Крапленая
Шрифт:
«Итак, поклонничек, ты сам торопишь развязку. Тем лучше. Вся эта возня с тобой мне порядком надоела.» Отыскав в сумочке его визитку, она позвонила.
– Bonjour, monsieur.
– Синди! Ну наконец-то ты нашлась. Я, кажется, перебаламутил уже весь отель.
– Что-нибудь стряслось?– невинным тоном поинтересовалась Катя.
– ...Да в общем-то ничего особенного, если не считать, что мне чертовски хочется тебя видеть.
– Так это самое лучшее, что могло стрястись, mon ami. – Голос Кати зазвучал интимно и проникновенно. Легкий французский пранонс придавал ему особый, чувственный шарм. – Признаться, я тоже думала о тебе, и даже больше, чем хотела бы.
– Так за чем же дело стало?! – тотчас воодушевился мотерый донжуан. – Где и когда мы встречаемся?
– Приезжай сюда, в «Метрополь». Кто-то, кажется, мечтал о тихом местечке, подальше от любопытных глаз.
– Ты чудо, моя парижаночка! Так я закажу ужин к тебе в номер?
– Валяй. Кстати, на ужин я предпочитаю омаров и черепаший суп. От них, говорят, не полнеют.
– Заметано, королева! Прибуду через полтора часа.
– Через два с четвертью, мой король, - поправила его Катя.
– Где ты видел настоящую женщину, способную подготовиться к первому рандеву за каких-нибудь полтора часа?
Он громко расхохотался.
– Нет, определенно ты решила свести меня с ума! Ладно уж. Ровно в 7.15 и ни минутой позже.
Катя медленно положила трубку на рычаг. Выражение кокетливой игривости сползало с ее лица, как карнавальный макияж под струями воды. А из-под него прос-тупала неистребимая ненависть, придававшая этому, преображенному искусными хирургами личику нечто пугающе-зловещее.
Она не обманула Ломова и к свиданию – как воин к решающей битве – готовилась со всей тщательностью, на какую была способна. Прическа, ароматные масла и кремы, изысканные французские духи, белье из тончайших черных кружев... Только цветные линзы она на сей раз использовать не стала. Глаза – ее и той, что внутри, должны быть их собственными, натуральными.
За несколько минут до назначенного времени Катя сняла трубку, набрала тщательно выписанный на отдельном листочке номер и ровным голосом, чеканя каждое слово, заговорила:
– Меня зовут Синди Свэб. Я хочу сделать сообщение, которое должно вас заинтересовать. Речь идет о преступнике, находящемся в розыске с 1991 года по делу о продаже оружия в Казахстане, со склада Министерства Обороны Среднеазиатского Военного округа. Его зовут Зайцев, Станислав Иванович. В настоящее время он скрывается под вымышленным именем Ломова Виталия Аркадьевича, живет и держит частный бизнес в Москве. Через полчаса этот человек будет у меня, в гостинице «Метрополь», номер 366.
И не дожидаясь встречных вопросов, она дала отбой.
Ровно в 7.15 в дверь постучали. Молодая особа, встретившая гостя, явилась перед ним полураспустившейся свежей розой. Она источала круживший голову аромат. Ее уложенные красивыми локонами волосы, казалось, были сделаны из тончайших бронзовых нитей. Высокая полная грудь маняще белела в пикантном вырезе перламутрово-белого платья, перехваченного на талии черным замшевым ремешком. Темно-синие глаза под сенью густых, черных ресниц многообещающе туманились.
– Ты представить себе не можешь, как я тебе рада!
– с подкупающей искренностью воскликнула она, бросаясь ему на шею. – Наверное, это самый счастливый день в моей жизни.
Ломов-Зайцев, не ожидавший столь эмоционального приема от всегда такой сдержанной Синди, был приятно удивлен. Прижав к себе обвившие его руки, он не упустил момента сорвать с ее чувственных губ первый в истории их романа поцелуй. Катя с трудом сдержалась, чтобы не вонзить в него зубы, но синеокая затворница нашептывала ей изнутри: «Потерпи. Мало осталось. Будем считать это поцелуем Иуды.»
– Ужин я уже заказал, - жизнерадостно сообщил он. – Все, как ты хотела: омары, черепаший суп. Остальное – по моему усмотрению.
«Прекрасно, - сказала себе Катя. – Официант может появиться в любой момент. Это удержит его от дальнейших продвижений к намеченной цели. А я выиграю время.»
– Ты сегодня особенно хороша, - восхищенно отметил он. – И вообще у меня такое впечатление, что каждый следующий раз, когда я тебя вижу, ты превосходишь самою себя.
– Стараюсь, mon cheri, - улыбнулась Катя. – Присаживайся.
– Но я не хочу присаживаться. Ведь мне впервые удалось, наконец, остаться с тобой наедине. Я просто теряю голову от желания поскорее назвать тебя своей.
Здоровый и сильный, напористо-грубоватый, он сгреб Катю в охапку и швырнул на кровать, навалившись на нее всей своей тяжестью. Она не отбивалась, не пыталась сопротивляться. Злорадная улыбка лишь слегка приподнимала уголки ее губ.
– Ты будешь мною довольна, обещаю. – Сопя от возбуждения, он запустил пятерню ей за лиф и на обнажившейся груди припечатал смачный поцелуй. – Э-мм, какой балдеж!..
И тут его лицо начало вытягиваться, а в затуманившихся было глазах отрази-лись настороженность и недоумение. Резко отстранившись, он уставился на грудь Кати так, будто за пазухой у нее была припрятана гремучая змея.
– В чем дело, mon cheri? – невинным тоном поинтересовалась Катя, приподнимаясь на локтях.
– Что это? – Он ткнул пальцем в ее грудь.
– Что именно?
– Родимое пятно, похожее на бубновую масть! Я уже однажды видел точно такое. Откуда оно у тебя?
– Что за глупый вопрос! По дешевке купила на толкучке. Специально, чтобы тебя попугать.
Нет, он еще ничего не понял. Но тревога и смутные подозрения уже вползали угарным облаком в спальню.
– Такого не бывает, чтобы две одинаковые родинки на одном и том же месте у двух разных людей... – Его любовный пыл мгновенно улетучился.
– У тебя есть сестра?
– Нет у меня никакой сестры, дорогой.
Теперь он смотрел на нее почти с мистическим ужасом.
– Ты должна объяснить мне, Синди, что все это значит.
– Только то, что никакая я не Синди, а «Крапленая», как ты однажды окрестил меня. И что пришла я по твою душу, - ласково промурлыкала Катя.