Красная королева
Шрифт:
Баронету Вильгельму де Кунцу исполнилось целых тринадцать лет, когда он похоронил отца и стал бароном.
Переезд в родовой замок герцога де Сюзора сперва казался обоим братьям удивительным приключением. Их поражали как масштабы замка, имеющего целых шесть башен: высоченных, во много этажей, сложенных из массивных серых глыб, так и объемы ведущегося в замке хозяйства. Мужчина, который привез их в замок и сдал на руки кухарке, растворился где-то в бесконечных коридорах. Братья чувствовали себя ничтожными и потерянными: даже замковая кухарка нисколько не напоминала их собственную пухлую, добродушную и ворчливую Салли.
Это была высокая сухопарая женщина в белоснежном платке и таком же фартуке, которая отвечала за процесс готовки для местных рабочих. За длинным столом в полуподвальном помещении строго по времени собирались то кузнецы и плотники, то швеи, ткачихи и надменные кружевницы, то псари и конюхи, приносившие с собой с улицы стойкие запахи навоза и псарни.
Спать мальчиков определили в общую комнату, где выделили для них два места на опоясывающих стены двухэтажных нарах. Два жестких тюфяка, набитых колкой соломой, и такие же подушки — вот и вся роскошь. Братьям предстояло дождаться возвращения из поездки сенешаля замка барона Генриха Эдлера. А пока, до приезда барона Эдлера никто особо ими не занимался. Только кухарка строго велела не опаздывать к началу трапезы:
— Опоздаете, останетесь голодными! Ну, может, по куску хлеба и дадут, но за стол уже не посадят. В замке с этим строго!
Кормили, кстати, неприхотливых к пище мальчишек пусть и просто, но достаточно сытно. На завтрак подавали кашу, щедро сдобренную жаренным на свином сале луком, и большой ломоть черного хлеба. Пить можно было горячий травяной взвар, который наливали кто сколько хочет, из тяжелых глиняных кувшинов. Когда кормили кузнецов или военных, им добавляли или кусок сыра, или пару вареных яиц. Простым же работникам такая роскошь не доставалась. В обед наливали целую миску густой крупяной похлебки с янтарной пленочкой зажарки, кубиками овощей и редкими волоконцами мяса, очень сытную и вкусную. У военных в тарелке даже плавали два-три небольших кусочка мяса. А на ужин вновь была каша и хлеб.
В целом жить было вполне можно. Далеко не всегда у себя дома мальчишки получали такие щедрые порции еды. Так что, выспавшись после дороги и плотно позавтракав, два дня они бродили по двору замка и мастерским, стараясь не терять друг друга из вида: этот гудящий городок пугал их и интенсивностью движения, и новыми незнакомыми вещами.
Побывали на конюшне и полюбовались щенками на псарне. Постояли в дверях кузнечной мастерской, где грозно «эхали» и «ухали» по раскаленному куску железа кузнец и его помощник, а еще один крепкий дядька ловко поворачивал этот самый алеющий прямоугольник металла, держа его в огромных клещах и ловко подставляя под удары молотов нужным местом. Постояли у порога главной кухни, с изумлением взирая на то, как пять поваров в высоких белоснежных шляпах, указывающих на их статус, гоняют туда-сюда бесчисленное количество помощников: кухонных мальчишек, чистящих и режущих овощи женщин, трех расторопных посудомоек и собственных помощников, облаченных почти в такие же белые, но более низкие колпаки. Швейная мастерская привлекла их внимание ненадолго и только тем, что оттуда слаженным хором голосов неслась печальная баллада про рыцаря.
Пауль, который всегда был быстр в различных подсчетах, без конца восхищался количеством людей в замке и пытался производить вычисления, выясняя, сколько же получает каждый год герцог Роган де Сюзор. С каждой новой мастерской цифры выходили все более и более фантастические, и Вильгельму было странно смотреть на то, как младший увлеченно перечисляет недостающие с его точки зрения, элементы идеального хозяйства.
— Вот если бы все объедки с кухни каждый вечер относили свиньям, то можно было бы растить несколько штук, не тратясь на зерно для них…
— Да какая тебе разница, куда идут объедки с кухни?! — удивлялся старший.
— Никакой, а только бесхозяйственно это! — было заметно, что размах замковой деятельности произвел на Пауля большое впечатление.
Сенешаль Генрих Эдлер вернулся в замок только к вечеру, на третий день пребывания там мальчишек. Но уже с утра молчаливый и важный лакей отвел их в кабинет барона сразу после завтрака.
Мужчина был не слишком молод, но еще бодр и крепок. В углу кабинета сидел за небольшим столиком костлявый и сутулый юноша и переписывал начисто какое-то длинное послание. Сверток с оригиналом он придерживал испачканными в чернилах пальцами и на визитеров не обратил внимания.
Слегка придавленный огромностью замка и властностью, которой веяло от барона Эдлера, Вильгельм поклонился вежливо, хоть и неуклюже, и постарался как можно незаметнее дернуть за руку Пауля, заставляя сделать то же самое. Кабинет сенешаля был обставлен без роскоши, но весьма солидно и добротно. Достаточно сказать, что в начищенном до блеска медном подсвечнике находилось сразу три новых свечи белого воска! Стоили такие свечи весьма недешево и в родном замке мальчишек ставились на стол в одном-единственном случае: если были гости. Все остальное время семья пользовалась светильниками с весьма вонючим жиром, а последние годы и вовсе перешла на лучины.
Сесть им никто не предложил. Но и какого-то злорадства или неприятия в вопросах барона не было. Похоже, он не винил юного де Кунца за грехи его отца, а серьезно решал, как удачнее устроить подростка. Однако, поговорив с братьями, судьбу их барон Эдлер решил быстро и кратко:
— Вам, юный барон, лучше всего пойти на воинскую службу. Ваш замок и земли будут управляться моим человеком, и он постарается восстановить хоть что-то. Службу вы будете проходить здесь, в замке. И начнете, как и положено, с самого низа. Если вы будете стараться, я напишу герцогу де Сюзору и попрошу похлопотать о вашей дальнейшей карьере. Если же старания, приложенные вами, будут недостаточны, после совершеннолетия вы примете власть над своими землями, и уже с вас будут требовать задолженность по налогам.
Сенешаль не предлагал и не уговаривал. Напротив, он достаточно четко дал понять, что выбора у юного барона де Кунца просто нет. Нельзя сказать, что Вильгельм с восторгом услышал эту новость, но и явного отторжения не испытал. Все же, когда отец привозил гостей в свой замок, мальчишка успел наслушаться всевозможных военных легенд и рассказов о героях и победителях. Потому изначально мысль о военной карьере отторжения не вызвала.
С баронетом же Паулем де Кунцем разговаривал сенешаль совсем по-другому. И даже оставил его в своем кабинете, велев старшему подождать за дверью.
По итогам этой беседы Пауля сенешаль оставил при своей особе.
— Юный баронет изрядно подкован по части математики и всяческих вычислений, а потому отдавать его в военную службу резона нет.
Глава 27
Служить юного барона определили в отряд замковой охраны. Только охранял этот отряд не внутренние покои. Капрал Кейн, в бригаду под начало которого отдали Вильгельма, занимался охраной окружающих территорий. Был капрал невысок и коренаст, изрядно кривоног и обладал басом редкой силы.