Красная Орхидея
Шрифт:
Анна тщетно пыталась не позволить Джастин ворваться в квартиру.
— Что тебе надо?
Та приблизила к ней лицо, багровое от злости, и прошипела:
— Я хочу, чтобы ты знала, сволочь, что ты наделала!
На сей раз Анна отреагировала как надо: она захватила левую руку Джастин и крутанула ее за спину, затем другой рукой резко дернула за большой палец, чуть не вывернув его из сустава.
Джастин вскрикнула от боли, согнулась и заревела:
— Ты что?! Зачем ты так?!
Анна оттолкнула от себя Джастин, но в этом уже не было необходимости: та прислонилась к
— Больно! — всхлипывала она. — Ты сделала мне больно!
— Лучше тебе было уйти, Джастин. Я предупреждала: уходи. Давай иди отсюда.
— Нет, не уйду.
Анна осознавала свое превосходство, и страх ее отступил.
— Чего ты хочешь?
Джастин закрыла лицо руками и зарыдала:
— Вы не знаете, что вы наделали, чего натворили!
Анна пронаблюдала, как та, плача, сползла по стене и скрючилась на полу.
— Может, ты все-таки объяснишь мне, что я, по-твоему, натворила?
У Ленгтона состоялся нелегкий разговор с начальницей. Минуло уже двадцать восемь дней, а убийца так и не был арестован, и она подумывала обратиться в управление убойного отдела, чтобы передать дело другой следственной бригаде. Ленгтон возразил, что за это время у них появился главный подозреваемый и что передавать дело нет необходимости. Коммандер сказала, что просто невозможно организовать все, что он запросил, к завтрашнему утру. К тому же она заметила, что он хочет дождаться результатов экспертизы пятен крови.
Тем не менее Ленгтон получил в свое распоряжение желаемый отряд из территориальной группы поддержки и условился с бойцами подкрепления собраться наутро возле отеля «Ричмонд». Предполагалось, что в оперативном штабе их проинструктируют и уж потом доставят к месту. Когда он излагал детали Льюису, тот огорошенно округлил глаза:
— Господи Исусе, и они на все пункты согласились? Адский же маневр мы там устроим!
— Слишком много кулаков вместо глаз. Как я сказал, мы собираемся нанести один решающий удар, так что уповаю на Бога, уйдем мы оттуда с результатом, оправдывающим затраченные силы. — Ленгтон вздохнул. — По правде, нам нужно больше времени, так что надо быстро вломиться туда и использовать каждую минуту. Надо очень хорошо все организовать, чтобы они и пикнуть не успели. Тревис отзвонилась?
Льюис был уже на выходе из кабинета.
— Нет, — отозвался он, — давайте позвоню в больницу, проверю. Может, она туда вернулась?
— Давай. Скажешь мне, когда появится.
На сей раз Ленгтон отвернул-таки крышку с бутылки. Наутро они и впрямь предпримут адский маневр, и он молил Бога, чтобы не уйти из Мейерлинг-Холла с пустыми руками.
Джастин села на кровать Анны, с благодарностью приняла стакан воды:
— Спасибо.
Анна посмотрела на часы. Затем открыла шкаф и достала свежую блузку и пиджак. Душ ей принять уже не светило: она опасалась оставлять Джастин одну. Вместо этого она, распахнув дверь ванной, просто умыла лицо и руки: в висевшем над раковиной зеркале ей видна была Джастин, сидевшая со стаканом воды в руках.
Анна стала расстегивать блузку. Джастин осушила стакан и оглядела
— Вы такая же неряха, как я.
Одежда, которую Анна скинула с себя накануне, все еще валялась на полу.
— Замучили на работе, — буркнула Тревис, расстегнула молнию на юбке и, кинув на кровать, стала натягивать другую.
Джастин поднялась. Анна настороженно проследила за ней, но та лишь поставила пустой стакан на туалетный столик.
— Можно мне выпить кофе?
— Конечно, сейчас приготовлю.
Анна не была уверена в ее намерениях. Она больше не боялась Джастин, однако по-прежнему ей не доверяла.
Джастин прошла следом за ней на кухню. В раковине высилась гора грязной посуды.
— Тоже не любите мыть посуду? Как я вас понимаю!
Анна угрюмо поставила чайник, достала две кружки и растворимый кофе, положила в каждую по паре ложек, открыла коробку печенья. С виду Джастин совсем успокоилась, но, когда она села на табуретку, нога ее нервно подергивалась.
— Сахар будешь?
— Да, пожалуйста, три ложки. Спасибо.
Анна поставила кофе на место и села на табуретку рядом с Джастин.
— Я вытащила Эмили из психушки, куда ее засадил отец. Понадобилось всех долго и всячески убеждать — он никак не думал, что ее отпустят. Я единственная ее там навещала. Она была в отчаянии: это было ужасно — находиться бок о бок с умалишенными.
— Давно это было?
— Месяцев восемь назад, может, больше. Не помню. Может, вы так и не думаете, но Эмили на самом деле умница. Она поступила на экономический, и я сняла для нее квартиру, чтобы ей было где жить. Он пришел в ярость, но затем как будто уступил, потому что у Эми действительно все было хорошо. И мы не просили у него никаких денег, боже упаси! — Она отпила кофе и приступила к печенью. — Он никогда не навещал ее, и со мной он сейчас почти не видится, но по-прежнему знает обо всех наших перемещениях. Он обещал приобрести для меня конюшни — знаете, чтобы у меня была собственная школа верховой езды. Он говорит, что сделает это, когда я поднаберусь опыта. Я устраиваю показы, занимаюсь выездкой лошадей и всем таким прочим, и надо сказать, делаю успехи.
Джастин еще долго распространялась о конных состязаниях и о том, сколько всякой работы ей приходится делать в конюшнях.
— Отец бывал в твоей квартире? — перевела Анна разговор в прежнее русло.
— Нет. То есть иной раз он мог нагрянуть, но не часто.
Последовала долгая пауза, и Джастин прошептала:
— Я его ненавижу!
И принялась за печенье. При этом нога ее постукивала по табуретке с такой силой, что та тряслась.
— А какие у вас отношения с братом? — осторожно спросила Анна.
— Эдвард всего-навсего плаксивый болван.
Анна тихо рассмеялась, и Джастин улыбнулась ей:
— Он боится отца. Боится вообще что-либо сделать, что может лишить его наследства. Он знает, что папа легко даст ему пинка, если он не станет делать все, — она щелкнула пальцами, — что тому ни захочется.
— А ты делаешь то, что ему хочется?
— Нет. По крайней мере сейчас.
— А раньше?
— Да.
Анна взяла свою кружку и отнесла к раковине.