Красно Солнышко 2
Шрифт:
…Вольха, прищурив глаза всматривался в неумолимо надвигающуюся стену захватчиков. Несметные полчища одетых несущих в руках круглые щиты чудовищ. Хвала Богам, по виду они куда ниже славов, да и хилее телом. Панцири на многих. Похоже из ткани. Ерунда. Для булатного меча и стальная кольчуга не помеха… Поножи из дерева золотистого цвета. В свободной руке связка дротиков. И нигде нет знакомого блеска железа, не говоря о стали. Значит, правы наши розмыслы, когда говорили, что всё оружие у зверолюдей из камня и кости, а из металлов лишь злато и серебро имеется. А то — металлы мягкие, и оружие и доспехи из них кроме своего веса достоинств иных не имеют…
…Он вновь напряг глаза — нет. Они его не обманывают. Позади линии тех, кто несёт дротики, ещё более густые и плотные ряды воинов, вооружённых немного иначе: копья, дубины с зубчатыми набалдашниками из камня и того же мягкого золота, нечто вроде длинных деревянных дубин с блестящими лезвиями из вулканического стекла… Спасибо пра-пра-прабабке Анкане, наградившей своего потомка необычайно острым зрением… Торопливо пробормотал то, что смог увидеть, своему воеводе, находящегося рядом с ним. Тот кивнул, тронул своего тура с места, развернул громадную тушу и двинулся назад. Вскоре раздался заунывный звук рога. По его сигналу воины начали перестраиваться, смыкая ряды. Тяжеловооруженные всадники на громадных быках. В стальных непробиваемых глухих доспехах, с длинными копьями и столь же большими щитами.
Глава 4
…Длинные тяжёлые стрелы легко пробивали щиты и доспехи из ткани, и множество тел оставалось неподвижно лежать на земле, или корчиться от боли, за бегущей ордой. Но враги даже не думали отступать. Наоборот, скорость их бега увеличилась, но и со стороны славов в дело вступили лучники следующего ранга — трёхпудовики. Восемь стрел за один полёт стрелы. Первая попадает в цель — семь в воздухе. Три от стрелков первого ранга, пять — от второго. И постепенно до самых тугоумных начинает доходить, что чем ближе ряды врагов, тем меньше шансов добежать до них, и схватиться, как положено воину, грудь с грудью… Снова приказ рога, и снова не для всадников. Каждый род войск в Державе имеет свои сигналы. Это приказ пешцам, стоящим перед стрелками. По его гудку, большие, в рост человека щиты чуть сдвинулись в стороны, и в образовавшиеся промежутки вылетели короткие болты самострелов. Пожалуй, ещё более страшное оружие, никогда не использовавшееся ранее против людей. Но сейчас войну ведут не люди, а чудовища… Острые полумесяцы вместо наконечников произвели жуткое опустошение в рядах украшенных развевающимися перьями и золотыми и серебряными пластинами людедов. Короткий стальной лук на ложе, натягивающийся при помощи рычага, мощнейший выстрел, когда не надо было рассчитывать упреждение и брать во внимание силу ветра… Серпы отрубали руки, сносили головы, мячиками запрыгавшие под ногами наступающих, пробивали туземные доспехи, раскалывали самые прочные щиты, рубили ноги, туловища… Эх, побольше бы таких пешцов… Людоеды дрогнули, заколебались, но тут вперёд выскочили более богато одетые воины в длинных, до колена, туниках, завопили на своём варварском наречии, затрясли хвостатыми копьями[15], и замершая на миг орда испустив отчаянный, протяжный вой вновь устремилась вперёд… С глухим стуком сомкнулись вновь ростовые щиты. Выдвинулись вперёд три ряда копий. Расправили плечи секироносцы. На этот раз славы не будут крутить своё знаменитое Колесо Смерти — врагов слишком много. Воины Державы будут стоять на месте перемалывая, словно исполинские жернова, волны нападающих… Бам! Грохнули большие барабаны, и все славы невольно втянули головы в плечи… Со свистом и воем над головами воинов пролетели жуткие снаряды, снаряжённые смертоносным неугасимым огнём. Громадные, в половину туловища кувшины разбивались о дикарей, о землю, и тут же вязкая чёрная жидкость сама собой вспыхивала, чтобы не погаснуть… Исступленный крик сменил тональность, теперь в диком вое слушался лишь страх! Всепоглощающий, полный невыносимой боли. Земля, атакующие, вспыхнуло всё. Сразу же. Мгновенно. Грязное жирное пламя бушевало над ордами майя, расплавляя украшения, в мгновение ока сжигая доспехи, щиты, оружие… Кожа пузырилась, лопалась, шипело мясо, капли состава разлетались в разные стороны, и нет среди разумных никого, кто своей бы волей пошёл в огонь. А враги, несмотря на свою нечеловеческую внутреннюю сущность, всё же были людьми… Те же, кто ещё оставался в живых, находясь в задних рядах, увидели и услышали то, что началось спереди, и уже не слушая приказов и призывов вождей замерли на месте, не понимая, что им делать, но уже понимая, что всё, поход не удался… И когда из огня вырвались первые живые факелы, горящие на бегу, падающие на землю и корчащиеся в жутких муках, майя не выдержали, качнувшись назад… И ливень стрел с неба, пробивающий стену огня и вырывающий каждое мгновение по сотне воинов из плотных рядов, а потом, когда, наконец, кто-то развернулся спиной к огню и увидел заваленное трупами и обрубками поле позади, и понял, наконец, что ещё предстоит… Это был конец… Один бой. Тридцать тысяч против двухсот… Потери майя составили примерно шестьдесят тысяч воинов. Среди славян не было даже раненых. Просто враг сломался психологически. И вместо ста сорока тысяч солдат теперь перед Жарким Градом находится толпа боящихся, отчаянно трусящих вооружённых людей, ждущих самого страшного… А пламя уже прогорает. И лучники давно прекратили стрельбу. Не достать врагов из самого мощного оружия. И враги начинают приходить в себя, успокаиваться, осознав, что они пока в безопасности… Снова сбиваются в отряды, строят линию…
…Пешцы лихорадочно качают рычаги своих самострелов, заряжая оружие по новой. Из тыла подвозят новые стрелы-серпы, раздают стрелкам. Те, кто стоял в первой линии, меняются, чтобы отдохнуть. Нет, когда начнётся новая атака, они вернуться. Но сейчас, пока есть время, лучше дать телу небольшой роздых…Крепкорукие суетятся у своих махин, заряжая их, выставляя противовесы на новый вес снаряда. Хитёр командир сапёров: он открыл огонь, когда майя находились на минимальной дистанции. Теперь, когда те будут думать, что ещё в безопасности, залп требучетов и крепостных стреломётов достанет их строй… И ещё раз. А потом — увы. Дальность оружия станет неизменной… Охрану, пока войска перегруппировываются и переснаряжаются, несут тяжёлые всадники на боевых турах и лучники третьей линии. Самые многочисленные, самые скорострельные. Но, к сожалению, и их немного. Всего лишь тысяча. Не каждому даётся искусство стрельбы из лука. И такой род войск самый малый из всей армии бьющихся на суше… Первая атака отбита. И неожиданно легко. Пойдут людоеды ещё раз в бой, или нет сегодня? А позади, за спинами воинов, работают горожане. Лихорадочно, не щадя сил и здоровья: копают и углубляют рвы перед стенами, волокут брёвна и камни внутрь городских стен. Все мастерские трудятся круглосуточно, изготовляя стрелы и болты для самострелов. На стены города поднимают топливо, и котлы для воды и смолы… Враг умоется кровью под Жарким Градом. Пусть даже погибнут все защитники, вся армия, но они не уйдёт никуда, будут держать противника до последнего и сражаться с ним, ожидая помощь, которая должна подойти из глубины Державы, ибо князь Ратибор пообещал. А слав всегда своё слово держит, это всем ведомо…
…Бах! Бах! Бум! Бах!..
Грохот над новым лагерем, где новобранцы обучались огненному бою из больших махин не смолкал круглые сутки. Князь поморщился — Ярый под ним затанцевал, раздувая ноздри. Коню явно не нравился острый запах сгоревшего огненного зелья, и всадник, слегка наклонившись, похлопал ладонью по гордой шее, успокаивая животное. Может, всё-таки они справятся. Но ясно одно, и, пожалуй, главное — славы слишком долго почивали на лаврах. Да, они успешно освоили верхнюю половину заморских земель, практически бескровно, методом пряника привели под свою руку окрестные племена, завели себе верного, до поры, до времени, союзника на старом материке. И в результате, когда на Державу неожиданно напали орды дикарей с Полудня, у славов не оказалось армии для отпора… Да, мы не любим воевать, захватывать чужое. Нам ни к чему содержать слишком много воинов. Любая армия висит тяжким бременем на шее народа, населяющего государство. И чем меньше военных, тем богаче живут люди. Но наступает момент, рано или поздно, когда люди, желающие жить богато, вдруг лишаются всего, а зачастую и самой жизни, как таковой, когда экономия на армии становится роковой. Приходит враг, с лёгкостью уничтожающий немногочисленных защитников государства, и забирает всё. Даже сейчас успешно разбившие первую волну нападающих войска уже остались почти без оружия. Мало стрел, кончились запасы горючей смеси, нужны новые шнуровые пружины для требучетов и ядра для них. А арсеналы практически пусты. В них — пусто! Всё, что могли, то, что ещё было годно, отправлено в Жаркий Град. И снова оттуда шлют отчаянные письма о помощи, о пополнении, об оружии. Фактически сейчас славы держаться только за счёт стали и своего упорства. А когда враг узнает секрет, что тогда? А он рано или поздно узнает… И, самое главное — Держава сейчас только обороняется. А нужно наступать. Ни одна война не выигрывалась обороной. Тот, кто только защищается, всегда проигрывает, ибо нападающий опережает его, диктуя место и время битвы. Естественно, с выгодой для себя. И потому будут потери. Даже если сейчас людоеды отступят, то у них появится цель. Они наберут новых воинов, вызнают секреты стали, и тогда… Ратибор невольно вздрогнул, представив себе миллионы вооружённых стальным оружием зверей, вырвавшихся на просторы Державы… Значит, пора менять всё. В корне. Перестраивать всю государственную махину. Мы и так живём слишком благополучно, забыв обо всём, ощутив себя в безопасности за бескрайними океанами. Хватит! Он поставит вопрос на Совете об окончании самоизоляции. Пора заново создавать армию и флот, начинать уходить от берегов, пересекать синие моря и океаны, и… Как ни противно это звучит, завоёвывать новые края. Даже рожай женщины каждый год по ребёнку, всё-равно никогда не набрать столько воинов, чтобы восстановить власть Истинных Богов над Старым Миром. Их просто не прокормить… Но сначала надо победить! А для победы нужна армия. Не десятки, а сотни тысяч! Или даже миллион! Но не жалкие семьдесят тысяч воинов. Против даже сейчас семисот… И если примитивные, а людоеды не знают железа, племена, могут прокормить такую орду воинов, то почему же сорок миллионов славов не могут позволить себе содержать подобную армию? Со всеми своими придумками, смекалкой, тягловыми животными? В чём же дело? Или… Сытое брюхо начало значить для них больше, чем долг, совесть и честь?..
— Крок?
Он взглянул на, как всегда бесшумно и неожиданно возникшего перед ним мужчину с короткой седой бородкой, ровной полосой сбегающей к квадратному сильному подбородку. Глава Тайников, особой службы Державы, прямой потомок Ясновидца, в котором талант читать души расцвёл с невиданной доселе силой. Тот взглянул на князя неожиданно остро, потом тихо спросил:
— Что замыслил, княже? Или думы тебя гложут о войне?
— Скажи, Крок, что для тебя важнее: медленное угасание, или бой с врагами?
Мужчина улыбнулся — на деле он был даже младше Ратибора, но Дар забирал свою плату: волосы пепельные, словно седина. Глаза пронзительные, но тоже невиданные до сих пор серого цвета. И ранние морщины возле глаз, когда он щурился на солнце — глаза не могли выдержать яркого света, потому и старался Крок чаще бывать в Рудничной Слободе, нежели в Славграде…
— По мне — хорошо там, где нас нет. А ещё лучше, где нас нет, и где мы есть.
— Опять загадками говоришь?
— Так служба моя такая. Я должен быть там, где меня нет.
— Понятно. И как раз ты вовремя подошёл. Сегодня в полночь придёшь ко мне в терем. Незримо.
Тот кивнул. Снова взглянул на князя, едва слышно произнёс:
— Веруешь в задуманное. А оно — истинно…
— Княже! Княже!
От кучки занимающихся учёбой славов спешил, размахивая руками, Дар. Подбежал быстро поклонился, затем поднял на своего господина умоляющие глаза:
— Дозволь слово молвить, княже?
Ратибор с любопытством перевёл взгляд от огнебойцев на юношу:
— Что хочешь, парень?
Тот вновь поклонился:
— Дозволь в огнебойцы пойти, княже!
— И ты?
Внутри всё дрогнуло — мальчишек на бойню посылать?! Впрочем… Мгновенно возникшая мысль оформилась в слова:
— Не дозволю. Взрослых людей в Державе достаточно.
У мальчишки едва не брызнули слёзы из глаз… Как же так?..
— Другое тебе приказываю — собери среди ровесников сотню. Поедете в Рудничную Слободу. Там Малх Бренданов готовит огнебои нового образца, которыми с рук стрелять можно. Поступишь к нему под начало. Будете первыми учиться стрелять из нового оружия. И потом прочих учить. Понял? Парнишка просиял:
— Понял, княже! Сколь времени положишь, чтобы людей собрать?
— Седьмицу тебе, начиная с его момента. Держи!
Вытащил из кармана леггинсов[16] гривну[17], подал юноше. Тот кивнул, убежал…
…Вот и ещё один свой человек будет у князя. Преданный ему. Верный. На кого потом опереться можно станет. Что молод — не беда. С самого низа начнёт. Будет знать службу не по книгам, да рассказам, а сам, своими руками, собственными ногами. Парень он толковый, и уже давно на него виды имелись. Вот, наконец, и настанет его время… Тронул коня, неспешно двинулся к суетящимся внизу людям. Те уже закончили заниматься зарядкой огнебоев, и снова загремели выстрелы, раздирая воздух в клочья…