Красно Солнышко 2
Шрифт:
— Четыреста шагов бьёт точно. На четыреста пятьдесят те, кто поопытней, тоже бить смогут уверенно. А дальше — как повезёт…
— А сколь времени ты из своего громобоя палить учился?
Тот расплылся в улыбке:
— Месяц.
— Сколько?!
— Месяц. И вот — сами видели.
— Значит, обучить стрелка за тридцать дней можно?!
— И меньше. Но лучше бы как я сказал.
— А…
— Мастерские наши больших громобоев по десятку за седьмицу льют. Снаряды к ним тоже в достатке сделаем, сколько нужно будет. А малые громобои…
На миг отвёл глаза в сторону, что-то прикидывая, потом твёрдо заявил:
— Сотню в месяц сделаем. Потом быстрее пойдёт.
— А зелье?
— С ним проще. Не поверишь, княже — забава детская! Решил один из отроков матушке картину
Он многозначительно взглянул на всех стоящих возле него…
— Понятно. Значит, тряпка и кислота?
Махиннник стал серьёзным на удивление, вздохнул:
— Знали бы вы, сколько мы всего перепробовали, пока получаться начало? Тут и сама кислота, и ткань, и много чего прочего… Каждая мелочь значима! Чуть в сторону, и всё без толку…
— Твои бы огнебои большие хоть на повозку что ли, поставить? Колоду то не натаскаешься…
— Уже, княже, делаем. Мастерим её основание, чтобы на быках, или конях таскать можно было. И механизм для наводки на цель тоже. Это образец первый, можно сказать. И с фитилём придумаем получше! А то не дай, Боги, дождик пойдёт, и не выпалишь! Да мы ими и заниматься то начали недавно совсем. После того, как большие огнебои научились делать. Тут ведь проблема не в зелье огненном. А в самом стволе. Его нужно делать и прочным, и лёгким. А трубы большого размера без швов мы делать не научились. За сварку побаиваемся — дело новое, неизученное. А вдруг порвёт? Вот и стали меж двух труб заливку делать. Тоже, пока сообразили, что и заготовки калить нужно, словом, пришлось попыхтеть… Ну а со снарядами легче было. Почитай, готовыми взяли от требучетов. Насчёт малых же огнебоев ещё думать будем. Есть у нас задумки…
Ратибор вздохнул:
— Некогда думать, Малх. Война у нас.
— Как?! С кем?!
Глаза махинника, казалось, сейчас выскочат из орбит, и князь не стал заставлять друга долго ждать: правило у славов с самого начала племени было: что плохая весть, что добрая — говори без утайки…
— Со второй половины мира неведомые племена спустились на наши равнины… Неисчислимые множества воинов лютых, безжалостных идут на нас войной.
— Погоди, погоди, княже…
Мужчина замахал перед собой руками, не в силах ещё осознать весть:
— Как это — множество?
— Так. Почитай семь сотен тысяч воинов сейчас спускаются с зубчатых гор и выходят в Злую пустыню, и часть из них, около трети — уже стала лагерем на реке Слёз, напротив Жаркого града, и готовятся к штурму.
— А как?.. Где же…
— Там сейчас все тридцать тысяч тех, кто дерётся на суше и все оставшиеся кипчаки. Жителей вывозим в глубь страны. Начинаем призывать мужей на службу воинскую. Но сам знаешь — доброго лучника подготовить не один год нужен. Мечника — так же. Дай мы воям оружие привычное — почитай, выбросили его на помойку. А людей добровольно на стол людоедам отправили…
— Каким людоедам? Что ты за сказки страшные рассказываешь, Ратибор?! Вроде взрослые мы уже, у меня четверо своих по лавкам сидят…
— Не сказки. Людоеды — находники. Самые настоящие людоеды. Или ты думаешь, что кипчаки лгать станут?!
Князь начинал свирепеть, хотя глубоко внутри понимал, что оторванному от действительности махиннику принять, что где-то там идут на Славию самые настоящие людоеды, те, кто питается человечиной… Ну просто невозможно понять такое! Как подобное только может существовать на земле? И сейчас острый ум Малха уже начинает осознавать слова старшего друга на действительном уровне, а имея столь живой ум, как бы он… И верно, махинник вдруг побледнел, его желудок внезапно вывернуло, и окружающие изобретателя военные едва успели отскочить в стороны… Рвало мужчину долго и мучительно, буквально выворачивало, пока, наконец, не внутренности не стали извергать одну желчь. Кое как он распрямился, с виноватым видом вытер рукавом губы, просипел:
— Простите…
Снова ощутил позыв, но удержался. Только волна словно прокатилась по его телу. Единственное, что мог сделать для друга Ратибор, это немедля отвлечь того новой задачей:
— Хватит! Давай лучше делом займись! В общем так — через неделю в лагере воинском под Славгородом на дороге в Новый Торжок[14] должны быть десять пушек на новых основаниях, пригодных для перевозки и боя. Да зелье к ним огненное, и снарядов вволю. А к конце месяца — пригодный для боя пешца огнебой! Можешь не спать! Можешь не есть! Но если приказ мой не выполнишь — пеняй на себя! Не помилую! И к концу же месяца первую сотню огнебоев больших с зельем огненным и припасами к ним поставишь в оружейную Славгорода. Понял, махинник?! Некогда нам ждать, когда ты вокруг, да около ходить будешь! Чтоб сделал всё, что велено! Приказ тебе такой от имени Совета.
Развернулся, собираясь уходить. За ним повернулись брат и командир турьих всадников, но, словно спохватившись, князь обернулся:
— С первыми десятью большими огнебоями пошлёшь своих подмастерьев. Вот этих самых…
Указал на тех, что возились с заряжанием орудия:
— Они народ учить будут оружием новым пользоваться. Всё понял, махинник?
Тот, бледный, кивнул. Ратибор махнул рукой, взлетел в седло, не качаясь стремян, снова добавил:
— Чего не хватает — взять с любых складов. Хоть с воинских, хоть с морских, хоть с купеческих. И помни — не сделаешь, что сказано, на твоей совести будут души тех, кого эти чудовища съедят…
Резко тронул своего Ярого, следом неспешно затрусили бык и второй конь. Ещё чуть позади, шагах в пятидесяти тронулись гридни. Отъехав на сотни полторы шагов, Добрыня поравнялся с братом:
— Крут ты однако…
— Нельзя сейчас сопли жевать, брат! Дай Малху волю — сам знаешь, начнёт каждую детальку по десять раз переделывать, пробовать по сто различных способов одного, другого, третьего, растянет всё на годы! А нас времени нет! Вообще нет! Поверь! Я не знаю, сколько удержат сухопутные и кипчаки Жаркий. Хорошо, коли месяц. А если меньше?! Там все наши крепкорукие, все боевые махины, все воины! И, можешь меня проклясть — я не уверен, что хотя бы десятая часть из них уцелеет… Что там десятая… Хотя бы сотня выжила…
Махнул в отчаянии рукой, подняв глаза к чистому прозрачному небу…
…В этот самый час гигантский лагерь майя двинулся в дорогу — в трёх днях быстрого пути находился первый большой город нового народа, который обнаружили год назад разведчики государства. Пирамиды и Пернатый Змей требовали жертвы. Как можно больше жертв! И потому воины империи неустанно рыскали по сельве, горам и джунглям в поисках добычи.
Ровно в назначенный вождями срок первые отряды увидели вдали белеющие стены обещанного им города, где армию ждала богатая добыча. Судя по его величине, там проживало не меньше ста тысяч человек. Самые нетерпеливые уже предвкушали вечерний ритуал и обильную трапезу. Что поделать — с продуктами в империи было туго. Постоянные засухи, нехватка воды и уменьшающееся население вызывали множество войн между городами-царствами. Но когда разведчики, проникнув далеко на север, в более холодные края, принесли весть, что там живёт множество живого мяса, и майя воспрянули духом — близился час восстановления могучей империи! А тысячи новых жертв умилостивят свирепого Бога и он вновь сниспошлёт своим верным племенам обильные дожди, которые возродят землю… Колыхались драгоценные перья на прочных плетёных щитах и копьях военачальников, командующих отрядами. Северные города империи отставили вражду в стороны и впервые за долгие годы объединились для завоевания. Добычи было столь много, что хватит всем, сколько бы не пожелал каждый из майя. Южные города, ведущие войну против нового царства инков, решили на время оставить боевые действия против многочисленных врагов. К тому же полководцы инков показали себя очень искусными в военном ремесле, а их оружие несколько превосходило то, что имелось у майя. Поэтому, после небольшого отдыха гигантская армия в пятьсот тысяч воинов так же двинулась на Север, следом за передовыми отрядами…