, выпуская воду под чудовищным давлением. Но хлынет не вода, а водород – при температуре ядра звезды. Звезда превратится в гигантский огнемет. После того как скважина достигнет ядра, его энергия быстро истечет и звезда погибнет – или станет намного меньше и холоднее. Но до того послужит оружием, способным испепелить любую планету в нескольких световых часах от себя. Достаточно струе материи из ядра окатить планету, и разлетится атмосфера, каменная оболочка станет слоем кипящей лавы. Жители Ресургема вряд ли представляют себе, что может случиться с их планетой, но, без сомнений, они хотят убраться как можно быстрее и дальше. На борту субсветовика собралось уже немало беженцев. По меньшей мере несколько тысяч.
– У тебя, конечно, есть доказательства? – спросил Скорпион.
– Доказать я не могу.
– Тогда мы считаем, что никаких людей там нет. Слух о беженцах – наглое вранье, попытка спастись от нашей атаки.
Торн стоял на земле Ресургема, застегнув пальто на все пуговицы. Безжалостный полярный ветер драл ледяным наждаком оставшуюся неприкрытой кожу. Конечно, это уже не прежний ураган, не то, что раньше называли бритвенной бурей. Но если спрятаться некуда, ощущения крайне неприятные.
Торн поправил хлипкие окуляры, сощурился, всматриваясь в звездное небо, отыскивая крошечную летящую искорку транспорта.
Небо над головой висело густо-фиолетовое, темнеющее к югу. Сквозь окуляры виднелись лишь самые яркие звезды, и те казались тусклыми на фоне полыхавшего боя с ингибиторами. На севере висели обширные мягко-розовые полотнища полярного сияния, подрагивали, будто на ветру. Прекрасное зрелище – если не знать, что за ним стоит. Северное сияние порождали заряженные частицы, выбитые с поверхности звезды пушкой ингибиторов. Колодец в Дельте Павлина, глубокий прогиб, сделанный гравитационным лазером, прошел уже полпути до звездного ядра. Вдоль стен выемки, удерживаемых стоячими гравитационными волнами, структура звезды кардинально изменилась. Конвекционные процессы пытались приспособиться к возмущению. Распределение масс сместилось, и вслед за ним стало меняться ядро. Поток нейтрино от звезды сделался совсем иным, сигнализируя, что прорыв ядра неизбежен.
Торн пока не представлял со всей ясностью, что случится в финале. Но был уверен: лучше не пытаться увидеть это своими глазами.
Он ждал, когда последний на сегодня шаттл окончит погрузку. Элегантное судно стояло в ущелье прямо под ним. Вокруг бурлила толпа – ни дать ни взять копошащиеся насекомые. Драки там вспыхивали постоянно – люди норовили пролезть на борт без очереди. Торн уважал своих соотечественников, даже восхищался ими – но лишь поодиночке. Скопом они превращались в звериную стаю и вызывали только отвращение. За все время подпольной работы он руководил лишь небольшими, сплоченными группами сторонников. Но знал, что рано или поздно придется иметь дело с толпой. Толпа – закономерный результат разрастания и объединения групп. Результат его, Торна, деятельности. Но он не обязан испытывать теплые чувства к плодам своих трудов.
«Хватит!» – приказал себе Торн.
Не время презирать спасаемых людей. Они поддались страху, и это вполне объяснимо. Если бы сам оказался среди них, вряд ли вел бы себя благоразумнее и самоотверженней. Главная задача – увезти свою семью с планеты. И если это значит ходить по чужим головам – так тому и быть.
Но ведь Торн не был в толпе у судна. Он нашел для людей путь с планеты. Сделал спасение возможным.
Это стоит немалого.
Над головой вспыхнула искра транспорта и, пролетев по небу, ушла в тень. Хорошо все-таки, что он еще здесь. Корабль держится точно на заданной орбите, любое отклонение спровоцирует атаку систем противокосмической обороны. Хотя Вольева с Хоури запустили щупальца во многие департаменты правительства, добрались они не всюду и не на все смогли повлиять. В частности, триумвир с инквизитором не контролировали Департамент гражданской обороны. Досадное упущение, ведь на него возлагалась забота о том, чтобы происшествия вроде удара Вольевой по колонии не повторились. Департамент располагал системой противокосмической обороны – ракеты с зарядами «горячей пыли» должны были уничтожить заходящий на орбиту корабль до того, как он успеет нанести ущерб колонии. Мелкие суденышки ультра могли проскакивать через слепые пятна радарной сети, но этот транспорт был слишком велик для подобных маневров. Поэтому пришлось дергать за множество рычагов, вести отчаянную закулисную игру, чтобы добиться обещания: ракеты останутся в бункерах при условии, что ни транспорт, ни атмосферные шаттлы ни на йоту не отклонятся от предписанных маршрутов. Торн надеялся, что навигационные системы судов об этом условии не забудут. Но все равно ощущал иррациональную радость, вновь увидев транспорт.
Запищал радиотелефон. Торн вынул угловатое устройство из кармана, потыкал в кнопки пальцем, одетым в толстую перчатку.
– Торн?
Он узнал голос оператора из Департамента внутренних угроз.
– Сэр, вам сообщение с «Ностальгии по бесконечности». Воспроизвести или предпочитаете получить его уже на орбите?
– Воспроизводите.
Он ждал, внемля слабым щелчкам реле и шипению магнитной пленки, представляя, как устаревшая телефонная механика Департамента тужится, пытаясь ему услужить.
– Торн, это Виллемье. Слушай внимательно. План слегка изменился. Объясню потом. Вкратце: мы перемещаемся ближе к Ресургему. Я изменила навигационные данные для транспорта, так что бояться нечего. Думаю, полет на «Ностальгию» займет теперь гораздо меньше тридцати часов. Может, мы подойдем так близко, что и транспорт не понадобится, людей будем перевозить шаттлами прямо на борт субсветовика. За полтысячи рейсов эвакуируем всю планету. Торн, дело неожиданно повернулось так, что у нас есть реальный шанс успеть. Ты сможешь все у себя организовать для ускорения погрузки?