Красная Орхидея
Шрифт:
— Ты готова будешь сделать заявление о том, что случилось с твоей сестрой?
— Это ничего не даст. Даже если вы предпримете медицинское обследование Эми, вы никогда не докажете, что он был к этому причастен. Вот потому-то я и пришла с вами повидаться: я хотела, чтобы вы знали.
— Знала что?
— Что они за ней отправились. Что они собирались снова упечь ее в психушку. Что бы она теперь ни говорила — это будет расценено как ее галлюцинации. Они говорят, что теперь вы не вправе верить ни единому ее слову. Мы уже прошли через все это дерьмо: они напичкают ее лекарствами, чтобы была спокойной, и, что бы вы потом ни пытались сделать или доказать, они будут стоять на том, что у нее чересчур богатое воображение!
— Но ты же знаешь, что это не так.
— Ну да, я знаю, и брат мой знает. Его жена, кстати, повесилась оттого, что наш папочка ее достал, — отец ведь даже ее трахал! И теперь, когда вы принялись расспрашивать бедную Эми обо всем этом, она попыталась снова себя чикнуть. Я вам говорила оставить ее в покое, говорила!
Анна внезапно со всей ясностью осознала, что ей надо выбраться из квартиры, и побыстрее. Приступ ярости у Джастин нарастал.
— Послушай, почему бы нам не вернуться в больницу, чтобы не дать им увезти Эмили? Сейчас только… — Она взглянула на часы: был уже полдень. — Я знаю, что доктора не хотят выписывать Эмили. Может, поедем туда? Я знаю, мы сможем ей помочь.
Джастин стиснула и разжала кулаки:
— Эдвард сказал, папа обо всем договорился.
— Ну, мы ничего не узнаем, пока туда не вернемся, верно?
Джастин пожевала губу и наконец кивнула:
— Ладно, поехали.
Про себя Анна вздохнула с облегчением. Она пошла надеть пиджак, Джастин тем временем топталась у входной двери.
— Я поеду за тобой, — сказала она. — Я припарковалась на улице.
Заводя машину, Анна чувствовала дрожь в ногах. Она сдала назад из гаража и выкатилась на дорогу. Глянув в зеркало заднего вида, она увидела машину Джастин прямо за своей. Анна вовсе не собиралась возвращаться в больницу — она собиралась гнать прямо в участок.
Она позвонила в комнату следственной бригады. Ответил Льюис:
— Где, черт возьми, тебя носит? Мы пытались с тобой связаться.
— Я объясню, но не сейчас.
— Шеф рвет и мечет, мы звонили в больницу…
— Эмили Виккенгем еще там?
— Нет, ее забрали родственнички пару часов назад.
— Черт! Можешь послать мне наперехват патрульную машину? Я на Эджвер-роуд, и мне нужна помощь. За мной следует темно-синий «шевроле-метро», регистрационный номер 445 JW. В нем Джастин Виккенгем, и мне надо от нее уйти.
Все в оперативном штабе томились в неведении — знали только, что детектив-инспектор Тревис попросила поддержки и что патрульная машина перехватила ее у Мраморной арки.
Когда Анна добралась наконец до комнаты следственной бригады, Льюис сказал, что ей лучше прямиком идти к Ленгтону. Анна положила портфель, сняла пиджак и, поглубже вдохнув, двинулась в кабинет шефа.
— Господи, где ж ты была?
У Анны кружилась голова, она не могла говорить. Она подтянула к себе стул и подсела к столу напротив Ленгтона.
— Анна, что, черт возьми, происходит?
Она смотрела в пол:
— Я даже не знаю, с чего начать.
— Попробуй начать сначала.
Анна облизнула губы. Она решила скомкать рассказ о долгом общении с Джастин. Если она станет распространяться, какой опасности подверглась, когда ее выследила Джастин, и как ее же потом пригласила к себе в квартиру, — это будет выглядеть совершенно непрофессионально. Ей не хотелось выслушивать очередную лекцию шефа.
— Ну, я получила возможность поговорить с Джастин Виккенгем, этим я и занималась.
— В больнице?
— Нет, в моей квартире.
— В твоей квартире?
— Да, мы пили кофе.
Он откинулся в кресле и жестом велел ей продолжать.
К трем часам Льюис получил экспертное заключение из лаборатории. Пятна крови, найденные на стене над ванной Джастин Виккенгем, не принадлежали ни Шерон Билкин, ни Луизе Пеннел. С этой информацией он отправился к Ленгтону. Тот бросил: «Заходи», выслушал, затем рассеянно кивнул, чтобы тот вышел. Льюис замешкался, и Ленгтон рявкнул:
— Иди отсюда!
Льюис шустро выскочил из кабинета и закрыл дверь. Последовала долгая пауза.
— Ладно, ты правильно сделала, что вызвала патрульную машину. А что с Джастин?
— Не знаю. Она следовала за мной. Думаю, она куда-то свернула, увидев, что меня остановили патрульные. Должно быть, она в больнице, но мне-то уже сообщили, что Эмили Виккенгем оттуда выписали.
— Да, ее отпустили. Ей нет восемнадцати, и надо разрешение от родителей и прочее и прочее.
Анна ощутила неодолимую потребность выплакаться. Насколько могла, она держала себя в руках. Она кусала губы, грудь ее часто вздымалась.
— Мне так жаль… — сказала она тихо, и ее глаза наполнились слезами. — Пойду составлю отчет, — еле вымолвила она. Анне не хотелось разреветься прямо тут, перед ним, и она приподнялась со стула, чтобы выйти, но тут же опустилась обратно.
Быстро обогнув стол, Ленгтон подхватил ее в объятия, ласково погладил по голове, пристроившейся на его плече:
— Тш-ш, тш-ш, все хорошо, расслабься, подыши поглубже. Знаешь, когда приходится принимать в себя чью-то страшную боль, внутрь попадают маленькие осколки — лучше выбрасывать их из себя.
Она молча кивнула. Джеймс отпустил ее, и от этого ей снова захотелось расплакаться. Так утешительны были его объятия!
Он выдвинул ящик стола, извлек оттуда полбутылки бренди и протянул ей:
— Глотни-ка. Не сомневаюсь, что у тебя есть под рукой пачка мятных леденцов.
Она сделала два больших глотка, кашлянула и вернула бутылку: