Крап-чаг соединяет
Шрифт:
— Скажи мне, Рантаир, и все твои друзья будут хватать меня за руки? А то ведь в следующий раз рядом может не оказаться Дара или медитека.
Но, взглянув на Рантаира, я проглотила язык. Его глаза опять были вишневого цвета, и казалось, что он резко постарел лет на десять. Судя по всему, для него это был чудовищный стресс, и, как ни странно, я вдруг подумала, что ему сегодня было гораздо больнее, чем мне. Я спрыгнула на пол, села к нему на колени и прижалась своей щекой к его.
— Прости меня, торвада ты моя, я не хотела тебя обидеть. Только знаешь что, теперь всех твоих гостей я буду встречать у тебя за спиной. Ну, в крайнем случае, сидя у тебя на коленях.
Он так крепко меня прижал к себе, что я решила, что меня
— Эй-эй, осторожнее, задушишь же!
Он резко ослабил захват и начал медленно поглаживать меня по спине. Я тоже погладила его. А потом, пока мы совсем не увлеклись, решилась выпить водички, а заодно и спросить про судьбу Ронэра.
— Я надеюсь, ты его не прибил случайно?
— Нет, он еще жив, я думаю, — и вопросительно взглянул на Дара и после его ответного кивка продолжил. — Но ненадолго, потому что он посмел прикоснуться к чужой лиане без разрешения ее лина и, к тому же, чуть не убил тебя этим. За подобное на Рокшане одно наказание — смерть. Но ты являешься лиане второго наследника трона, — при этих словах он немного смутился. Ага, стыдно за вранье свое, — поэтому его лишат титула, семьи и отправят рабом на рудники. Для любого аристократа, лишение имени и чести считается наказанием худшим, чем смерть.
Я в шоке смотрела на него, пытаясь осмыслить происходящее. И медленно качая головой, старалась абстрагироваться от этой ситуации.
— Но ведь он не знал, что так будет, Рантаир!
Он весь напрягся и довольно холодно ответил:
— Император и совет уже в курсе происшедшего и его семья тоже. Его спутники подтвердили, что это полностью его вина. Я предупреждал его, что он доиграется, но он всегда вел себя как избалованный мальчишка, которому все можно. Из-за того, что он золотой, он и сам поверил, что он единственный, кто достоин, быть императором. Он даже отца своего предал своим поведением, ведь Ронэр единственный наследник, второй по старшинству ветви императорского рода. Теперь его род может прерваться. И все это произошло из-за его гордыни и глупости. Ему сорок один — пора бы повзрослеть уже.
Я побледнела от ужаса, пытаясь найти выход из положения:
— Ты хочешь сказать, что обо мне теперь всем известно?
Он не стал отвечать, просто кивнул головой, пристально наблюдая за мной. Но потом все же заговорил:
— Я давал тебе шанс уйти от меня, но ты отказалась. Я с рождения лишен нежности и ласки, лиане, из-за моей природы мягкость и всепрощение мне не свойственны. Я вынужден разочаровать тебя. А теперь ты моя и принадлежишь только мне, я никогда не отпущу тебя и никому не позволю тебя забрать у меня. Ты поняла меня?
Он смотрел на меня, и его слова звучали так, как будто зачитывали приговор суда, причем ему же. Он считал, что я откажусь от него? Его слова могли бы заморозить все вокруг, но ведь глаза не врут. Он привык, что красная пелена всегда скрывает выражение его глаз, но ведь не теперь же. Такая тоска и одиночество освещали его глаза, что мне хотелось плакать, ведь они отражали и мои чувства. Я взглянула на Дара, который с потемневшим лицом стоял рядом и молча смотрел в стенку, на Дира, который тоже не знал, куда деть свои глаза, и судорожно пыталась придумать выход из создавшегося положения.
И тут очередная авантюрная идея пришла мне в голову! Сначала я сама испугалась, а потом решилась и начала приводить ее в действие. Будь что будет, но я сделаю все возможное, чтобы мой будущий брак не начинался со смерти другого человека, ну или не человека.
— Знаешь, Рантаир, мне надо поговорить с тобой наедине, но в моей комнате. Ты не против?
И так ласково и нежно заглянула ему в глаза. Он встал, не опуская меня с рук, и направился ко мне в каюту. Я незаметно подмигнула удивленным Дару и Диру, так и стоявшим с круглыми глазами.
Как только меня опустили на мою кровать, я ринулась к двери и заблокировала ее, помня о том, как вечно все сюда заходят
— Я слушаю тебя!
Я подошла к нему и, встав на цыпочки, всем телом прильнула к нему, держась руками за его плечи. Потом подняла лицо и, облизнув губы, начала говорить, сопровождая каждое свое слово легким трением своего тела о его.
— Я, конечно, девственница, но я смотрю фильмы и читаю романы, так что чисто теоретически я подготовлена и в своем воображении проделывала это сто раз. Если не больше! Рантаир, я хочу попросить тебя об одном одолжении! — его реакция ограничилась лишь капельками пота на высоком белом лбу и высоко поднятой белой бровью.
— Я согласна в любом случае, чтобы ты не решил, быть твоей лиане. Я не смогу жить без тебя. Но также я не смогу жить с мыслью, что из-за меня может погибнуть целый род. Даже один человек — для меня слишком много. Понимаешь? Я не хочу, чтобы наша семейная жизнь начиналась с чьей-то смерти. Я прошу тебя, придумай что-нибудь, чтобы этого не было. А? А я, я обещаю, что сделаю что угодно, чтобы ты никогда не пожалел об этом решении. Можно сказать, я буду всю свою более короткую, чем у тебя, жизнь стараться!
Не смогла удержаться и не укусить его из-за очень беспокоившего меня вопроса. Взяв за края бортиков его кафтан, я начала расстегивать и снимать его с него. Мне показалось, что он немного забыл, как дышать, но он меня удивил, ответив:
— Лианория объединяет не только энергетическую систему, но и жизненный цикл. Ты проживешь столько же, сколько и я. Но если умрешь ты, умру и я. Потому что моя система будет полностью перенастроена на тебя. Ты станешь моим сердцем, и без тебя, мое тело не сможет существовать.
Я в шоке смотрела на него:
— И Ваши мужчины идут на подобное добровольно?
— Без этого мужчины Рокшан да и женщины неполноценны и чувствуют это всем телом. Наш дух стремится к единению и совершенству. И ты моя половинка, хочешь ты этого или нет! И как носитель старшей крови, я имею право не спрашивать твоего согласия на это, но я давал тебе шанс ответить отказом.
Я погладила его настороженное хмурое лицо, губы, а потом сняла с него, наконец, этот дурацкий наряд. У него под ним оказались только штаны. Высокий стройный безволосый с белой кожей, которая бугрилась мышцами. Не перекачанный, но твердый как сталь. Такие, как он, гнутся, но не ломаются. У меня от восторга даже дыхание перехватило. Я легко касалась его груди, рук, потом спустилась к животу и увидела достаточно большое и выпуклое подтверждение того, насколько ему нравится мое исследование, хотя он так и стоял, вытянув руки по швам. Так, у него прямо-таки железная выдержка! Я подняла руки и, расстегнув платье, сняла его, оставшись в нижней тончайшей рубашке. Опять поднявшись на цыпочки, прижалась своим ртом к его губам. Оказалось, что я ошиблась насчет выдержки, потому что через минуту пришла в себя, лежа на спине с раскинутыми в стороны ногами и пытаясь вздохнуть, потому что от его тяжести мне нечем стало дышать. Потом я орала как резанная, когда он резко вошел в меня из-за дикой боли, как будто меня порвали пополам. Ну а еще через минуту начала кричать, чтобы он, не дай Бог, не прекращал двигаться. Я начала упоенно двигать бедрами ему навстречу, вцепившись ему в спину, как дикая кошка. А потом почувствовала, как мое тело разлетается на самые мелкие, но счастливые кусочки. Он не останавливался, и я пережила еще целый каскад больших и маленьких взрывов. По тому, как он весь застыл на мне и завыл, я поняла, сейчас взорвется и он. Он содрогался и одновременно пытался откатиться от меня подальше, но, позволив ему повернуться на бок, я обняла его руками и ногами и удовлетворенно затихла, уткнувшись в его мокрую от пота грудь.