Красавица и генералы
Шрифт:
Нарисовав эту картину видимого ему беспорядочного отступления. Штукатуров замолчал, посмотрел на Макария со всей твердостью и замутненной усталостью и спросил:
– Ежели седьмая рота не зашла ему во фланг, что тогда? Однако зашла, и он начал убегать, и мы уж давай с "ура" вперед и гнали его до окопов.
– Нет, не так было, - сказал еще один солдат и начал с напором и раздражением говорить свое. Он хотел опровергнуть Штукатурова и доказать Макарию, что они вправду совершили подвиг.
Штукатуров
Вышла Лидия, окликнула его, и он попрощался с нижними чинами.
– Здравствуй, - сказала она. - Приехал? А я ведь занята.
– Дождь, - ответил Макарий. - И вчера ты тоже была занята... Ладно, коли так, передохну немного да поеду.
– Много раненых, - вздохнула Лидия и встряхнула головой. - Я сейчас отойду. Там молоденький русин, ему пушкой ногу переехало.
– Я видел, в австрийских мундирах, - сказал Макарий - Жалко, что ты занята... Я с командиром чуть не разругался. Он молодец, говорит: давай, Игнатенков, в офицерское собрание... Ничего, у меня лошадь, зараз обратно поеду.
– "Зараз"! - передразнила Лидия. - Казачок. - Она поглядела в парк, на липы, под которыми стояли солдаты. - Дождь, желтые липы, на рояле играют... - И посмотрела на Макария зеленовато-карими глазами, прикусив верхними резцами нижнюю губу.
– Договорись, чтоб тебя подменили, - предложил Макарий.
– Я договорилась, - улыбнулась Лидия. - Пошли куда-нибудь... В оранжерею!
Оранжерея помещалась в глубине парка, и, когда они вошли туда, на рыжеватых волосах Лидии блестели капли, а ее клеенчатая накидка была мокрой. Макарий прикрыл скрипучую дверь, поднял голову, разглядывая стеклянную крышу и кроны пальм. Пахло сырой теплой землей и каким-то вонючим навозом.
– Ты лучше под ноги смотри, - посоветовала Лидия.
Он посмотрел, и то, что увидел, не понравилось ему.
Глядя под ноги, они дошли до конца оранжереи в небольшое помещение со столом, топчаном и табуретками.
– Может, я к тебе вечером приду?-спросила Лидия.
– К вечеру может распогодиться, - ответил Макарий. - И почем я знаю, что будет со мной вечером?
– Ради Бога! - сказала она. - Ничего с тобой не будет.
Он обнял ее, стал подталкивать к топчану и целовать. Она не отвечала ему, потом уступила и, сев, тоже обняла и часто задышала.
И тут заскрипела дверь. Наверное, кто-то вошел в оранжерею. Они затаились.
– Кто это? - прошептала она. - Пусти. - Отстранилась, поправила юбку и, сжав колени, наклонилась и охватила их.
Макарий встал и выглянул в оранжерею.
– О, Господи! - тихо воскликнул он.
В том конце оранжереи возле пальмы
– Что там? - спросила Лидия.
– Сейчас, - сказал Макарий.
Но дверь вдруг широко распахнулась, и вошли несколько офицеров и генерал. Громкий голос начал говорить про экзотические растения. Затем поднялся возмущенный рев. Санитар вскочил, рывком подняв шаровары.
– Что там? - испуганно спросила Лидия.
– Генералу показали пальму, - сказал Макарий. - Больше делать нечего!.. Погоди, сейчас, кажется, уйдут.
– Ты прости, мне уже пора, - вымолвила Лидия.
– Да они уходят! - удивился он. - Что ты!
– Мне пора, - повторила она.
И через минуту они покинули оранжерею. Дождь не прекращался, но в облаках уже появились светлые полосы и посветлело.
На главной аллее стоял строй нижних чинов, им вручали серебряные кресты.
– Обойдем, - предложила Лидия. Они повернули назад и прошли по другой узкой аллее, которая вела куда-то вбок. Там за кустами мелькнули какие-то каменные развалины, затянутые плющом.
– Что там? - спросил Макарий.
– Грот.
Он приостановился, взял ее за руку, улыбнулся.
– Смотри! - сказала Лидия. - Вон туда.
Из развалин вышел санитар и, опустив голову, поправлял шаровары.
– Боже мой! - засмеялся Макарий. - Смех и горе!
– Смех и горе, - повторила она за ним. - У нас все так. Война выравнивает парки с гротами и отхожие места. И еще смеемся над этим... Тебе страшно?
– Еще чего! - ответил Макарий - Смерти бояться глупо, все равно от судьбы не уйдешь.
– Ты хоть в Бога веришь? - с жалостью спросила Лидия, по-новому глядя на него.
– Молюсь, - беспечно вымолвил он. - У нас отец Киприан пулеметные... Он хотел рассказать об освящении патронов святой водой, но она не дала ему закончить, перебила:
– А мы нужны господу Богу? С нашим забвением всех евангельских заповедей?
– Какие могут быть заповеди? - ответил Макарий. - Надо хорошо летать, хорошо стрелять и не думать о себе. Будешь думать о себе - с ума сойти можно. Или белой вороной станешь. Столько хлама в нашей жизни...
– Ты загрустил.
– С чего ты решила? Не загрустил. Столько хлама в нашей жизни - черт ногу сломит. Я Толстого стал читать. Вот побываешь здесь, на войне, и понимаешь, что жизнью командуют покойники. Наполеоны, Кутузовы... А кто мы? В "Новом времени" напечатано о смерти Нестерова. Почему русские идут зря на погибель?
– Мне сон приснился, - призналась Лидия. - Император Вильгельм пришел к нам в палату и показывал раненым порошок, которым отравился. Но раненые ему сказали, что это не яд, а доброкачественная карамель в толченом виде. Потом, ты знаешь, он лег рядом со мной и очень тяжело дышал, и мне казалось...