Крап-чаг соединяет
Шрифт:
— Когда я увидел тебя, я испытал потрясение от цвета твоих волос. Потом, когда ты пришла в себя — от цвета твоих глаз. А потом, когда ты раскрыла ладонь навстречу мне — от твоего вкуса. Как живительный поток, он промчался по всему моему телу. В тот момент я решил, что ты будешь принадлежать только мне. Я не знал, как надолго ты согласишься остаться, но я бы придумал много причин для этого. Я думал, что никогда не смогу коснуться тебя, если даже Дар чуть не убил тебя простым прикосновением. Но я мог бы просто видеть тебя и чувствовать твой аромат. Но ты сама подсказала выход из положения, предложив мне взять тебя на работу. А потом ты поразила всех нас, взяв меня за руку. Потому что любой другой не может сделать это и не пострадать, даже когда я в перчатках. Когда я голоден и на мне нет перчаток или я без одежды,
Он замолчал, смотрел на то, как у меня по щекам катятся слезы, а потом резко встал и направился к двери.
— Не волнуйтесь, Ева! Скоро мы прибудем на Крап-чаг. Я найму Вам корабль, который доставит Вас на Фабиус. Отдыхайте, Вы сегодня много работали.
После этого он быстро вышел, оставив меня наедине с Даром. Я сидела и осмысливала все, что он сказал и сделал. То, что он решил отказаться от меня и отправить домой, вообще выбило из колеи. А Дар просто сидел и молча смотрел на меня. Поэтому я решилась и спросила:
— Дар, скажите, можно ли сказать, что он меня любит или, ну, что я его торвада?
И замерла в ожидании самого важного ответа в своей жизни. А Дар все также пристально за мной наблюдал, а потом сам спросил:
— А как Вы думаете, сможет ли равнодушный отказаться от всего, что имеет смысл в его жизни, чтобы не разрушать Вашу?
Я молча кивнула, а потом подскочила и побежала искать Рантаира. Я нашла его не сразу, он сидел в спортивном зале в одном из кресел. Откинувшись на высокую спинку, он сидел, закрыв глаза и сжимая крепко кулаки на коленях. Я тихонько подошла и присела рядом с ним, стянула с его рук перчатки и взяла его руки в свои. А потом посмотрела на него и попросила:
— Не отсылай меня на Фабиус, пожалуйста, я хочу остаться с тобой.
Он посмотрел на наши руки, потом резко ответил, чем немного напугал меня:
— Ева, если ты останешься, то останешься со мной навсегда. Я больше не смогу проявить милосердие к тебе и отпустить.
Боже, он думает, что проявляет заботу, отпуская меня!
— Рантаир, я хочу, чтобы ты тоже кое-что обо мне узнал! Ты как-то спросил, почему именно меня взяли на военный корабль, — я горько усмехнулась, но продолжила. — Понимаешь, мой род имеет печальную известность только потому, что в нашей семье из поколения в поколение передается мутация, которая поражает только женщин. Любой мужчина для нас — смертельная угроза, и хотя не такая смертельная, как ты для своих, но, в любом случае, длительный контакт с мужчиной для нас невозможен. И я хуже всех. Если мои родственницы могли хотя бы несколько минут переносить близость с мужчиной, то я… — я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и решила заканчивать уже эту исповедь, — то я смогла только пару раз поцеловаться, а потом меня долго и нудно рвало. Меня и на этот корабль взяли, потому что людей не хватало, а я действительно хороший пилот и к тому же морально устойчива, это так в моем личном деле записано. Очень тактично, ничего не скажешь, и я не могу своим присутствием разложить моральный облик коллектива. Понимаешь, мы не такие, как все. Я думаю, что другие женщины на Земле смогли бы спокойнее перенести и Дара, и других рокшанцев. Твой Дар, я думаю, абсолютно прав насчет нашей совместимости. Хотя про тебя я не уверена. Мои папа и мама, они ученые, и они смогли после длительных исследований выяснить, в чем проблема нашей наследственности. Понимаешь, они решили, что это незамкнутая энергетическая система. То есть все, что я произвожу, тут же теряю, а как ее замкнуть, они выяснить не успели, погибли в аварии почти восемь лет назад. И вот представляешь, я пролетела пол Вселенной и нашла тебя, свою заплатку.
Продолжать было не легко, я уткнулась лицом ему в колени и глухо продолжила свою исповедь.
— Когда
Я подняла голову с его колен и посмотрела ему в лицо. Оно сияло, в нем было столько надежды и какое-то еще чувство, которое я пока не смогла распознать. Он наклонился и сказал:
— Я тоже даже мечтать не мог, что доживу до сорока семи и, наконец, встречу свою торваду.
Моя челюсть, наверное, отдавила ему колени. Как это сорок семь? Он подхватил меня подмышки и, посадив к себе на колени, нежно прижал к себе.
— Не волнуйся, для рокшан это самый расцвет жизни, и для меня, благодаря тебе, теперь тоже. Вот Дару уже шестьдесят один, но он по-прежнему одинок.
Рантаир грустно улыбнулся и зарылся всей ладонью в мою шевелюру, сняв резинку с моих волос.
— Я мечтал об этом с той секунды, как увидел тебя, лежащей без сознания.
Я неуверенно протянула руки и тоже зарылась ими в его волосы.
— Ты знаешь, они действительно прекрасны, такие белоснежные, как свежий выпавший снег, и такие гладкие, мягкие, как шелк. И такие длинные! — и хитро взглянула на него. — И насколько ты близок к императорской семье?
Он немного помолчал, но потом улыбнулся и также хитро прищурившись, проворчал:
— Довольно близко, моя Аттойя! Даже думаю, гораздо ближе, чем мне бы хотелось.
Я погладила его лицо, потом тихо и неуверенно спросила:
— Ты согласишься стать моим хранителем, Рантаир?
Он обхватил мой подбородок и поднял так, чтобы смотреть мне в лицо.
— Для меня это большая честь, эльтарина Ева, стать твоим хранителем. И я надеюсь, что со временем, когда мы станем ближе друг к другу, ты согласишься стать моей лиане!
Я уставилась на него горящими глазами, не веря своему счастью, а потом решилась и прижалась к нему в поцелуе. Сначала неуверенно, а потом, почувствовав его неуверенность, поняла, что для него, скорее всего, это новый опыт. Я пробовала его на вкус, ласкала его губы своими, а потом пустила в ход язык. Ему не потребовалось много времени для того, чтобы понять смысл поцелуя, и вскоре мы так увлеченно целовались, что я забыла, где нахожусь и что это мой третий по счету поцелуй, а у него, судя по всему, первый. Я даже не заметила, как оказалась сидящей на нем верхом, а его руки блуждали по всему моему телу. Мы горели и плавились вместе. Я не знаю, чем бы это закончилось, потому что в самый разгар, когда я начала расстегивать на нем кафтан, не в силах оторваться от его рта, а его руки находились у меня под юбкой и сжимали мои ягодицы, позади нас раздался резкий кашель. А потом голос Дара вывел нас из любовной горячки лучше ведра холодной воды. Он стоял на одном колене и, низко склонив голову, говорил:
— Простите, эльтар, но у нас просит разрешения пристыковаться эльтар Ронэр эран Карсу. Он хочет нанести визит почтения второму наследнику.
Рантаир потемнел лицом, но смог, наконец, взять себя в руки и уже более спокойно взглянуть на Дара. Только потом посмотрел на меня:
— Ну что ж, когда-то это должно было случиться. Так пусть лучше сейчас, пока не поздно.
От этих загадочных слов мне стало не по себе от чувства тревоги и страха. Наверное, он это почувствовал, потому что прижал меня к себе и, погладив по голове, сказал:
— Не волнуйся, все будет хорошо. Твой хранитель никому не позволит даже коснуться тебя.
Он поднялся с кресла вместе со мной, а потом осторожно опустил меня на пол.
— Ты моя, Ева, ты сама дала мне это право. Ис Дар, проводите мою лиане в ее комнату, чтобы она могла подготовиться к встрече.
В тот момент, когда Рантаир сказал «лиане», Дар в изумлении уставился на меня, а потом, поклонился мне и сказал улыбаясь:
— Я рад, эльтарина Ева, что Вы приняли правильное решение. Я уверен, что наш эльтар сможет сделать Вас самой счастливой женщиной Рокшана.